Диссертация (1144951), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Вместе с тем важноучитывать, что конституционно возраст ребенка в России определяется от 0до 18 лет, что означает включение в этот диапазон субкультуры детства иподростковой субкультуры, частично затрагивается молодежная. Последнееособенно очевидно, когда изменяется статус социального институтаобразовательного профиля: школа – среднее учебное заведение (суз) иливысшее учебное заведение (вуз).
Юридически он еще остается ребенком, но76новый социальный контекст требует усвоения и новых поведенческихпаттернов, пересмотра взглядов по ряду вопросов.Следует отметить, что существуют образцы отдельных компонентовобыденного уровня субкультуры детства, которые имеют лонгитюдныйхарактер и включают не только эту субкультуру, но и подростковую, аиногда и молодежную (начальный период). Главным образом, речь идет обиграх-фантазированиях, в процессе которых создаются вымышленные миры(эрзац-миры).
Пребывать в таких мирах человек может не один год.Конструированиесобственногопространства,какговорилосьранее,направлено часто на создание устойчивой, комфортной обстановки,обеспечивающей защитную функцию. Анализ источников показывает, чточасто люди начинают играть в возрасте 5-6 лет, а заканчивают ближе кокончанию школы, то есть к 17-18 годам.Анализ данного феномена показывает, что несмотря на фиксированиеопределенной совокупности элементов обыденной практики, характернойдля субкультуры детства, отдельные компоненты только зарождаются в ней,развиваясьБезусловно,вструктурныеонистановятсяединицывседругихболеевозрастныхсложными,субкультур.продуманными,вкладывается увеличенный объем семантической, функциональной нагрузки,что показывает динамику изменения мировосприятия, а также собственногоместа в нем.Как можно видеть, при всей консервативности каждой из возрастныхсубкультур, в том числе субкультуры детства, просматривается подвижностьграниц, переходность элементов.
То есть переход компонентов возможен нетолькоизодногоморфологическогоуровнявдругой(изспециализированного в обыденный) в рамках одной структуры (субкультурадетства), но и переход между уровнями одного достоинства (обыденный –обыденный,специализированный–специализированный)разныхморфологических субкультурных структур, но близких по возрастнойградации (конечная точка одной должна являться начальной для другой,77например, 12 лет, как верхняя граница для субкультуры детства, но нижняядля подростковой; соответственно, только между ними возможен переход).Следовательно, можно говорить не только о вертикальной трансляции, но игоризонтальной, что обуславливает целостность культуры, взаимодействие ивзаимозависимость ее отдельных единиц.Вместе с тем подчеркнем, что каждая субкультура имеет свои четкиеграницы, определенные поведенческие паттерны, систему правил, норм,схожее для определенного количества людей мировоззрение.Но в культурологии появилась точка зрения, согласно которойконцепция субкультур рассматривается как устаревшая ввиду подвижностиграниц, их неопределенности и размытости.
О такой позиции в зарубежныхпостсубкультурных исследованиях (Э. Беннет, Р. Вайнцирль, А. Гидденс,К. Кан-Харрис, Д. Магглтон, Т. Полемус, С. Редхед, Р. Хенфлер и др.)1говоритрядН.Е. Воробьев,российскихЕ.А. Глебоваученыхидр.)2(И.С. Бессарабова,применительноЕ.И. Булатова,кмолодежнымсообществам. Были предложены взамен термина «субкультура» следующиепроективные понятия: «культура вкуса», «сцена», «неоплемена», «стильжизни»,«клубныекультуры»,«каналы»,«субпотоки»,«субканалы»,«солидарности»3. Е.И. Булатова считает наиболее приемлемым термин«неоплемена» / «новые племена».См.
подробнее: Bennette A., Kahn-Harris K. After Subculture. Critical Studies in Contemporary Youth Culture.New York: Palgrave Macmillan, 2004. 195 p. Bennette A. Subcultures or Neo-Tribes? Rethinking the relationshipbetween Youth, Style and Musical Taste // Sociology. 1999. vol. 33(3). Pp. 599-617. Haenfler R. Goths, Gamers andGirls. Deviance and Youth Subcultures. New York, Oxford: Oxford University Press, 2010. 158 p. Giddens A.Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. California, Stanford: Stanford UniversityPress, 1991.
