Диссертация (1145021), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Фактическиэто означало продолжение курса на приспособление, а не реформирование монархизма в период обострения социально-политической ситуации в России.»Особую позицию по вопросу о практически-политических задачах властей«предержащих занимал влиятельный консервативный публицист и консультант правительства князь В. П. Мещерский. Ссылаясь на моральную деградацию российской высшей бюрократии, он отвергал либеральный тезис о том, что Россия должнастремиться к созданию политических институтов, аналогичных западным: «Россияодна в Европе требует своего пути к развитию и к будущему, и этот путь обратныйевропейскому пути: он требует строгих рамок для представительства и для правительства, ибо уже пахнет духовным растлением во всех высших слоях общества, иполной силы и полной свободы Верховной власти, ибо она одна осталось чистой инетронутой ядом растления, и одна может, опираясь на чистых людей своего народа, быть защитой и опорой каждого русского...»333.«»В устремлении политической элиты к компромиссам В. П. Мещерский виделсимптом «морального растления», тогда как политическая умеренность ассоциировалась с моральной нечистоплотностью.
«...Партия умеренно-правых по отношению к чести и нравственности политической партии правых все равно, что умеренно-честные люди по отношению к общей честности»334. Бескомпромиссная позициявела к тому, что важнейшие парламентские добродетели превращались под перомредактора «Гражданина» в тяжелейшие нравственные пороки. Консервативныйидеолог не раз заявлял, что Россия не нуждается ни в каких партиях, поскольку телишь отдаляют народ от трона.
Подобного рода высказывания во многом объяснялись отвращением к публичной политике, которое испытывал поднаторевший в интригах редактор «Гражданина». Его эталоном оставалась дореформенная система, [Мещерский В. П.] Дневники // Гражданин. — 1911. — № 15. — С. 15.333 [Мещерский В. П.] Дневники // Гражданин. — 1910. — № 6. — С. 14.334248когда политика вершилась в тиши кабинетов, а обществу оставалось лишь с большей или меньшей степенью энтузиазма соглашаться с принятыми решениями. Судяпо всему, В. П. Мещерскому претили любые формы общественной самодеятельности, даже на местном уровне. Он считал, что для успешного решения локальныхпроблем требуется усиление административного начала.
Наиболее эффективныминструментом управления на местах признавался давно ставший объектом резкойкритики институт земских начальников.«»Можно указать на различия во взглядах на представительство уВ. П. Мещерского и В. А. Грингмута: разногласия присутствовали у этих консервативных публицистов, несмотря на одинаковую приверженность фундаментальнымустоям монархизма. Редактор «Гражданина» при всем своем критическом настроевсе же допускал возможность существования в России представительных институтов и даже мог высказываться против их роспуска. Ход его рассуждений основывался на постулате: если верховная власть не решается ликвидировать Думу, то ееследовало реформировать.
Одно из конкретных предложений В. П. Мещерского состояло в том, чтобы Дума получила право высказывать свое мнение по поводу законопроектов и делать запросы министрам, а Государственный совет был возвращенв дореформенное состояние. Рассматривая вопросы законодательства, Совет никоим образом не должен быть связанным мнением Думы. В случае разногласий между Думой и Советом или внутри последнего императору представлялось бы мнениеДумы, а также большинства и меньшинства Совета: «...Безопасность и порядок вРоссии требуют, безусловно, чтобы за Государем, который <...> Самодержавцемостался, как бы, оставалось право утверждать мнение меньшинства в представительных учреждениях, если он признает оное более соответствующим нуждам своего народа»335.»Соглашаясь с В. А. Грингмутом в том, что лучше бы никаких представительных институтов вообще не было, В. П. Мещерский допускал, «на худой конец», возможность существования законосовещательного представительства.
К признанию [Мещерский В. П.] Дневники // Гражданин. — 1911. — № 30. — С. 13.335249такого органа его вынуждала политическая реальность, заставлявшая приниматьнеобходимость законосовещательного представительства, хотя он и стремился избегать использования терминов «представительство» и «представительный».
В этихусловиях В. П. Мещерский (как, впрочем, и В. А. Грингмут с К. Н. Пасхаловым) подчеркивал негативные стороны деятельности подобных организаций и ограничивалсвои практические советы поиском эффективных способов свести зло к минимуму.Консерваторы-неославянофилы, наоборот, вполне позитивно относились кпосреднической роли законосовещательного института между монархом и народом.Князь А. Г. Щербатов видел идеальный образец такого рода учреждения в хорошоизвестном в истории России политическом институте, утверждая, что полное осуществление единения Царя с народом должно выразиться в учреждении ЗемскогоСобора336.
