Диссертация (1145021), страница 41
Текст из файла (страница 41)
В них, по его мнению, содержались те необходимые юридические и политические положения, в пределах которых должны были действоватьвсе государственные власти, в том числе и законодательная власть. Сама законодательная власть связывалась и ограничивалась конституцией. Законы, исходящиеот нее, должны были быть конституционными; в противном случае они не моглииметь обязательной силы. Конституция являлась законом, поставленным над всемифакторами государственной власти, которые должны были сообразовать с высшимзаконом собственные действия в области законодательства, суда и управления.» Нечаев В. М.
Гражданское право и гражданское правоведение // Введение в изу-249чение социальных наук. Сб. ст / Под ред. Н. И. Кареева. — СПб: Тип. Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон, 1903. — С. 186. См.: Градовский А. Д. Государственное право важнейших европейских держав. —250Ч. 2 // Градовский А. Д. Собр.
соч. Т. 5. — СПб: Тип. М. М. Стасюлевича, 1902. — С. 3, 4.191«С. А. Котляревский уделял особое внимание исследованию правового самоо-граничения государственной власти на основании установленных в конституции идругих законах форм деятельности. Термин «самоограничение» рассматривалосьим в двух вариантах. Во-первых, как самоограничение в пределах абсолютизма. Сэтой точки зрения власть самодержца, будучи источником любой другой власти вгосударстве, не могла не иметь пределов; эти пределы и являлись ее «самоограничением».
Во-вторых, «самоограничение» связывалось с переходом к конституционному строю: подобное ограничение не могло быть отменено односторонним актоммонарха, что само по себе являлось юридическим ограничением его воли. Второй видсамоограничения получил отражение в основных законах от 23 апреля 1906 г., с введением в действие которых Россия, по мнению Котляревского, естественным образом превратилось в конституционное государство251. Он полагал, что любое правовоеограничение должно включать в себя нечто большее, чем властное регулирование.«»Многие российские мыслители и ученые также связывали пределы госу-дарственной власти с явлениями социально-психологической жизни людей.
Так,Н. И. Палиенко, исходя из того, что государственная власть в основе своей естьявление коллективно-психологического характера, пришел к выводу, что в качествемотивации поведения подвластных исключительно подавляющей принудительнойсилы, находящейся в распоряжении властителя, недостаточно. Согласно его взглядам, нормы в целом и законы в частности, представляют собой не что иное, как«внешнеимперативные нормы». Поэтому их обязательность для государства должна была обуславливаться тем психологическим фактором, который в огромной мересам обусловливал силу государства и его власть, — признанием со стороны подвластной моральной авторитетности, пользы, рациональной необходимости подчинения таким нормам252.
Таким образом, воля подвластных оказывалась не менее См.: Котляревский С. А. Юридические предпосылки русских основных зако-251нов. — М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1912. — С. 193. См.: Палиенко Н. И. Учение о существе права и правовой связанности государ-252ства. — Харьков: Типография и литография М. Зильберберг и сыновья, 1908. — С. 339.192важной, чем воля властвующих. Именно первая из двух воль должна служить базисом для объяснения отношения права к государству.«»Используя результаты психологического анализа права, Палиенко дал фор-мально-юридическое объяснение связанности государства правом. Властитель могбыть связан устанавливаемыми им нормами не потому только, что обязательностьэтих норм основалась на его собственном убеждении и желании.
Главной причинойявлялось то обстоятельство, что в этой социальной массе, властителем которой онявлялся, созревало сознание и признание обязательности и для него норм, декларируемых им самим. Тогда эти нормы отрешались в сознании подвластных от воливластителя, объективировались и противопоставлялись властителю как связывающее его внешнее определение деятельности независимо от его произвола, субъективных убеждений и воли. Таким образом, нравственные ограничители принималиформу юридических, формальных, ограничителей. В подданных государства и ихнормативных убеждениях заключалось не нравственное, свободное самоопределение властителя, но правовое, внешнеимперативное его определение253.»В российском либеральном дискурсе второй половины XIX в. можно выделитьеще одну важную идею, характеризующую проблему правовой связанности государства, или ограничения государства гражданскими правами и свободами.