256 p. Muggleton D. Inside subculture: The Postmodern meaning of style. New York, Oxford: Berg,2000. 212 p. Muggleton D., Weinzierl R. The Post-subcultures reader. New York, Oxford: Berg, 2003. 325 p.Polhemus T. Style Surfing. London: Thames and Hudson, 1996. 144 p. Redhead S. The end-of-the-century party:youth and pop toward 2000. Manchester: Manchester University Press, 1990.
124 p.2См.: Бессарабова И.С., Глебова Е.А., Воробьев Н.Е. Молодежные субкультуры за рубежом. Волгоград: ИздвоВолгоградскогофилиалаФГБОУВПОРАНХиГС,2014.С.36-38.URL:http://vlgr.ranepa.ru/files/izd/elizd/%D0%9C%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D0%B6%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D1%81%D1%83%D0%B1%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D1%8B%20%D0%B7%D0%B0%20%D1%80%D1%83%D0%B1%D0%B5%D0%B6%D0%BE%D0%BC.pdf (дата обращения: 11.11.2016).
Булатова Е.И. Концептуализация молодежной социальности впостсубкультурных исследованиях: теория «новых племен» // Обсерватория культуры. 2015. №2. С. 24-28.3Булатова Е.И. Концептуализация молодежной социальности в постсубкультурных исследованиях: теория«новых племен» // Обсерватория культуры. 2015. №2. С. 24.178Несмотря на то, что данный вопрос возник в отношении современныхформ социальности молодежи, он актуален и для детей, подростков, а такжелюдей, объединенных общими профессиональными или религиознымивзглядами, позициями и т.п.
Решение этой проблемы имеет принципиальноезначение.В одном из наших исследований, проведенного с целью доказательстватого, что субкультурная модель детства является наиболее оптимальной,выражающейспецификументалитетаребенка,былосмоделированонесколько потенциальных вариантов-альтернатив: пространство детство,субойкумена детства, дети как этнос, детство как культурное гнездо1. Ихдальнейший тщательный анализ показал, что ни одна из них, кроме модели«детство как культурное гнездо» (она является производной модельюсубкультуры детства), не оценивается как продуктивная.Формирование постсубкультурной концепции было обусловленоразвитием постмодернистской традиции, которая базируется на идеяхпереходности, нестабильности, текучести, неустойчивости, отрывистости,определенной пунктирности (для массовой литературы (эрзац-литературы)мы ввели термин «пунктирное чтение»). Соответственно, субкультурнаяконцепция с четким пониманием границ, часто жестким сводом правил ипредписаний для еечленов, ориентированностью на традиции, неукладывалась в эту парадигму.Е.И.
Булатова видит причину такого «устаревания» в интенсивныхпроцессах глобализации, мультикультурализма и т.п. Она пишет: «Племя какноваяформамножественность,социальноститекучестьподдерживаетиотвергаетинтерсубъективность,точность,четкостьификсированность групповых идентичностей»2.См.: Суворкина Е.Н. Морфология субкультуры детства: культурологический анализ. Рязань: Изд-во РГУимени С.А. Есенина, 2016. С. 40-55.2Булатова Е.И.
Концептуализация молодежной социальности в постсубкультурных исследованиях: теория«новых племен» // Обсерватория культуры. 2015. №2. С. 26.179Анализируя результаты современных исследований в данном ключе,Е.И. Булатова подчеркивает, что молодежь может свободно в настоящеевремя переходить из одной социальной общности, сформированной наоснове единства интересов в области музыки, танцев, спорта и т.п., в другую,поскольку границы размыты, уже нет той четкой фиксированности. Сданным заключением следует не согласиться, поскольку такие объединения врамках молодежной субкультуры до сих пор имеют место в российскойдействительности. Члены сохраняют консервативные взгляды, с недовериемвстречают «чужаков» (дуализм Мы – Они), тем более не намереныпосвящать в определенные тайные аспекты существования их общности.Если же этот «чужеродный» элемент, чужой, перейдет снова в другоеобъединение, то в лучшем случае он просто не будет принят.Кроме того, стоит не согласиться с зарубежными исследователями,констатирующими факт отхода молодежи от стратегии визуализации своихпредпочтений, поскольку в российской действительности распространены досих пор готы, эмо, панки и пр.