А. А. Киреев — «последний могикан славянофильства» — признавал,что «теперь без Думы управлять уже нельзя»: «Не будет этой Думы, будет 4, 5, 6-я».Другое дело, что, по мысли Киреева, Дума должна была носить не законодательный, азаконосовещательный характер. Только такой порядок соответствовал русской исторической традиции, «исконному самодержавно-совещательному строю». «...Думунастоящую, созданную на исконно русских началах, свободно и гласно контролирующую действия администрации, русский народ признает совершенно необходимымдополнением Самодержавия», — писал он императору в день роспуска II Думы337.Лишь в этом случае можно было сохранить свободу воли самодержца и обеспечитьискомую связь власти с народом.
Не вполне ясно, как и какими способами следовалопривести в соответствие данные взаимоотношения. Однако А. А. Киреев не отвергал «обновленный строй», но призывал консерваторов примириться с неизбежным.Более того, он спокойно воспринимал компромиссы и подчеркивал их историческуюнеобходимость для достижения общестратегических целевых установок. Щербатов А. Г. Обновленная Россия. — М.: Тип. О-ва расп. полезн. книг, 1908. —336С. 35. Цит. по: Репников А. В. Консервативные представления о переустройстве России337(конец XIX — начало XX века). — М.: Готика, 2006. — С. 141.250Еще один весьма оригинальный проект представлен публицистом и общественным деятелем С. Ф. Шараповым. Исходным началом его построения являлсяприоритет власти монарха.
В новых исторических условиях незыблемость этогоприоритета во многом должна была зависеть от того, насколько удавалось освободить главу государства от решения незначительных вопросов, которые вполнеуспешно могли решаться на местах. В противном случае происходило распылениесил и внимания, самодержец отвлекался от главных государственных дел, невольнопередавая их высшей бюрократии. Последняя, по мнению С. Ф. Шарапова, снижала результативность управления, препятствуя взаимодействию власти и народа:«Самодержавие государя на глазах у всех обращается в самодержавие министра,последнее обращается в самодержавие директора, начальника отделения, столоначальника»338.В проекте Шарапова не только постулировался принцип политического верховенства самодержавной власти, в нем четко фиксировались политико-правовыеполномочия монарха в сфере внутренней и внешней политики.
Государственныйпроект С. Ф. Шарапова предполагал нормативную регламентацию действий центральных и местных органов власти. Для властей в центре основную нагрузкупредполагалось перенести на решения общефедеральных задач и вопросов, дляместных — расширялись прерогативы приходских, уездных и областных властей.На областном уровне усиливались возможности местной Думы, подчеркиваласьзначимость принципа сословного представительства, в первую очередь дворянства.В проекте в связи с этим особо подчеркивалось, что главным критерием отборапредставителей всех сословий в органы власти на местах и в центре окажутся непроисхождение и заслуги, а неординарные способности и умения.Еще более «радикальными» предложениям и реформаторским духом консервативного обновления политических институтов страны отличался проект русского ученого, общественного деятеля национально-патриотического направления Шарапов С. Ф.
Россия будущего (Третье издание «Опыта Русской политической338программы»). — М., 1905. — С. 9.251П. Е. Казанского. Он поддерживал саму идею создания представительных органов.Как и Л. А. Тихомиров он считал, что император должен обладать всей полнотойвласти, в том числе и законодательной, а представительные институты — игратьроль органов, обеспечивающих «присутствие» народа при императорской власти339.Многие предложения консервативных идеологов были обусловлены трактовкойОсновных Законов 1906 года.
Поскольку ряд статей давал возможность различныхинтерпретаций принципов организации властного механизма, П. Е. Казанский иЛ. А. Тихомиров предлагали внести определенные изменения в законодательствоо власти. Особое внимание в этом отношении привлекала 87-я статья Основныхзаконов, которая позволяла Совету министров «во время прекращения занятийГосударственной Думы» и при чрезвычайных обстоятельствах представлять законодательные акты непосредственно на утверждение царю, превращая их тем самымв чрезвычайные указы Верховной власти. По мнению П. Е. Казанского, достаточнобыло расширить право императора принимать решения законодательного характера, чтобы снять ограничения, которые налагала 87-я статья.«Л. А. Тихомиров призывал к более основательному пересмотру ОсновныхЗаконов.
Первоначально он предлагал закрепить за Государственным советом, переименованным в Законодательный совет, приоритет в законотворческой деятельности. После рассмотрения законопроектов в Совете они поступали бы к императору. В таком случае Государственная Дума, переименованная в Народную думу,стала бы, прежде всего средством связи между монархом и населением. Она сохранила бы право законодательной инициативы и запросов к администрации, однако порядок ее формирования и работы надлежало основательно скорректировать.Депутаты должны были избираться от отдельных групп населения, а вместо длительных ежегодных сессий предлагалось проводить всего одну — раз в три года,продолжительностью в три-четыре месяца.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
