Диссертация (1145153), страница 74
Текст из файла (страница 74)
Два растения,выросшие на могиле прошлого, тесно сплели свои побеги. Если РодригоТоледский и Лукас Туйский лишь мимоходом упоминали в своих хроникахэпические поэмы, то составители “Всеобщей хроники” подробнейшим образомпередают их полное содержание. Ничего подобного нельзя найти во французскойисториографии, хотя в этой соседней с нами стране эпос достиг даже большегорасцвета, чем у нас.» И далее Дон Рамон делает заключение: «Тесное слияниеисториографииихудожественногоэпосавнашейосмысленияХроникеистории»свидетельствует[МенендесПидальоросте1961:366].Представляется, однако, что указанная особенность (жанровый синкретизм) имеетболее прозаическое объяснение: связана она с тем, что в Испании временАльфонса Х не существовало образцов литературной (художественной) прозы, ипотому отработанная стилистика эпического жанра, несмотря на поэтическуюформупроизведений,оказаласьближайшейродственницейстановящейсястилистики прозаического языка, тем более что задача хрониста зачастуюсостояла в «прозификации» известного эпического сюжета (не будем забывать отесной связи ситуации (содержания) и формы ее выражения (стилистики жанра) всредневековойлитературе).Несомненнымженоваторствомсоставителей«Всеобщей хроники» следует считать стремление выдержать повествование ведином стилистическом ключе.Нечто подобное имело место в истории русской литературы.
Вот что пишетпо поводу жанра летописи Д. С. Лихачев: «…такое выдающееся произведение, как“Повесть временных лет”, не укладывается в воспринятые на Руси жанровыерамки. Это не хроника одного из византийских типов. Как я предположил в своевремя, жанр летописи возник в первой четверти XI в. на основе сборника житийпервых русских святых... [А не историографических трудов византийской362литературы! – И. Ш.] ... Вне традиционной жанровой системы находятся“Моление Даниила Заточника”, “Слово о погибели русской земли”, “ПохвалаРоману Галицкому” и многие другие замечательные произведения древнейрусской литературы XI-XIII вв.
Это типично именно для этого времени. Впоследующеевремя,вXIV-XVI вв.,литературныепроизведениялегчеукладываются в установившиеся жанры – традиционно воспринятые извизантийской литературы или вновь созданные на Руси. Таким образом, для XIXIII вв. характерно, что многие более или менее талантливые произведениявыходят за традиционные жанровые рамки. Они отличаются младенческоймягкостью и неопределенностью форм. Новые жанры образуются на стыкефольклора и литературы. Возможно даже, что зарождение новых жанровпроисходит в устной форме, а потом уже закрепляется в литературе.» [Лихачев1987: 81-83] Синкретизм такого национального жанра, как хроника (летопись), наэтапеегостановления,следовательно,обусловленвнутреннимизакономерностями развития национальной литературы.Зачатки стилистики литературного прозаического жанра или литературнойпрозы на национальном языке, по всей видимости, принципиально не выводимыиз стилистики этого жанра в другой национальной или наднациональнойлитературе; их следует искать, как указывает В.
П. Григорьев, в «собственнолингвистических особенностях исторических текстов» [Григорьев 1975: 47](курсив наш. – И. Ш.). Нет ничего удивительного в том, что ранняя национальнаяиспанская проза и в синтаксисе, и в образных средствах копирует не латинскиеобразчики (стилистика латинского периода захватит ее несколько позже), асинтаксис и образную систему поэтического языка. Р.
Менендес Пидаль отмечаетналичие в тексте Хроники ряда традиционных формул эпического повествования,«предназначенных не для письменного сообщения, а для публичного прочтениявслух, как те, с которыми обращались к своим слушателям хуглары...: E sabetque... Ya oíste de suso... en esta manera que vos avemos contado...
conviene que vosdigamos...» [Menéndez Pidal 1978: 16-17].363С беспомощностью и несовершенством языка «Всеобщей хроники»связывают многие исследователи (Р. Менендес Пидаль, М. Алонсо и др.)ученическую неловкость синтаксических построений: отсутствие разнообразиясредств гипотаксиса, крайнюю бедность союзов и монотонность паратаксическихпостроений с сочинительным e (последнее принято относить к бесспорнымарабизмам, при этом существует точка зрения, согласно которой органичностьэтого и ряда других арабизмов в письменном языке обусловлена тем, что ещеранее они стали достоянием устного языка благодаря широкой практике устныхпереводов) (см.
