Диссертация (1145195), страница 56
Текст из файла (страница 56)
Сталкиваясь с болезнью, как явлением, оказывающим влияние не только на повседневное существование, но иногда влияющим на нашу способность к самореализации, на наш социальный статус, и наконец, угрожающимнашей жизни, больной издревле обращается к врачу за избавлением, покровительством, исцелением. Он просит медика как доктора (знающего), врача (увещевающего больного и заговаривающего болезнь) стать целителем, то есть сделатьвновь целым личность, разбитую болезнью на «до» и «после».
Здесь выходит напервый план идея возвращения не просто физического здоровья, но полноценнойжизни, идея неотъемлемой и безусловной ценности человеческого существа,стремящегося к максимальной реализации как в физическом и физиологическом,так и в социальном и духовном смысле. Задача возвращения больному такой полноценности ложится на плечи врача, что требует от него решения сразу нескольких проблем.
Во-первых, в условиях военных действий, пандемий или катастроф,сопряженных с огромным потоком пациентов с различными повреждениями разной степени тяжести, врач вынужден решать проблему искусственного отбора, тоесть фактически, вопрос о том, жизнь кого из пациентов может быть спасена впервую очередь. Не будем забывать и о том, что нередко для принятия столь непростого решения врачу дается очень ограниченное время. Во-вторых, возможность индивидуального подхода к пациенту требует от врача не только опыта иобширных профессиональных знаний, но также незаурядных коммуникативныхнавыков и познаний в различных областях и сферах жизни, науки, искусства.
Медицина как синтез науки и искусства носит междисциплинарный характер, выраженный в сложном сочетании естественных, точных и гуманитарных наук. Онаобладает качествами как «науки о духе», так и «науки о человеке». Это обстоя-276тельство требует от врача широты и глубины познаний во многих дисциплинах,формально далеких от врачевания, но на практике являющихся его подспорьем.Подобные познания не только позволят врачу заслужить доверие пациента, нотакже лучше понять его жизнь, в которой могут корениться не только глубинныепричины заболевания, но и то, что составляет истинную ценность в жизни пациента и способно помочь ему в движении на пути к исцелению — возвращениюсвоей жизни прежней полноценности.Доверяя врачу столь важную задачу, больной неизменно вступает с ним вотношения власти и подчинения, нередко провоцирующие у больных недоверие,страх и иногда приводящие к конфликтам.
Исторически и культурологическиобусловленная и закрепленная в архетипах жреца, шамана и чумного доктора,бестиаризация фигуры врача как проводника воли высших сил, обладающего властью над болезнью и даже смертью, является источником страха и трепета пациента перед врачом. В глазах пациента она превращает врача в члена особой закрытой касты, в магическую функцию, которой неведомы трудности «простогосмертного».
При этом технизация и автоматизация разных областей медицинынередко также способствует частичному «расчеловечеванию» больного в глазахврача, превращению пациента в случай, в историю болезни. Не в последнюю очередь в связи с этим остро встает вопрос о ценности жизни, как пациента, так иврача, об их человеческом достоинстве, которое не должно быть обоюдно унижено и ущемлено в процессе их коммуникации.Одним из сложнейших аспектов экзистенциального пространства пациентаявляется феномен инвалидности.
Инвалидность, фактически обесценивающая пациента в глазах общества, а часто и в собственных глазах заставляет его свыкнуться с ролью человека постоянно нуждающегося не только в медицинской помощи, но и в помощи окружающих. Реакция социума на людей с инвалидностьюколеблется от полного отторжения до возведения их в категорию «особенных людей», якобы нуждающихся в особенном к ним отношении со стороны остального277общества. Следует отметить, что говоря о естественных потребностях инвалида,мы привыкли уделять недостаточно внимания роли сексуальности в его жизниили вовсе выносить эту роль за скобки как якобы априорно утраченную инвалидом функцию.
Между тем именно мощная онтологическая и экзистенциальнаяконстанта эротического и сексуального желания нередко является для инвалидане только доступным способом сублимации избыточной физической и психоэмоциональной энергии, но и естественным мостиком, связывающим человека,изолированного заболеванием, с остальным миром. Естественным способом самореализации, среди прочего позволяющим сохранить ощущение собственногодостоинства и ценности собственной жизни.Феномен безумия, который также может быть сопоставлен с инвалидностью, имеет устоявшиеся медицинские характеристики, наряду с которыми оннаходит выражение в культурологическом, этическом и религиозном, в особенности мистическом аспекте.
