Диссертация (1145183), страница 75
Текст из файла (страница 75)
Продумывание контраргументов такимтеориям потребует не меньших усилий и точности, кои были приложены в свое времяАристотелем к опровержению софистов.Формируются квазиценностные интересы всего человечества, для которыхдолжно быть характерным в первую очередь проявление заботы о своем частном благе,685Хабермас Ю. Есть ли еще шансы для конституционализации международного права? // Хабермас Ю.Расколотый Запад. С.
175.686Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 317.296о своей отдельно взятой личности, которую должно защищать всѐ общество 687. Такаярационализированная забота становится некоей гарантией благополучия и процветания,как для каждого человека, так и для общества и государства в целом. Возражать противтакого попечительства, источником которого является каждый отдельно взятыйгражданин общества, весьма непросто, так как для каждого стало почти само собойразумеющимся, что невозможно полноценное переживание своей жизни без растущегоматериального благополучия.
Следовательно, если этот принцип становится почти чтоединственным критерием успешности жизни (неслучайно, что сегодня успех –важнейший критерий качества проживаемой жизни), то его логично перенести и намеждународные отношения.Геополитические планы выстраиваются с учетом экономических интересов,калькуляции роста финансовых выгод, получаемых за счет приобретения новыхтерриторий, сфер для сбыта своих товаров, привлечения дешевой рабочей силы и т.п.Формы извлечения этой выгоды становятся цивилизованными по сравнению спрежними господствующими диктаторскими режимами, при которых тираны могливовсе не считаться с людьми. Свобода и финансовая независимость выглядят явнопредпочтительней в сравнении с сопутствующими этому издержками, допускающиминечеловеческоеобращениеслюдьми.Ранеепорабощенныйнарод,почтибеспрекословно подчиняющийся минимально сформулированным общим законам иволе диктатора, теперь обретает право голоса и необходимые свободы.Однако из нами предложенной логики соотношения всеобщего и частногоследует, что всякая идея, универсализированная только на основе частных аспектовпосюстороннейстановитсяжизни, лишенапростоболееустойчивости.изощренной–Тиранияхитройичастнойнезаметной,собственностивкрадчивой,убаюкивающей и душевной, – но от этого она не перестает быть тиранией: «Как толькомы допускаем, что какая-то культура и какие-то народы, исповедующие эту культуру,имеют преимущественное право или даже призвание навязывать принципы и ценностиэтой культуры другим народам как единственно возможные основания прогресса имодернизации – на этом заканчивается всякий либерализм и всякая демократия.687Так, для Кукатаса идея единства является вредным пережитком политических теорий прошлого, которыеобъявляют «социальное единство и социальную иерархию ключом к пониманию общества» (Кукатас Ч.Либеральный архипелаг: Теория разнообразия и свободы.
М.: Мысль, 2011. С. 31), в то время как «социальноеединство… отнюдь не так важно, как нам это внушают» (Там же. С. 30).297Заканчивается даже в том случае (и тем более в том случае), если право навязыватьсвою культуру осуществляется… во имя сохранения этих самых демократическихпринципов»688.Очевидно, что всевозможные издержки и недостатки в не меньшей степени, чем вобществе,организованномнапринципахчастного,сопутствуютобществу,построенному на принципах общего.
Абсолютизация всеобщего в измерении земногосуществования чревата многими страданиями, через которые исторически уже прошелчеловек. Действительно, в политических теориях Платона, Аристотеля, Фомы иМакиавелли отмечается, что сакрализованное государство, а точнее Родина (как этонапрямую заявлено Макиавелли), может из справедливой монархии или республикиобратиться в жесточайшую диктатуру. Однако опять-таки стоит не забывать, чтоМакиавелли, сакрализуя Родину, не списывает окончательно со счетов значениетрансцендентного, в частности, значение религии для социальной и культурной жизни.Очевидно, что при детальном историко-сравнительном анализе, нам покапридется согласиться, что культурные последствия абсолютизации государства каквсеобщего куда более печальные, хотя длительность социокультурного существованияна началах частного пока явно недостаточна, чтобы корректно ее сопоставлять спериодом превалирования общего в самых разных культурах.
Более того, низкийуровень валидности подобного сравнения будет основан еще и на том, что у нас, скореевсего, вообще нет ни одного исторического примера государственного устройства, вкотором был бы полностью исключен в качестве конститутивного принцип«трансцендентной» всеобщности.Но направленность к этому все же есть, о чем и заявляют либертарианскиетеории. Ряд стран Западной Европы демонстрируют движение в эту сторону, однакотрансцендентное пока удерживается, явно или скрыто, но давая о себе знать: будь то вориентации на Бога, или на монарха, хотя бы и имеющего только номинальный статус вгосударственном устройстве.
