Диссертация (1145147), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Очерки итальянской жизни XIII века. Одесса. 1916.37Ассизского... Франциск открывает собой ряд великих художников, которыми такбогато Возрождение... Доминанта настроения эпохи – радость, восторг, тотвосторг, который наполнял душу Франциска и заставлял ее изливаться вимпровизированных гимнах»1.Мысль Бицилли о ренессансной природе личности и дела Францискасоздала свою традицию и была позже (1992) поддержана акад. Д.С. Лихачевым.Исторически плодотворными оказались рассуждения Бицилли о трагедиисвятости, которую переживает Предвозрождение. Трагедия эта состояла в«необходимости ни на миг не утрачивать соприкосновения с миром эмпирии»2.Есть «романтика святости», а есть экстремальное самоуничижение, которыеудивительно органичным образом сошлись в поведении Франциска и встилистике его возвышенной гимнистики.
Этот тезис Бицилли созвучен мнениямкак западной3, так и отечественной медиевистики4.Для культурной атмосферы 1920-х годов методологически важным оказалсясделанный П.М. Бицилли анализ «номинализма» Франциска Ассизского, подкоторым он понимал некое «символическое» францисканского мировидения: «Изчисто формально-логического направления, чем он был в Средние века,номинализм под пером францисканцев превращается в настоящее мировоззрение,базирующеесянафранцисканскомконкретномжизнеощущении,нафранцисканском эстетизме»5. «Христианский символизм», таким образом,оказывается «символизмом» в том широком миросозерцательном смысле,который по философской терминологии Средневековья близок «номинализму».Суждение П.М.
Бицилли «Мир не воображали символическим: его таким1Бицилли П.М. Франциск Ассизский и проблема Ренессанса // «Современные записки». Т. 30.1927. Современное издание: Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россияи Запад. М. 2006. С. 543.2Там же. С. 534-536.3«…Романтика святости во все времена в гораздо большей степени питалась действовавшимина воображение крайностями уничижения и воздержания, нежели выдающимися деяниями,определявшими рост религиозной культуры» (Хёйзинга Й. Осень Средневековья.
Исследованиеформ жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах. М.1998. С. 198–199).4Федотов Г.П. Трагедия древнерусской святости // Путь. №27. 1931. С. 302-337.5Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. С. 539.38воспринимали»1 в сходных формах было высказано позже Школой Анналов втрудах М. Блока, Л. Февра, Ж. Ле Гоффа. Впоследствии Д.С. Лихачев такжесблизил Сергия Радонежского и Франциска по признаку их приверженностиноминализму. Лучшие исследования современных российских медиевистов (А.Я.Гуревич, С.С. Аверинцев, А.Л. Ястребицкая) также пошли по этому пути.Справедливыми являются и наблюдения П.М.Бицилли над особого рода«эстетизмом» Франциска и его эпохи.
Термином «эстетизм» Бицилли называет«свойственный итальянскому народу дар пластического воплощения идей»;Франциск «разыгрывал <…> притчи и заповеди блаженства»2. С этим согласуетсяи мысль Й. Хёйзинги, сделавшего Франциска одним из «героев» знаменитоготрактата «Homo Ludens»3, и Г.К.
Честертона, говорившего о Франциске, что «путьего состоял из сцен, и каждую из них ему удалось довести до высшей точки.Франциск обратил свою жизнь в произведение искусства»4, и М.М. Бахтина,усмотревший в феномене ассизского святого образец «карнавализованногокатолицизма»5. Эти элементы игры и клоунады («жонглёрства»), столь близкие кюродскому типу поведения, нередко вызывают отторжение ипрямоенепонимание и личности, и творчества Франциска, в особенности у православныхфундаменталистов6.Характерная для этой эпохи дискуссия произошла в это же время и поповоду мистики Франциска7.
Известный русский религиозный философ – мистики эзотерик М.В. Лодыженский в книге «Свет Незримый. Из области высшеймистики» (СПб. 1912) посвятил две главы Франциску Ассизскому. Онипроизводят двойственное впечатление:героическим1подвижничествомавтор, восхищаясь святостью иитальянскогоаскета,подвергаетозаренияБицилли П.М.
Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. С. 540.Там же. С.525-530.3Хейзинга Й. Homo ludens. М. 1992. С.160.4Честертон Г. К. Вечный человек. М. 1991. С. 56.5Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.1965. С. 66.6Выразительный пример подобной позиции – исполненная недоброжелательства работа:Бекорюков А.
Франциск Ассизский и католическая святость. М. 2001.7Исупов К.Г. Франциск из Ассизи в памяти русской литературно-философской культуры.239Франциска скептической критике, обвиняя его в «головном», «мозговом»христоуподоблении, в горделивом, человекобожеском самопревознесении. Этивоображаемые грехи (главный из которых – гордыня) еще со времен богослова ипроповедника св. Игнатия Брянчанинова (1807-1867)1 вменяются в винукатолическим святым и, прежде всего Франциску; самым «страшным» в этомсписке до сего дня остаются стигматы (результат «духовной прелести»), которыеправославная церковь не признает, как протестанты не признают святости мощей.Религиозные экстазы Франциска, по мнению Лодыженского, являютсярезультатомболезненногоперенапряжениямозговой,анесердечнойдеятельности; автор «Света Незримого» отыскивает в видениях итальянскогомистика определенную медицинскую патологию и ставит в этом отношенииФранциска в один ряд со св. Терезой, св.
Екатериной Сиенской, рассматриваяподобные явления в качестве клинического кликушества и истерии2.Защищая средневекового итальянского подвижника, М.В. Лодыженскомувозразил один из авторов крупнейшего российского научного журнала «Вопросыфилософии и психологии» Б.В. Погожев в статье «Мистика св. ФранцискаАссизского»3. Как он полагает, мистические переживания Франциска «былипереживаниями непосредственными и внутренне едиными», они глубоки,благодатны и эстетически полноценны4.
Во Франциске, по мнению авторастатьи,былдансвоегородавозвраткпервохристианскомунаивно-реалистическому опыту переживания Христа и Голгофы, причем опыт этотобогащен «радостью совершенной»; это не та головная мистика, что добыта вмучительном выхождении из себя (в «экстазе») ученого схоласта, это по-детскинепосредственная сердечная мистика простодушного бедняка.1Епископ Кавказский и Черноморский, канонизирован в 1988 г. Св.Игнатий Брянчанинов. Олюбви к Богу // Аскетические опыты.
Т.1 СПб, Издание книгопродавца И.Л. Тузова. 1886.С.180-185.2Лодыженский М.В. Свет незримый. Из области высшей мистики. СПб. 1912. С. 120-133.3Погожев Б.В. Мистика св. Франциска Ассизского // Вопросы философии и психологии. 1917.Кн. 139–140. С. 1–36.4Там же. С. 6–7.40Этот акцент наотечественную философию Сердца,длялучшихпредставителей которой (В. Соловьев, П.
Юркевич, В. Эрн, Е. Трубецкой, С.Булгаков) Франциск был неизменно впечатляющим примером подлинной, а неусилием ума «извлеченной» и «сконструированной» мистики (исключение здесьсоставляет осторожная позиция Павла Флоренского) представляется весьмахарактерным.Так,о.СергиюБулгаковупренадлежитмысльопервохристианских корнях мистических озарений Серафима Саровского иФранциска: «Христиане чувствовали Бога, и воскресший Христос был ихжизнью. И чувствовать Бога не есть ли высшая радость, “радость совершенная”?Вглядитесь в эти сияющие неземной радостью лики преп.
