Диссертация (1145183), страница 34
Текст из файла (страница 34)
Мы это наблюдаем вкажущемся противоречивом указании, с одной стороны, на ничтожность, безличностьсознания, а, с другой, на его неотрывную связь с человеческим, вполне персональнымспособом переживания и восприятия бытия. Последнее подтверждают частые примерыСартра, когда вроде бы безличное сознание определенно предъявляет себя в236Там же. С. 295-296.Там же.
С. 299.238См.: там же. С. 276-323.239Martin, Dillon C. Sartre on the phenomenal body and Merleau-Ponty‘s critique // The Debate Between Sartre andMerleau-Ponty. Ed. by Jon Stewart. Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 1998. P. 125. Очень яркое иточное описание невозможности сближения бытия-в-себе с бытием-для-себя, в том числе и с учетом современнойСартру социально-политической ситуации, дано, например, в: Соловьев Э. Ю.
Экзистенциализм // Вопросыфилософии. 1967, № 1. С. 126-139. Вместе с тем, если другого пытаться проинтерпретировать как бытие-для-себя,то в этом случае Э. Ю. Соловьев также справедливо отмечает о недопустимости такой интерпретации, см.:Соловьев Э. Ю. Экзистенциализм // Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас (очерки по истории философии икультуры). М.: Политиздат, 1991. С. 322.237134экзистенциально переживаемом человеческом опыте. Наиболее ярким примером этого истановится развернутая характеристика существа взгляда.3.3. Взгляд как трансформированная интенциональность и бытие вещиХотя сартровская концепция взгляда формировалась под сильным влияниемучения Гуссерля об интенциональности, следует помнить отказ Сартра приниматьсоставную часть этого учения, касающуюся трансцендентального ego.Если у Гуссерля, за эгологичным сознанием не стоит ничего личностного, т.е.
оно,скорее, является универсальной трансцендентальной структурой, то у Сартра,неэгологичное сознание, которое, вроде бы, должно предъявлять себя еще болееабстрактно и структурно, с легкостью не может быть помыслено таковым. Оно неоторвано от эмпирического измерения существования, и не выглядит стольобезличенным, несмотря на неоднократные ссылки на это в «Трансцендентности Эго».Сознание безлично, но не безучастно, поэтому значение обезличенности состоит именнов том, что сознание неэгологично.
Обезличенность сознания, для Сартра, – это не егоэмпирическая безучастность к миру, а указание на его постоянную экзистенциальнуювовлеченность в мир во всех его эмпирических проявлениях. Причем оно всегдаприсутствует в бытии целиком, а не возникает поэтапно, входя в мир как бы поступеням диалектического развития, как в случае гегелевского Абсолютного Духа.Констатируемое подобное представление об обезличенном сознании создаетпредпосылки для толкования, согласно которому интенциональностью наделено нетолько сознание, но и вещи как таковые, правда, содержа ее в скрытом, неактивномвиде.
В самом деле, вещь мы воспринимаем также обезличенно, каким, согласно Сартру,являет себя и сознание.Примечателен и другой аспект, зафиксированный уже в «ТрансцендентностиЭго». Сознание другого «непроницаемо самым радикальным образом»240, так как«абсолютная внутренность никогда не имеет внешней стороны, она может бытьпостигнута только через саму же себя»241, поэтому мы и не можем проникнуть вовнутренний мир другого. Причем это невозможно вовсе не потому, что этомупрепятствует тело, а именно из-за логики самого понятия «абсолютная внутренность».240241Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго.
С. 116.Там же. С. 111.135Нам представляется, что сам факт телесного бытия все же можно считать живым знакомневозможности такого проникновения, ведь вещь непрозрачна для самой себя. Однакодаже несмотря на такое утверждение, раскрытая в «Бытии и ничто» принципиальнаязначимость экзистенциала взгляда, а также возможное понимание взгляда как сочетаниятелесного и сознания, делает допустимым вести речь о вероятности прорыва изнутри кэтому другому. Однако здесь может возникнуть вопрос о том, как можно пониматьэтого другого?В феноменологическом анализе сознания, произведенном в «ТрансцендентностиЭго», вырисовывается эффект захваченности (погруженности) и конституированностисознания объектом.