Однако, наиболее ярко идею безумия в аспекте коммуникации врача и пациента помогает раскрыть не специальная, а художественнаялитература, предоставляя простор для интерпретаций и богатый иллюстративныйматериал. Категории патологии и нормы раскрываются на этом материале нетолько с позиции болезни и здоровья, но и с точки зрения двух противоположныхвзглядов на безумие, а точнее двух аспектов этого явления. Безумие открывается содной стороны как форма духовидчества, мессианства и платы за талант, а с другой, как разновидность ущербности больного, противопоставляющего гордынюбезумца обществу здоровых людей.
Оба эти взгляда на безумие, - иррациональный и рациональный, - способствуют не только расширению представлений о патологии и норме, но и, связывая «клинический случай» с судьбой конкретнойличности, подтверждают взаимосвязь практики с таким, казалось бы, эфемернымявлением, как духовный опыт, играющим важнейшую роль в жизни врача и пациента и в их взаимодействии.278Идея безусловной ценности человеческой жизни как воплощения свободы идостоинства личности прочитывается и в ситуациях, предполагающих необходимость самопожертвования во имя спасения жизни другого. Коммуникативный аспект взаимодействия трансплантолога, донора и реципиента выходит далеко зарамки узко-медицинской проблематики и затрагивает как вопрос о праве личности на владение своим телом, как собственностью, так и религиозно этическийаспект проблемы изъятия органов и тканей, как мертвого, так и живого донора.История трансплантологии как науки и отрасли хирургии знает случаи конфликтов, вызванных несоответствием самой идеи пересадки органов отдельным социальным нормам и религиозным догмам.
Но, неся в своей основе принцип жертвенности во имя спасения жизни, трансплантология в большинстве случаев находит положительный отклик в светской и религиозной среде.Понятие ценности человеческой жизни и достоинства личности неотделимоот проблемы права на уход из жизни страдающего неизлечимо больного. Религиозно-этический и социальный аспект эйтаназии тесно связан с проблемой свободы воли в подчинении себе не только собственной жизни, но и смерти, представляемой светским обществом как неотъемлемая часть нашего существования.Сложность данной этической коллизии состоит в том, что анестезиологреаниматолог, спасающий жизни, должен выступать в качестве посредника междубольным и смертью, как единственным способом облегчения страданий, сохранения ценности прожитой жизни и достоинства умирающего.Вопрос коммуникации врача и пациента, формально укладывающийся впространство медицинской этики и гуманистического дискурса, понятый как вопрос о ценности человеческой жизни, наряду с этическим приобретает филосософско-антропологический и телеологический характер.
Иначе говоря, из вопросао нормах и стратегиях взаимодействия врача и пациента, он превращается в вопрос о человеческой коммуникации в целом и связанных с ней проблемах власти,конфликта, достоинства, о ее смыслах, целях и задачах в социокультурном, исто-279рическом и антропологическом пространстве. В вопрос о ценности каждого изнас, так или иначе делающий человека человеком.280Список литературы:1. Абэ Кобо.
Женщина в песках. Чужое лицо / Кобо Абэ; пер. с япон. и примеч. В. Гривнина. — СПб.: ООО «Торгово-издательский дом “Амфора”»,2015. — 447 с.2. Аверин Б. В. Всеволод Гаршин [Электронный ресурс] / Б. В. Аверин. //Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор». — C. 123—142. — Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/irl/rl0/rl4/rl41232.htm3. Андреев Д. Л. Роза мира. / Д.Л. Андреев. — М.: Товарищество «Клышников-Комаров и Ко», 1993.
— 303 с.4. Арвон А. Буддизм. / Арвон А. – М.: АСТ, Астрель, 2005. — 161 с.5. Аристотель. Категории / Аристотель; пер. с др.-греч. А. В. Кубицкого. —М.: Ленанд, 2016. — 77 с.6. Аристотель. Метафизика. / Аристотель; пер. с др.-греч. А. В.
Кубицкого –М.: Изд-во Эксмо, 2006. – 608 с.7. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке / Ф. Арьес; пер. сфр. Я.Ю. Старцев. — Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 1999. — 415 с.8. Баткин Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни — стиль мышления / Л.М. Баткин. — М.: Наука, 1978. — 199 с.9. Бибихин В.В. Собственность: философия своего / В.
В. Бибихин. — СПб.:Наука. 2012. — 390 с.28110. Бито Л. Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть / ЛаслоБито; пер. с венг. и сост. прил. Т. Воронкиной прим. Ш. Еремяна. — М.:Энигма, 2006. — 320 с.11. Бодрийяр Ж. Соблазн [Электронный ресурс] / Жан Бодрийяр. — Режим доступа: http://e-libra.ru/read/185086-soblazn.html.12. Болучевская В. В., Павлюкова А. И., Сергеева Н. В. Общение врача: особенности профессионального взаимодействия.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
