Диссертация (1145159), страница 78

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 78)

Любимова. М.: Издательство «Крус», 1992. С. 15.652Ж. Делез. «Различие и повторение». СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. С. 113.653Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. С. 148.358мыслей и чувств. Иначе говоря, воспоминание пробуждается как взгляд самихвещей, рассеянный в настоящем, чтобы засвидетельствовать то, что былоусловием свободы для-себя, что состоялось как встреча, понятная лишь нарасстоянии в воспоминание.В воспоминании мы возвращаемся не к пережитому настоящему и не кзапертой на ключ монаде прошлого; прожитое ушло, но остается то, что сделалоего возможным: распределение себя в пространстве, растрата чувств в явлениивещей. Только это и привносит боль утраты, превращая артикуляцию качеств ваффективность временного потока, в чередование моментов полноты иопустошения, наслаждения и боли.

Воспоминание – не столько полаганиепрошлого, сколько настройка акта, отступление к тому, что происходит, когда,растворяясь в предмете, он возвращается в способе явления, в приоткрытом намгновение облике мира. Мерло-Понти пишет о рефлексии, что она различаетпрежний «не-тетический, дообъектный и предсознательный» опыт первичноговосприятия, нерефлексивный фон, «который она использует и который являетсядля нее как бы изначальным прошлым, тем прошлым, которое никогда не былонастоящим» 654.

Чтобы различать прежний опыт в рефлексии, не нужновспоминать его, но только вспоминание может явить тот смысл прошлого,который предполагается Мерло-Понти, поскольку воспоминание по сути своей иесть первичная настройка видения, чистое условие явления. Так, в неясномизображении проступает уплотнение тени, сгущение цвета в одной его части, инесмотря на беспредметность увиденного, сам акт восприятия оказывается новойопределенностью, завершенным событием видимого пространства.

Этот акт,завершенный и рассеянный в пространстве, перестраивает целиком всеизображение, позволяя в следующий момент разглядеть в сгущении тени рисунокглаз, а затем и взгляд, обращенный в настоящее из прошлого, не из пустойинтенции, а из чистого избытка явления, не вспоминаемого, но памятного местанастоящего.654Там же. С. 311.3593.4.4. Три повторенияПрошлое присутствует в каждом завершенном акте, как и в каждом новомявлении, но вспоминается лишь благодаря утрате, как абсолютная необратимостьразделения до и после. В книге «Культурная память» Ян Ассман замечает, что«исконнейшая форма, можно сказать, исходное переживание того разрыва междувчера и сегодня, который требует выбора между исчезновением и сохранением,есть смерть», только смерть побуждает живущих к памяти как долгу передумершими655.

Разумеется, поминание – не только последняя дань предкам, но ипризнание их участия в настоящем, отметка невидимого взгляда, обращенного кнастоящему из мира мертвых656. Помимо благоговейного поминания умерших,характерного для «помнящих культур» в смысле Ассмана, известно и другоеотношение к мертвым, связанное с представлением об опасности, исходящей отбеспокойного духа, и желанием забыть все, что способно пробудить в памятиприсутствие этого пугающего призрака прошлого 657.

Сколь бы ни был значимопыт смерти, не меньшее значение имеет возможность забыть о ней, помнитьпрошлое не иначе, как через перегородку забвения.Клод Леви-Стросс рассказывает, что у индейцев фокс во время церемонииусыновления проводятся ритуальные игры, в которых всегда выигрываеткоманда, представленная кланом, усыновляющим ребенка, а побежденнымсчитается тот, кого представляет команда соперника, а именно главный соперникживого усыновителя – мертвый родитель 658. Эта игра реализует двойнуюстратегию памяти: распознать мертвого в облике живого, чтобы отпустить его,отделить настоящее от прошлого и тем самым освободить его для живых. Смертьразделяет с другим, но прошлое – не только форма смерти и разделения; этоАссман Ян.

Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурахдревности / Пер. с нем. М. М. Сокольской. М.: Языки славянской культуры, 2004, с. 34.656Не случайно «наиболее наглядным воплощением этой формы помнящей культуры является римскийпатрицианский обычай нести с собой в семейных процессиях предков в виде портретов и масок (лат. Persona –«личина»)». Там же.657Примеры подобного отношения к мертвым в изобилии представлены Фрейдом в «Тотеме и табу».