[Galmés de Fuentes 1985: 33-58]). Хотелось бы тем не менееотметить, что указанные испанские авторы не замечают той стилистическойфункции, которую выполняют в тексте Хроники перечисленные, а такженекоторые другие лингвистические явления. Повтор синтаксических элементов иконструкций, пожалуй, в еще большей степени, чем воспроизведение ключевыхслов, служил когезии протяженного фрагмента текста. В дальнейшем именно этистилистические черты стали дифференциальными признаками прозаическогоязыка, родовые характеристики которого закладываются именно в его синтаксисе.Авторам-составителям «Всеобщей хроники» с легкой руки Р.
МенендесаПидаля принято приписывать заслугу «художественного осмысления истории»[Менендес Пидаль 1961: 366]. Но едва ли они сознательно стремились «незапечатлевать факты, а создать образную картину исторического прошлого своейстраны» [Плавскин 1986: 90]. Однако тот факт, что мы усомнились в наличии уАльфонса Мудрого и его сотрудников столь высокой художественной цели,нисколько не умаляет их огромной заслуги. Общеизвестно, что «Всеобщаяхроника» не только определила дальнейшее развитие испанской историографии нанесколько столетий вперед (а это означает создание национального жанра), но иопередила развитие всей испанской прозы лет на 100-150.
Более поздние еепереработки (Вторая и Третья всеобщие хроники), как и ряд иных, создававшихсяпо образцу Первой, хроник, испытывали все возрастающее влияние эпическогожанра, последствия этого процесса вызвали горячее негодование Дона Рамона:364«Безвестные любители героического прошлого упорно продолжали излагать впрозе произведения хугларов и приумножать за их счет исторический материал.Они не придавали значения тому, что новая эпическая продукция приобретала всеболее вымышленный характер и превращалась в поэмы, очень сходные срыцарскими романами. Хроники слепо следовали за эпосом по пути его упадка,который все дальше уводил его от истории.» [Менендес Пидаль 1961: 376]Перед тем, как приступить к лингвостилистическому анализу текста«Всеобщей хроники» и сопоставлению его с эпическими образцами, еще разподчеркнем, что лингвостилистическое решение этого сочинения значительноотличаетсяотдругихтрудовальфонсовойшколы,относящихсякнаднациональным жанрам.
Так, к примеру, грандиозная по замыслу «Всеобщаяистория» (General Estoria), основанная по преимуществу на библейских иантичных источниках, решалась в ином стилистическом ключе, образцом длякоторого послужила латинская письменность.Материалом для сопоставительного анализа послужили фрагменты текстовхроники (Primera Crónica General de España) и эпоса (Poema del Cid, Poema deFernán González), имеющие единую фактологическую основу.PRIMERA CRÓNICA GENERAL DE ESPAÑACapitulo 856. De como el Çid uencio al rey Farizet al rey Galbe.Pves que Aluar Hannez caualgo; el Çid del et losotros suyos cometiron a los moros muy de rezio.
Etpor que los moros fincaran mal escarmentados dela otra uez et non se treuien ya lidiar con losxristianos fincaron uençudos. Et los xristianosyendo los ya leuando; uio el Çid al rey Fariz doestaua. Et enderenço contra el firiendo en los quefallaua ante si. Et assi los desbarato a todos et lostiro delant que llego a el.
Et diol tres colpes. Et elluno fue tal quel rompio la loriga et passol alcuerpo. De guisa que corrie la sangre del. Et el reyFariz sintiendo se muy mal daquella ferida boluiola rienda al cauallo pora foyr. Et yuasse saliendodel campo. Las otras sus compannas quandoaquello uieron fazer al rey; començaron ellos aCANTAR DEL MÍO CID38MINAYA EN PELIGRO. – ELCID HIERE A FÁRIZ.......................................................................Cavalgó Minaya, – el espada en la mano,por estas fuerças – fuerte mientre lidiando,a los que alcança – valos delibrando.Mío Çid Roy Díaz, – el que en buena nasco,al rey Fáriz – tres colpes le avié dado;los dos le fallen, – y el únol ha tomado,por la loriga ayuso – la sangre destellando;bolvió a rienda por irse del campo.Por aquel colpe – rancado es el fonssado.39GALVE, HERIDO, Y LOS MOROS, DERROTADOSMartín Antolínez – un colpe dio a Galve,las carbonclas del yelmo – echógelas aparte,365fazer esso mismo.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