Взгляд захватывает и поглощает другого, превращая его в объект 242,и здесь начинается противостояние и сопротивление. Именно этот аспект в болеепоздний период философствования Сартра, а именно, в период написания «Бытия иничто», обнаруживается в экзистенциальной аналитике взгляда, согласно которойможно прийти к выводу о том, что он (взгляд) обладает принадлежностью к мирувещей, к самому миру243.На основе детального текстологического анализа выходит, что под Другим необязательно должен пониматься только человек. Несмотря на то, что другой «в качестверассматривающего-взгляда… не принадлежит к миру»244, Другой может быть понят каксам мир, в середине и недрах которого покоится взгляд, прорывающийся с человеком ичерез него на поверхность бытия.
Поэтому другим может быть вещь, также обладающаясокрытым взглядом. Как «я» (Je) лежит словно камень на дне озера сознания 245, так ивзгляд замкнут в плотности вещи.Вся глубина и тайна человеческого существования обнаруживает себя в самомобыкновенном взгляде. Взгляд как таковой, как бытие-для-себя в полной мере являетсянам через человеческое бытие, выявляя его, в отличие от других сущих, именно какчеловека (со всеми выводимыми из него жизненными свойствами – страстями инравами, познавательными и волевыми актами, чувствами и верованиями, ненавистью илюбовью и т.п.).242См.: Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. С.
294.Ср.: Батаева Е. В. Фланерство и видеомания: модерные и постмодерные визуальные практики // Вопросыфилософии. 2012, № 11. С. 61-68.244Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. С. 295.245Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго. С. 95.243136Взгляд может считаться чем-то естественным, природным, психологическиданным или обусловленным, чем-то почти автоматическим, неотъемлемым отпоявившегося в жизни существа. В самом деле, кажется, что человек, как и животное,рождается со способностью видеть, однако в философии Сартра взгляд раскрываетсякакфундаментальнаяхарактеристикаособогобытия,бытия-для-себя,которое«опредмечено» в первую очередь в человеке.
Через него, а не просто через способностьсмотреть, человек в первую очередь и опознается как человек. Благодаря наличию вмире такого существа, как человек, появляется возможность различать смотрящие глаза.Взгляд, проводником которого становится человек, вносит в мир различие, формируяпочву для классификации множества способов смотрения.Обезличенное сознание, неэголичное бытие-для-себя связывается так или иначе, вконечном итоге, с человеческим способом существования. В человеческом взгляде какбы укоренено бытие мира. Но такая позиция не сводится ни к некоему субъективизму,ни к исключительной прерогативе данного существа.
Таково существо самого мира.Бытию мира принадлежит взгляд, поэтому он и может быть понят более широко, вне техрамок, определяющих его в качестве только человеческого достояния. Взгляд простоесть, как просто есть сознание, бытии-для-себя, ничто. И человек есть существо еговыражения, обнаруживающий своим бытием причастность к нему, выявляя собойбытийную культурогенность.. Взгляд мира проявляется в человеке, он пробуждается внем, прорывая собой темный покров дремоты бытия-в-себе.Безусловно, нам продолжает казаться само собою разумеющимся, что нелепоприписывать вещи взгляд, так как мы в первую очередь имеем в виду ее пассивность, начто указывает сам Сартр в «Трансцендентном Эго»: «…Электрический ток или водопадтакже суть силы, и притом весьма грозные: но разве этим в хоть какой-то мереотменяется тот факт, что их природа имеет пассивный и инертный характер, или тотфакт, что они получают свою энергию извне (а что такое извне, где оно, в мире самом посебе, т.