Серафима Саровского,встречающего всех ликующим приветствием “Христос Воскресе!”, ФранцискаАссизского или даже меньших их, и в отблеске их радости, который засветит ввашей темной, угрюмой, “озлобленной злобой душезлобного мира” (повыражениюпанихидногоканона)душе,выпочувствуетеэтурадостьпервохристиан»1. Мнению Сергия Булгакова созвучна мысль из предисловияученого-энциклопедиста С.И. Дурылина к «Цветочкам»: «У св. Франциска чистоличное отношение ко Христу: он как бы один из учеников Христа, доживших доXII столетия и только переселившихся из Галилеи в Умбрию»2.Именно эти качества мистики Франциска привлекли в свое время вниманиеЛ. Н.
Толстого, которому мистика всегда была глубоко чужда. Толстой былинициатором первого выпуска книги Поля Сабатье на русском языке, о чем писалВ.Г. Черткову: «Еще получил прелестную книгу о Франциске Ассизском PaulSabatier. Только что вышедшая книга, большая, прекрасно написанная. Это будетпрелестная книга для Посредника, только бы цензура не помешала. Я три дня еечитал и ужаснулся на свою слабость и мерзость, и хоть этим стал лучше»3.Вообще отношение Толстого к Франциску, по мысли К.Г.Исупова, имеетглубокую мировоззренческую основу: «В случае с Толстым мы имеем пример1Булгаков С. Н. Два Града. Исследования о природе общественных идеалов.
СПб. 1997. С.168.Первое издание: М. 1911.2Дурылин С.Н. Франциск Ассизский и его «Цветочки». С. VIII.3Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 т. (Юбилейное издание). М.-Л.. 1928-1958.Т.87. С. 243.41сближения родственных по ряду моментов (но не совпадающих без остатка)мироотношений, фундаментом которого стало то кардинальное единствотворческого поведения обоих мыслителей, которое мы обозначаем словомюродство. Сразу же оговоримся: имеется в виду не овнешненное в веригах ипрочих атрибутах практической аскезы антиповедение, но юродство духовное какмаргинальная точка зрения на возможности «здравого смысла» и самоочевиднойдля всех истины»1.
В мире Толстого всегда прав носитель умудренной,«сократической» простоты – юродивый, ребенок и мужик; именно им и только имдано непосредственное ощущение правды и праведности (момент, роднящийТолстого с Достоевским).2 «Цветочки» Франциска были для Толстого образцомисповедального опыта и нравственно чистого и по-христиански искреннегоотношения к Богу, миру и людям3. В связи с этим К.Г.Исупов подчеркивает, чтовопрос о природе мистики Франциска был бы праздным, если бы не то убеждениеитальянского святого, что на слове, произнесенном или запечатленном верующейдушой, почиет Божья благодать, иначе говоря, слово обладает сакральнымавторитетом высшей степени, что, таким образом, оказывается тесно связанным сфилологическимиаспектамифранцисковедения.ИменноФранцискифранцисканцы задали итальянской культуре традицию благоговейного отношенияк слову4.Вероятно, наиболее глубоко из всех литераторов Серебряного векапрочувствовал исторического Франциска в контексте его эпохи П.П.
Муратов,страстный италофил, один из «основных людей послесимволической критики»5.Павел Муратов, автор вновь ставшей известной благодаря переизданию в 19941Исупов К.Г. Франциск из Ассизи в памяти русской литературно-философской культуры. С.6088.2Там же.3См. раздел «Л. Н. Толстой и Франциск Ассизский: Опыт духовного братства» в кн.: МелешкоЕ. Д. Философия непротивления Л. Н. Толстого: Систематическое учение и духовный опыт.Тула. 1999. Приложение к параграфу главы третьей (Непротивление и образы духовной жизни– святость, юродство, мудрость – в опыте Толстого).
С. 239–252.4Исупов К.Г. Франциск из Ассизи в памяти русской литературно-философской культуры.5Эфрос А.М. Мастера разных эпох. М. 1979. С.259.42году книги «Образы Италии» 1924 года включил в нее очерк «Ассизи»1, где онразвивает своегородакультурно-религиозную философию католическоголандшафта, делится соображениями о том, как складывалась неофранцисканскаялегенда, обсуждает запутанную историю создания фрескового цикла Джотто,связанного с Франциском, печалится о забвении славы итальянского святого2.Для П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
