Диссертация (1145183), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Однако этуформальную сторону не следует считать чем-то случайным или казусным, наподобиеомонимичных совпадений, наоборот, можно сказать, что за этим все же стоит некоеструктурное тождество168. Именно это, как мы полагаем, позволяет ряду исследователейоправданнонесоглашаться«стем,чтоσώπαПлатонаиὓληАристотеляпротивоположны друг другу»169, утверждая вместе с этим и то, что если «строго говоря,материя не существует», то «она – ηὸ μὴ ὄν, ничто170. Если благо – ‖по ту сторонубытия‖, то материя – по ту стороной бытия снизу»171.
Т. е. здесь мы обнаруживаемвдобавок метонимическое подобие и совпадение в определениях формы и материи,которые зеркально отражаются друг в друге, но с соответствующим этому явлениюэффектом – переворотом, оборачиванием всех значений при сохранении общиххарактеристик: «И пустое пространство, и заполненное пространство, и психическаядеятельность – все это есть вещи и вещи, в то время как эйдос есть не вещь, но смысл, и«материя» есть не вещь, но смысл, и становящееся есть не вещь, но смысл. …И поэтому165Бородай Т.
Ю. Рождение философского понятия. Бог и материя в диалогах Платона. М.: Изд. Савин С.А., 2008.С. 102.166Там же.167Там же. С. 90.168«…Пространство античного космоса, будучи само по себе неоднородным, имеет вполне определеннуюструктуру, зависящую от эйдоса, выражением которого является космос» (Лосев А. Ф. Античный космос исовременная наука // Лосев А. Ф.
Бытие – имя – космос. М.: Мысль, 1993. С. 248).169Бородай Т. Ю. Рождение философского понятия. С. 120.170На наш взгляд, было бы более точно сказать не-сущее, как это делает А. Ф. Лосев: «…если она (материя. – И.К.)не есть что-нибудь из того, что в ней возникает, а это все есть сущее, то она должна быть не-сущим (μὴ ὄν)»(Лосев А. Ф. Античный космос. С. 314). Причем «не-сущее (μὴ ὄν) есть нечто сущее и тождественное слишенностью…» (Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. СПб.: Алетейя, 1995. С. 371 – О материи (II4,16).
Пер. А. Ф. Лосева).171Бородай Т. Ю. Рождение философского понятия. С. 194.93пространство не есть какой-то абсолют, дуалистически противостоящий другомуабсолюту – эйдосу и числу, но – один из результатов алогического оформления, илистановления, эйдоса… Материя и идея – абсолютно одно и то же… Материя естьнеопределенность и абсолютная инаковость эйдоса»172.2) «Ничто» и «нечто» в русском контексте связано с «что», которое можетосмысляться в качестве сущности, общей сущности: «Когда мы спрашиваем кто иличто, мы не называем никакого предмета (да и не знаем его, иначе не спрашивали бы), атолько показываем своим вопросом, что то, о чем мы спрашиваем, нам представляетсякак п р е д м е т , а не как качество или действие.
Значит, в этих словах выступают несами предметы, а как бы одна чистая предметность, чистая ,,существительность―, этоидеальные существительные»173. Однако важно иметь в виду, что хотя «обычно‖чтойность‖ относится к общим понятиям, …иногда Аристотель отождествляет ее с‖наличным что‖. Поздней схоластике пришлось изобрести для конкретно-единичноготермин ‖этость‖ (‖haecceitas‖)»174.
Такого рода словоупотребление по поводу первойаристотелевской сущности (чтойность вещи как то, на что можно указать) опять-такисогласуется с нашей позицией о местоимении «что», как имеющему помимо прочегоуказательное значение.Поэтому, когда говорится о вещи как о нечто, прибавленная к «что»отрицательная частица «не», с одной стороны, позволяет сказать, что вещь сама по себене есть простая передача общей сущности, выражаемой категориями, что онанеспособна быть представлена в отрыве от первой аристотелевской сущности,конкретной единичности (этовости); с другой стороны, она одновременно подчеркиваетутрату вещью ее определенности, конкретности, т. е. все же указывает на некую ееабстрактность («вообще что-то», но все же именно что-то, конкретно-единичное, хотяи неопределенно схваченное).