с соответствующей атрибутикой (одежда,прическа, аксессуары).И хотя пока эта постсубкультурная концепция ориентирована намолодежные музыкальные, танцевальные и клубные культуры без учетасоциальной стратификации, нельзя не принимать во внимание самувозможность расширения постсубкультурных воззрений на иные возрастныегруппы, в том числе субкультуру детства.Объединение детей в рамках субкультурной парадигмы предполагает впротивовес постсубкультурной наличие четких границ, обеспечивающихчеткое отделение от взрослых; а также действие традиций.
Дети оченьтщательно стараются предотвратить проникновение в их мир взрослого,поскольку он может насмеяться над ними и в целом поставить под сомнениесам факт его существования. Особенно это касается вымышленных эрзацмиров, о которых стараются умалчивать, даже становясь взрослыми(особенно если игра индивидуальная, а не коллективная). Р. Кайуа в своей80работе «Игры и люди» писал, что разрушает игру тот, кто отрицает сам фактее существования, кто указывает на ее абсурдность, произвольность правил1.Феномен границы наличествует и внутри самой субкультуры, вчастности, в рамках отдельного элемента обыденной практики детства. Так,до сих пор, главным образом, в играх дети произносят следующуювербальную формулу: «Чур меня!», как заклинание-оберег, которое можноинтерпретировать как: «Не трогай меня!».Д.О.
Шеппинг пишет, что Бог (Пан) Чур (Щур) – это славянский богграниц,олицетворениеправасобственности,владенияимуществом2.Охранять он может и тайные мысли, думы человека, поскольку это такжеявляется его собственностью. Считалось, что появление Пана Чура изгоняетзлых духов из любого дома; соответственно, если его позвать, то нечистаясила исчезнет. Ввиду этого сохранились именно формулы-обращения,слитые с формулами-просьбами часто категоричного характера («чур нетрогать», «чур не делать»).С.А. ТокареврассматриваетЧуракакпредка-родоначальника(«пращур»), культ которого прямо не зафиксирован, но, вероятно, егоизображения изготавливались из дерева («чурка»)3.Иногда в детской практике можно встретить такую вербальнуюформулу как: «Чур меня! Я в домике!». При этом ребенок может складыватьв виде треугольника (крыши) руки, обозначая тем самым дом, которыйвыполняет защитную функцию.
Другой игрок не может, например, посалитьего в этой позиции. Первая же часть формулы призвана путем обращения кязыческому Чуру остановить играющего / водящего (то есть провестиграницу между «домиком» и окружающим миром), спастись от него.Кайуа Р. Игры и люди: статьи и эссе по социологии культуры. М.: ОГИ, 2007. С. 46.Шеппинг Д.О. Мифы славянского язычества. Екатеринбург; Москва: У-Фактория: АСТ Москва, 2008. С.68.3Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1976. С. 204.1281Как можно заметить, эта традиция перешла в обыденный уровень изспециализированного – древнеславянская обрядовая практика, связанная сзащитой от темных духов, охраной домового и личного пространства.Такимобразом,субкультурадетстваявляетсяавтономнымсоциокультурным образованием, морфологически представленным двумяструктурными уровнями – обыденным и специализированным, синтезкоторых выражен в формировании картины мира ребенка. Развитиесубкультурной концепции детства осуществляется в следующих условиях:подменапонятий«субкультура»и«контркультура»;вариативностьдефиниций «субкультура детства» и «детская субкультура», использованиеих в качестве синонимов; появление постсубкультурной парадигмы,обусловленной постмодернистской концепцией, ориентированностью нанечеткость, текучесть, отсутствие границ, фрагментарность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