Например,Н. М. Коркунов полагал, что человек, как правило, с необходимостью противопоставляет свои интересы интересам власти. Это возможно только при условии существования юридических норм, разграничивающих эти интересы. Государственная властьдолжна быть ограничена такими правами как индивидуальная свобода, свобода слова, религиозная свобода и др.254 Пределы власти он прямо сопоставляет со степеньюсознания индивидом своей зависимости. В отличие от крупнейшего немецкого правоведа Р. Иеринга, полагавшего, что «для полного установления порядка необходимо См.: Палиенко Н. И. Учение о существе права и правовой связанности государ-253ства. — Харьков: Типография и литография М. Зильберберг и сыновья, 1908. — С. 338–342. См.: Коркунов Н. М.
Русское государственное право. Т. 1. — СПб: Тип. М. М. Ста-254сюлевича 1899. — С. 419, 423.193содействие обеих сторон: той, которая руководит им, и той, которая соблюдает его»255,Коркунов, развивая теорию, которую он именовал «субъективным реализмом», явноабсолютизировал принцип активности субъекта властных отношений.Российские либеральные мыслители рассматривали принцип верховенствазакона как один из важнейших принципов социального регулирования. Данныйпринцип трансформируется ими в требование ко всем социальным субъектам подчиняться закону: ни один из элементов общества, будь то государство и его органы, индивид или группа, не может считаться свободным от этого обязательства.
Научение о правопорядке как господстве безличных норм права, безусловно оказалавлияние философия Ж.-Ж. Руссо и его идеи гражданского равенств и верховенства закона256. Разделяя эти идеи, А. С. Алексеев считал, что они были недостаточно оценены российскими интеллектуалами и мало влияли на формирование науки о государственном праве. Переход России к представительному строю немыслим без признания авторитета права и прекращения государственного произвола.Государство — это не сумма бесправных подданных, оно должно рассматриватьсякак союз свободных граждан, подчиняющихся только велениям закона, а не безличным предписаниям тех, кто пытается выступать от его имени257. Задача государствасостоит в том, чтобы защищать индивидуальную и политическую свободу посредством закона, используя для этого властные механизмы258.По мнению А. С. Алексеева, в современном правовом государстве власть неможет быть сосредоточена в руках одного человека или группы.
Более того, в такомгосударстве нет места и для суверенной власти как таковой: единственным системообразующим элементом, обладающим статусом суверенности, является конститу Иеринг Р. Цель в праве. — СПб: Изд. Н. В. Муравьева, 1881. — С. 253.255 См.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты. — М.: Наука, 1969. — С. 176–178.256 См.: Алексеев А. С. Начала верховенства права в современном государстве // Во-257просы права. — 1910. — Кн. 11. — С. 16. См.: Алексеев А. С. Начала современного правового государства и русский адми-258нистративный строй накануне 6 августа 1905 года. — М.: Русская мысль, 1905. — С. 168.194ционный закон, разработанный на основе сложных и всеобъемлющих юридическихпроцедур.
Закон рассматривается либерально ориентированными правоведами какв материальном, так и формальном смыслах. Как отмечал В. М. Гессен, полицейскому государству доступно только материальное толкование закона. Это означает,что закон рассматривается только как общая норму, источником которой являетсявысшая власть259. Так, Ф. В. Тарановский отмечал, что сам вопрос о правомерностигосударственной власти предполагает два существенных требования в отношениизаконодательства: формальное и материальное. Первое заключается в требовании,чтобы все законы создавались специальными государственными органами в порядке, установленном законодательством. Второе состоит в требовании к закону невыходить за пределы права, препятствующего вмешательству государства в жизньграждан260.Российские либеральные правоведы стремились увязывать вопрос о материальном и формальном аспектах закона с вопросом о природе и соотношении законодательных и правительственных актов.
Например, Н. М. Коркунов полагал, чтомежду законодательством и правительством в конституционном государстве существует различие не материального характера, а формального и что законодательные и правительственные акты различаются не по содержанию, а по форме. По егомнению, формальные различия законов и указов имеют практический смысл только в том случае, когда им сопутствуют различия в силе261.
Законодательным актоммог быть отменен любой иной акт государственной власти, а законодательные актымогли быть отменены и изменены только законодательным путем. Указ, представ См.: Гессен В. М. О правовом государстве // Правовое государство и народное259голосование. К реформе государственного строя России. — Вып. 2. — СПб: Изд. Н. Глаголева, 1906. — С. 19–20. См.: Тарановский Ф. В. Учебник энциклопедии права. — Юрьев: Типогра-260фия К. Маттисена, 1917. — С. 491. См.: Коркунов Н. М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