В отношении такого отрицания есть все основаниясказать, что оно «выходит из начала положительного и его предполагает»175.Когда же говорится о «ничто», то через усиление отрицательной частицей «ни»здесь указывается на то, что нет даже носителя сущности, а именно – вещи, т. е.сущность вообще ничем и никем не представлена, она не явлена.
Таким образом, ничто172Лосев А. Ф. Античный космос. С. 246-247, 391.Пешковский А. М. Русский синтаксис. С. 73.174Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 262.175Буслаев Ф. И. Преподавание. С. 228.17394это указание на «не-вещь». Так в анализе пропозиционального содержания Дж. Лайонзамы находим подобную характеристику: «Наиболее существенное различие междуотрицательными предложениями (‖Никто не звонил по телефону‖ и ‖Джон не звонил потелефону‖. – И. К.)… заключается в том, что последнее (когда оно используется длятого, чтобы сделать утверждение) связано с конкретным видом пресуппозициисуществования.
Иными словами, оно передает пресуппозицию говорящего, чтосуществуетнекотораясущность,котораяможетбытьправильнообозначенавыражением ʻJohnʼ. В то же время употребления слов ʻnobodyʼ ʻниктоʼ, ʻnothingʼ ʻничтоʼи т.д. не связаны с пресуппозициями существования»176.Следует заметить, что различные описания существа парменидовской мысли177вполне могут быть соотнесены со словарными характеристиками местоимения «ничто»:лишенное всякого значения, безразличное, несущественное, бессодержательное,пустое178, не заслуживающее внимания179.
Любопытно, что такого же отношения состороны непритязательного, философски равнодушного обывателя удостаиваетсяклассическая категория «бытия», она оказывается вне поля нашего повседневноговнимания. Для человека повседневности такой категории, как и категории «ничто»,вовсе нет или для него она не имеет ровным счетом никакого значения в качествепредмета его интеллектуальной и душевной заботы. При таком подходе оправданносказать, что бытие это не «что» (в смысле не нечто единично сущее) и не «что» (всмысле не что-то общее, сущностное), оно ни то, ни другое, т. е. оно ничто.Исходя из этого, можно объяснить, почему Сартр, описывая, по существу, одно ито же «явление», нередко заменяет примененный к нему термин le néant, переводимыйна русский язык и как небытие, и как ничто, «на термин le non -êtr, который переводитсяуже однозначно как небытие»180.
Для Сартра небытие – это как бы указание на то, чтомы имеем дело с тем, что нетождественно существованию, которое присуще чему-то(реально единично сущему), а понятием ничто подчеркивается, что то, в отношении176Лайонз Дж. Лингвистическая семантика: Введение. М.: Языки славянской культуры, 2003. С.
188.«Единое сущее бытие – ἕν ηὸ ὄν – безразлично ко всяческим различиям всех существующих – πάνηα ηὰ ὄνηα.…Без-различное (одинаковое для всего) бытие не есть ничто (не «что») из различного сущего (из существующих«что»); бытие не есть ни сумма существ, ни обобщенное существо (ни общий «род», ни пустое «обобщение»), нивысшее существо.
…Бытие в общем и целом где-то там за горизонтом…» (Ахутин А. В. Античные началафилософии. СПб.: «Наука», 2007. С. 619-620).178См.: Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. Т. 7. (статьи: ничто, ничтожество).179См.: Словарь Церковно-славянского и русского языка. В 4-х тт. Т. 1.
