Диссертация (1145183), страница 86
Текст из файла (страница 86)
Здесь хранится залог договоренностей, коопераций, примирений испособности дорожить своей общностью. Готовность к осознанной защите всеобщего, ане частного как такового, делает человека существом, объемлющим в себе мир иразделяющегоегосдругим.Хорошейиллюстрациейподобногосовпадениятрансцендентного с рационально положенными частными интересами, на наш взгляд,является политические размышления Нобелевского лауреата по экономике Р. Ауманна,вопределенномсмыслеоказывающегосясреднимтерминоммеждугипертрофированными разногласиями А. Бадью и Ю.
Хабермаса.Он также полагается на рационализм, но прежде всего на рационализмматематики, о чем нам свидетельствуют и философские размышления Бадью, и в основеэтого рационализма лежит трансцендентное (всеобщее), вовсе не отождествляемое сиррациональным. Об этом трансцендентном он впрямую никак не говорит, в отличие отБадью, но, очевидно, его подразумевает.
Именно поэтому для Ауманна нет никакогопротиворечия между тем, что он одновременно ученый и глубоко верующий человек.Экстраполяция теории Ауманна на политические действия в рамках организациивыборных компаний и международных отношений нередко признается радикальной,имея в виду его позицию по арабо-израильскому конфликту и оправдание милитаризмакак гаранта мира744. Но в своем отказе от всякого соглашательства («мир на любыхусловиях»), он руководствуется требованиями формальной и математической логики,политическим отражением которых становится заключение о том, что если одна изсторон предлагает явно не равновесные условия сосуществования, то уступка будетозначать ослабление не всего лишь моей частной сиюминутной позиции, а целого, в744См.: Aumann R. J. War and Peace.
Nobel Prize Lecture, December 8, 2005 // [Электронный ресурс] URL:http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/2005/aumann-lecture.pdf (15.06.2015).338частности, единства нации и государства. Ценность государства здесь стоит далеко нена последнем месте. Эмпирическая прагматика «как бы чего не случилось хуже» илиболее того, вульгарное – «моя хата с краю», – не просто близорука, но губительна. Страхпотерять частное оборачивается потерей чести и предательством всеобщего.
Изчастного следует обобщение, но никак не всеобщее. Поэтому математическое мышлениезаставляет признать, что в таком случае нельзя играть в миротворца, а наоборот,необходимо показывать свою решимость к противостоянию. Лишь действие изпонимания ценностей, наделенных энергией всеобщего, дает силу и готовность крешительным поступкам.При этом надо учитывать, что всеобщее (общий интерес) посредством частноговыкристаллизовывается во времени, но именно оно (всеобщее), в конечном итоге,определяет стратегию поведения и достижение искомого результата. Общность этаобеспечивается как раз таки не корыстным, частным интересом, хотя все можетговорить только об этом, а большим – всеобщим, что сам выбирающий порой вовсе неосознает.
Но проведенный математический анализ выводит истинное положение начистую воду. В математической теории игр745 показано, что если кто-то третийпредлагает двум игрокам поделить не принадлежащие им деньги с условием, что они ихполучат только после обоюдного согласия с фактом распределения, а также, что правомраспределения обладает только один из игроков, то на таких условиях при чрезмерномнарушении паритетного принципа проигравшими оказываются оба игрока.
Ущемленнаясторона предпочитает остаться вовсе без денег, чем получить хоть что-то. Кажется, чтоподобное действие иррационально746, потому что резоннее было бы согласиться налюбое предложение распределяющего, так как это выгоднее, нежели остаться ни с чем.Однако здесь обнаруживает себя другой слой рациональности, основанный наприоритетеобщего,приобщѐнностиксовместности,кнекоейнечастнойсправедливости, осознание которой делает возможным само понятие справедливости –причастность к разделяемой неделимости.
Не из рационализма частного следуетрационализм кооперации и справедливости, как предлагалось в теории Ролза, анаоборот. И благодаря такой логике (логике ограничения претензий частного)745См., напр.: Aumann R. J., Sorin S. Cooperation and Bounded Recall // Games and Economic Behavior. 1989, № 1. P. 539.746См.: Aumann R. J. Irrationality in Game Theory // Economic Analysis of Markets and Games (Essays in Honor of FrankHahn). Eds. by P. Dasgupta, D. Gale, O.