е. все в том же бытии-в-себе? – И.К.). Пассивность пространственно-временнойвещи конституируется вместе с ее экзистенциальной относительностью. Относительноебытие может быть только пассивным, ибо малейшая активность освободила бы его ототносительности и придала бы ему абсолютность»246.246Сартр Ж.-П. Трансцендентность Эго. С. 102.137Однако Сартр оговаривает, и это важно, что подобная пассивность предстаеттаковой только для сознания, которое более очевидно заявляет о своей активности лишьв сравнении с вещью. Поэтому остается в силе сделанное ранее утверждение (нечтопротивоположное): «Все происходит так, как если бы мы жили в мире, где объектыпомимо таких своих качеств, как, скажем, теплота, запах, форма и проч., обладалитакими качествами, как отвратительность, привлекательность, очаровательность,полезность и т.д., и как если бы эти качества были силами, определенным образомвоздействующими на нас»247.Здесь «как если бы» применено в отношении вещей со вторичными качествами(запах, теплота), т.
е. окрашенных субъективностью. Но такая осторожность на самомделе фиксирует именно то, что вещам присущи подлинные (а не просто «как бы») силы.Сартр не решается утверждать это категорически, вроде бы, подспудно сохраняякантовское деление мира на ноумены и феномены. От такого деления он, конечно, вследза Гуссерлем, отказывается, так как оно проистекает от присущей нам рефлексии,которая «"отравляет" желание»248.
Ведь всем хорошо известно, что при обострениирецепторных свойств, мы можем более отчетливо начинать выделять (ощущать) какоето отдельное качество вещи, не воспринимаемое в обычном состоянии. И этаспособность оказывается выявлением не столько степеней наших субъективныхспособностей восприятия, сколько свойственных вещам качеств, вовсе не привнесенныхв них нами, а достигаемых посредством имеющейся у нас склонности настраиваться наих открытие.
Объекты (или вещи, что у Сартра нередко смешивается) в таком ракурсеявляются независимыми от характеристик сознания. И в них есть все то, что сознание вних обнаруживает. Такой способ понимания вещи прослеживается и в других работах ивысказываниях Сартра249.Поэтому точно также как сращенность сознания и «я» является рефлексивнойиллюзией, которую не заметил ни Декарт, ни с определѐнной точки зрения Гуссерль,точно такой же гипостазирующей подстановкой сознания оказывается и убеждение втом, что вещи безмолвны и слепы.
Раскрытая в «Трансцендентном Эго» рефлексивная247Там же. С. 98-99.Там же. С. 99.249См.: «Ведь именно вещи вдруг раскрываются перед нами как ненавистные, привлекательные, ужасные,любимые. Быть страшной – свойство вот этой маски, неисчерпаемое, неустранимое свойство, составляющее самоее существо, а не просто обозначение суммы наших субъективных реакций на обработанный кусок дерева» (СартрЖ.-П.
Основополагающая идея феноменологии Гуссерля: интенциональность // Сартр Ж.-П. Проблема метода.Статьи. М.: Академический Проект, 2008. С. 179-180).248138иллюзия единства сознания и ego, побуждает задаться вопросом, которым напрямуюСартр уже не задается, хотя к нему всячески явно или неявно подводит своимиразмышлениями: а не захвачены ли мы инерцией повседневного мышления, полагая, чтовещь лишена взгляда? Это означает, что не мешало бы пересмотреть устоявшуюсяпривычку так думать, чему способствуют как явные утверждения Сартра, такие как «всев конечном счете пребывает вовне, все, включая и нас самих…»250, что, в общем-то,уравнивает нас с вещью, так и всего лишь пунктирно присутствующие положения обэтом же в «Бытии и ничто», к которым подводят ранние работы французскогомыслителя.Итак, когда Сартр начинает рассматривать такие понятия, как «феномен»,«сущее», «явление» и «объект», то истинным смыслом их различения становитсяпрояснение возможности перехода от данных понятий к определению существа бытиясознания, человеческого бытия как чистой возможности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