В США, где также высок спрос на либертарианскуюмодель экономики, ее реализация в полном объеме пока сдерживается религиознойсоставляющей, сильно влияющей на политическую, социальную и культурную жизнь.Полноценной секуляризации почти что нигде не случилось, хотя грезы о нейпродолжают не только сохраняться, но и культивироваться, в том числе и с помощью688Глинчикова А. Г.
Демократическая модернизация. C. 57.298науки. Нам представляется, что им так и суждено остаться лишь пустыми мечтами,очередной утопией о вымышленном индивидуалистическом рае, потому что любаячастность, утратившая свою органическую связь с всеобщим и делающая егопроизводным от себя, оказывается тотальностью произвола, неминуемо уничтожающеговсе на своем пути.
Если отношения переводятся исключительно в горизонтальнуюплоскость, то система постепенно начинает деградировать, так как сдерживающиеограничители начинают восприниматься как искусственные, как лишенные органичногочеловеку начала, которое учреждается только в результате трансцендирования,выводящего человека из натурального ряда событий.Трансцендирование дает о себе знать 1) в самоудостоверении трансцендентногона основе автономного разума, и 2) в положенном эпифеноменальном трансцендентномкакнеизбежномследствиидействияавтономногоразума,которыйданнымпродуцированием дополнительно подкрепляет самого себя.Первичной трансценденцией мы готовы признать неверифицируемый разумоткровения или мышление, полагающее самому себе закон, которому оно в силусобственного установления (доброй воли к самоподчинению) будет подчиняться,закладывая тем самым фундамент культуры..
Такого рода трансценденцией становитсясвобода, и в данном контексте наиболее точное ее понимание мы обнаруживаем вформулировке категорического императива Канта689.Но мышление в таком виде не является чем-то само собою разумеющимся,потому что в физически данном нам мире оно нигде, кроме как в человеческомсообществе, не встречается. Вместе с тем это не будет противоречить тому, что прираннегреческом способе постижения человека «все то, что мы назвали бы внутренним –душевным или умственным в человеке, выводится из вещественного, из внешней силы ипрочно закрепляется во внешнем как своем основании и причине»690, т. е. разумноеначало, безусловно, есть во всем внешнем, но это внешнее, интериоризированное(осознанное) в человеке и его общности с другими, обретает в них свою выявленнуюразумность.689О соотношении категорического императива и рыночной координации действий см.: Козловски П.
Принципыэтической экономии. СПб.: Экономическая школа, 1999. С. 80-94. См. также анализ мастерского искажениявиднейшим теоретиком либертарианства Р. Нозиком кантовских положений о свободе в процессе оформленияпонятия о правах индивида: Чалый В. А. Философские идеи Канта в политической теории Роберта Нозика //Кантовский сборник. 2014, № 2. С. 46-52.690Михайлов А. В.
Из истории характера. С. 47.299Тем не менее из этого вовсе не следует, что самоосновывающееся мышлениефактически является или может стать массовым достоянием, или что такое мышление всостоянии достичь тотального господства в обществе через индивидуальный разумноволевой акт, устанавливающий действия согласно, например, категорическомуимперативу. На это указывали многие, в том числе и Аристотель: «…Очевидно, что вовсяком случае то, что называют умом в смысле разумения, не присуще одинаково всемживым существам, даже не всем людям»691. Этому вторит Кант, когда отмечает, чточеловеческая природа несовершенна, а глупость – явление непреодолимое: «Отсутствиеспособности суждения есть, собственно, то, что называют глупостью, и против этогонедостатка нет лекарства»692.
Отсюда становятся сомнительными надежды навозможноедостижениесостояния,когдавсемиосознаннобудетустановленнравственный образа жизни в рамках земного существования. По Канту, всеобщее«Царство Божие» на земле на основе практического разума объявляется возможным не всмысле его всеобщего (для всех) осуществления, а в смысле его актуализации в каждом(единичном) факте конкретно случившегося нравственного поступка. Поэтомурелигиозные «оковы» в земной жизни оказываются не только неустранимыми, но инеобходимыми, как бы ни хотел их окончательно сбросить автономный разум693.Выходит, стоит решиться признать, что имеющийся оптимизм на перспективноеразрешение многих социокультурных проблем посредством привлечения всѐ большегочисла людей к образованию, позволяющему пробудить автономно действующий разум,беспочвенен, так как далеко не все обладают такими способностями, чтобыпередаваемое знание могло быть ими усвоено694? Точно такого же рода сомнение врядли можно будет отнести к воспитанию через приобщение к трансцендентному (всимволическойформе),кэпифеноменальномутрансцендентному.Прививкатрансцендентного через воспитание, нежели через познание, является более простым идоступным средством.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