Hart, and E. Maskin. Cambridge and London: MIT Press, 1992. P. 214-227.339становятся оправданными отстаивание своей позиции и смелость идти до конца (дажеесли это может обернуться временным конфликтом) при столкновении с проявлениемпо отношению к тебе несправедливости, выявляемой математическим порядком, неотягощенным моральным, социальным и культурным субъективизмом. Сам факт твоейготовности на борьбу будет постепенно склонять другую сторону придерживатьсярациональных соображений и выбирать справедливое действие, ведущее к согласию 747.Таким образом, отмеченный радикализм израильского ученого вовсе не отменяетдемократичностиегоубеждений,авэкономическомплане–взглядаопредпочтительности ограничения вмешательства государства в жизнь общества.
Онявляется лишь еще одним из свидетельств возможности нетоталитарного преобладанияобщего над частным. Такова математическая демократия.Можно предположить, что этот радикализм вовсе не случаен, и подпитывается нетолько строгостью математической науки, но и во многом религиозностью Ауманна.Однако из этого симбиоза стоит сделать один важный вывод, заключающийся в том, чтодемократию не следует ассоциировать с безликой и в пределе безразличной ко всемтолерантностью, сводящейся в перспективе только лишь к констатации безусловнойценности личных и частных интересов. Ведь они могут быть разными, вплоть до самыхвопиющих и чудовищных, и у нас должно быть достаточно сил и решимости непасовать перед ними из-за нашей изнеженности мечтами о том, что демократия в идеаледолжна предстать в виде либертарианского устройства. Тенденции к этому существуют,но от этого такая демократия не перестает оставаться лишь очередной иллюзией.Демократия вправе вовсе не поддерживать такого рода умонастроений, что во многомопределено и ее «злополучным» принципом торжества большинства над меньшинством,которому это меньшинство вынуждено подчиняться.
Тем самым демократия вполнеможет уживаться с «радикализмом» доминирующего начала – с «радикализмом»общего, распределенного в частном, определяющего жизнь человека и общества.Математика в этом смысле является очередным и наглядным подтверждением такогоначала. Об этом, собственно, пишет Бадью в рамках философского дискурса, точно747См.: Aumann R. J. Rationality and Bounded Rationality // Games and Economic Behavior.
1997, № 21. P. 2-14.340также как и Ауманн применяет математику в целях прояснения сути экономики иполитики748.Принцип «всеобщее как трансцендентное» может стать основанием дляпонимания специфики построения и функционирования социокультурного организма, иможет быть предложен в качестве своеобразного методологического ключа дляобнаружениявовсякойидеологическойконструкции,социальнойиликультурологической теории пустых надежд и иллюзий, «счастливого» заблуждения илисамообмана.
С этим методом будет вполне согласовываться другая методологическаяустановка–реконструкциирационализманаосновереабилитациимифа,мифологического сознания749. И тот, и другой предупреждают и ограждают человека отего самонадеянности, будь то самонадеянность чистого рационализма (рассудка) илипрогрессистские претензии эмпиризма (с его надеждой на единичное), на что в болеерезкой форме указывал и А.
Пятигорский: «Только самые наивные и малообразованныенаши современники еще могут думать о какой-то специфически экономическойфилософии – вроде экономического марксизма или теории свободного рынка. Ведь дажеклассическая политэкономия уже давно отпала как метод и способ теоретическогомышления о реальной экономике. Те, кто, как попугаи, повторяют пошлости об"экономике либерализма", забывают, что слово "либерализм" ― это терминполитической философии, не имеющий экономического смысла. Кто знает, может быть,будущее – за пока нам неизвестной антропологической философией, которая в своейтрактовке отношений людей в сфере экономики будет исходить из аксиом более общихи фундаментальных, чем политические»750.Принцип трансцендентного как метод позволяет сказать, что все попыткивычислить закон существования единичного, исходя из него самого, бесперспективны,так как единичное по своей природе исчислимо лишь дурной бесконечностью, неведущей ни к какой всеобщности или целостности.
Сколь бы длительной и регулярнойпродолжительностью не подтверждался тот или иной закон, выводимый из сущего, онвсегда будет содержать в себе внутреннюю неустойчивость. Поэтому ему всегда748См.: Aumann R. J. The game of politics: a review of Rapport‘s Fights, Games, and Debates // Aumann R. J. CollectedPapers, Vol. 1. Cambridge: MIT Press, 2000.749При этом надо заметить, что мифом не является все, что угодно, так как таковым становится лишь то, что, такили иначе, но не лишено в себе трансцендентного, в то время как мифологизировать при секулярном подходеможно все, что угодно, но тем самым искажая и профанируя существо самого мифа.750Пятигорский А., Алексеев О.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