СПб.: Императорская Академия Наук, 1847(статья: ничтожный).180Кузнецов В. Н. Жан-Поль Сартр и экзистенциализм. М.: Изд-во МГУ, 1969. С. 83.17795чего это понятие применяется, имеет совершенно иной статус, нежели какое бы то нибыло чтойное существование (сущее, или феномен).2.2.Грамматика и метафизика «ничто»Приведенный анализ позволяет высказаться относительно соответствия ключевыхфранцузских местоимений в трактате Сартра их аналогам в русском переводе. Вэтимологическом плане их сопоставление дает понимание, с какими сложностямисталкивается переводчик, когда словесный арсенал конкретного языка оказываетсяограниченнее другого. Это связано с французскими néant и rien, передаваемыми врусском языке одним словом «ничто».
Однако в случае с rien при переводе оказываетсявозможным использовать русское «нечто», в том смысле, о котором уже было сказано,несмотря на то, что это будет расходиться с привычно принятыми правилами перевода,сохраняющими устоявшееся значение французского «ничто», хоть и в ущербимеющимся смысловому и этимологическому оттенкам. Rien в вопросительныхпредложениях имеет значение неопределенных местоимений «что-нибудь», «что-либо»,помимо этого этимологически rien означает «не-сущее» (не-вещь), а как мы указывали,русское местоимение «нечто», возведенное к «не-то», также может быть представленокак «не-сущее», т. е. не какое-то существующее в наличном бытии известное намконкретное индивидуальное сущее, а неопределенное сущее, неизвестное нам «что», и вэтом смысле несуществующее, но вместе с тем все же существующее.
Приблизительноэтот же смысл мы можем извлечь из французского «rien» и английского «nothing», хотяв традиции данных языков значение этих местоимений отождествляется с «ничто», а нес «нечто», что, естественно, находит свое отражение и в русском переводе. В ходеразвитияфранцузскогоязыка«rien»начинаетсвязыватьсясотрицательнымместоимением «ничто», а не с отрицательным существительным не-сущее, на чтоуказывала сама корневая основа слова, очевидность связи которой с фактом вещности стечением времени стерлась. Это обстоятельство диктует и при переводе на русский языксоблюдать сложившуюся норму, однако при переводе на русский язык понятнее был быбуквальный перевод rien («ничего») как не-сущее.
Использование «ничто» в аккузативе(«ничего»), как это дано во французском языке, при таком же переводе на русской языкмало что проясняет, так как в отличие от принципиального и зримого различия самих96слов во французском языке (néant – rien), в русском языке мы видим только различие впадежной форме (ничто – ничего).Возможно, здесь можно сделать упрек в проявленной нами вольности, иболежащиенаповерхностизначениянеопределенногоместоимения«нечто»иотрицательного существительного «не-сущее» существенно различаются между собой:в первом случае, явно говорится о чем-то существующем, а во втором – о лишенностиопределенного существования. Однако мы руководствовались задачей понять иобъяснить то, что не может отразить в полной мере перевод, а именно то, что Сартр неслучайно использует разные местоимения «ничто» («néant» и «rien»), позволяющие емураскрывать существо вопроса о ничто.
Решимости на такую вольность нам придаютсоображения Витторе Пизани, согласно которому оправданно стремиться сохранитьживое говорение самого слова, исходя из его звучания, сопровождаемое одновременнодоходчивымпониманием(значения,наглядности),чтосвойственнонароднойэтимологии, в которой слово «из слова номинативного типа, этикетки, не вызывающейникаких представлений, …становится словом описательным, которым не простообозначается определенный цветок, но цветок, который "украшает посиделки"»181.Именно в таком методологическом подходе заключено основание для предложеннойнами реконструкции вопросительно-относительного местоимения «что», а из негоместоимений «нечто» и «ничто».В результате для нас становится более понятным, что в случае французскогослова néant (ничто) уже нет отсылки к вещности, что содержит в себе французскоеслово rien (ничего), а этого-то и не удается передать посредством русского перевода.Для Сартра эти слова не являются ни синонимами, ни выразителями одного и того жесмысла, скрытого за ними.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