ФрейдЗигмунд. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Книга 1. Тбилиси, «Мерани», 1991. С. 251.658Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. С. 139.655360именно игра со смертью, позволяющая обживать границу живого и мертвого,обустраивать ее как место встречи и сообщения с Другим. Можно сказать, чтовспоминание прошлого наделяет возможностью смотреть через смерть благодарязабвению в смерти того, что делает ее несовместимой с жизнью. Вот почемупоминовение мертвых нельзя назвать образцовым воспоминанием, но в связи сним можно говорить об установке памяти, открывающей различные возможностираспознавать прошлое в живом настоящем.Смерть близкого разрушает основание, на котором держится привычный мир,грозит подчинить себе жизнь, затянуть настоящее в воронку прошлого. В этомслучае обряд поминовения в равной мере должен служить забвению мертвых,устанавливать черту разделения прошлого и настоящего как границу живого имертвого.

Это значит, что вопрос о представлении прошлого в настоящемрешается в зависимости от способа, каким потеря компенсируется и замещается внастоящем, какой временный выигрыш она дает в игре со смертью. Бессмысленноискать единую форму такого представления, оно должно быть, по крайней мере,столь же многообразным, сколь и цели, которым оно служит в настоящем, идействия, в которые оно включено; но стоит спросить, не является ли как размногообразие подобных представлений единственным в своем роде способомудерживать прошлое, существенной возможностью расплетать и заново сплетатьграницы настоящего в сеть образов и знаков, прямых либо отложенных сцепленийс прошедшим? Лишь такая сеть могла бы служить не только ритуальным, но инеким внутренним, виртуальным, телом прошлого, готовым уплотниться ввоспоминании и снова рассеяться, освобождая место новому опыту, сопровождаятенью озабоченное сознание настоящего.Мы могли заметить, что Бергсон видит проблему лишь в чистом представлениипрошлого, что же касается отельных воспоминаний, то здесь ему достаточнопринять, что любая форма сознания, восприятие или действие, являетсяпродуктом памяти и, следовательно, образом воспоминания.

Однако насыщатьобразами прошлого текущий момент и сознавать эти образы как образы памяти неодно и то же, поэтому Бергсон вынужден говорить о головокружении361воспоминания, противопоставляя его беспамятству практической жизни. В самомделе, эффективность привычки зависит от доведенного до автоматизма действия,но и в случае простой зубрежки имеет значение, способны ли мы заметить иисправить случайную оговорку, вернуться к совершенной ошибке и продолжить сместа остановки. Иначе говоря, в привычном действии нам стоит выделитьнаряду с чистым автоматизмом возможность повторения как представления ивспоминания прошлого.

Уильям Джемс, следуя Аристотелю, выделяет именноэтот аспект, замечая, что для приобретения привычки важен первый успешныйопыт, своего рода внутренний образец эффективного действия659. Только так мыразличаем для себя уместность или неуместность, успех или провалпримененного навыка, вымеряем новое по мерке прошлого, и, даже не вспоминаяо нем, готовим само настоящее как возможность припоминания. Джемспоказывает, как это происходит на примере забывания имен, когда забытое неразрушает полностью механизм привычки, а восстанавливается благодаряощущению пробела, своеобразного контура слова, его внутреннего ритма660.Поскольку действие привычки различает прошлое и настоящее, примериваетодно к другому, варьируя средства и переставляя акценты, она и есть не что иное,как ритм, разбивающий время на моменты, каждый из которых может дать поводк воспоминанию.

Так, я вспоминаю, что завтра состоится лекция, хотя не отмечаюэто событие в календаре и не вспоминаю о ней все то время, что отделяет этулекцию от предыдущей. Вопрос о ритме возвращает нас к суждениям памяти, вкоторых взаимное отражение различного фиксируется в форме новизны илипоследовательности, однако ритм не растворяет прошлое в форме суждений, авозвращает его как особый момент, избыток или пробел, изменяющийпереживание настоящего.

Характеристики

Список файлов диссертации