Диссертация (1144900), страница 57
Текст из файла (страница 57)
Львову с телеграммой о том, что «Московский духовноцерковный комитет (так в тексте – А.С.), как учреждение не только бесполезное, адаже прямо вредное, должен быть тотчас же упразднен». Обер-прокурорнезамедлительно связался с управляющим епархией епископом Иоасафом,который телеграфировал, что «упразднить Московский цензурный комитет,помещение передать канцелярии Всероссийского съезда духовенства и мирян нетпрепятствий»2.
25 мая сложившуюся ситуацию обсуждали в Синоде, и мнения егочленов разделились. Протоиерей Н.А. Любимов заявил, что кто, как не цензурныйкомитет, будет рассматривать «все акафисты, службы, учебники по ЗаконуБожию»? Однако в тот момент победила точка зрения протоиерея А.П.Рождественского, высказавшегося против духовной цензуры («да и против всякойвообще цензуры»): Синод поручил ему представить доклад об упразднениидуховно-цензурных комитетов3. Впрочем, данная инициатива не получиларазвития, а Московский духовно-цензурный комитет просуществовал до 1918года.Надо добавить, что и сам В.Н. Львов не был до конца уверен в возможностиполной отмены внутренней церковной цензуры.
13 июня 1917 года он передалпредседателюправительствазапроспетроградскогообщественногоградоначальника о предварительной цензуре музыкальных концертов. Дело в том,что в соответствии с циркуляром Департамента полиции от 29 сентября 1915 года1РГИА. Ф. 799. Оп. 29. Д. 761. Л. 16 об – 17.2Любимов Н.А., протопресвитер.
Указ. соч. С. 75.3Там же. С. 76.252в духовных публичных концертах запрещалось смешение светской и духовноймузыки, а также не допускалось исполнение употребляемых в православномбогослужении песнопений и молитв. Для этого программы духовных концертоврассматривались заранее епархиальными властями. Вопрос общественногоградоначальника заключался в том, изменилась ли данная процедура послереволюции или нет. От себя В.Н. Львов добавил, что эти старые статьи законажелательно сохранить1.
20 июля товарищ министра внутренних дел князь Г.Д.Сидамон-Эристов ответил обер-прокурору, что статьи о несмешении светской идуховной музыки и запрете публичного исполнения фрагментов богослуженияостаются в силе, так как они не противоречат постановлениям правительства от27 апреля. Однако при этом предварительную цензуру епархиальных властейнеобходимо прекратить, а все жалобы на возможно допущенное «глумление»рассматривать в судебном порядке2.Таким образом, Временное правительство сочувствовало идее охраныправославнойверы,носчиталонеобходимымотказатьсяотчистоадминистративных или полицейских методов.
Предлагалась совершенно иная –правовая – концепция, подразумевающая задействование судебных органов призащите религиозной совести граждан. Конечно, сразу получить широкоеприменение новая система не могла, население должно было сначала привыкнутьк ней. За весь 1917 год не известно ни одного случая, когда бы людидействительно обращались в суд из-за поруганной веры.
Гораздо привычнеепредставлялись жалобы властям и начальству3, да и для самих правительственныхкомиссаров административные меры вмешательства оказывались проще.1ГАРФ. Ф. 1791. Оп. 2. Д. 608. Л. 17 – 17 об.2Там же. Л. 28 об.3Например, 23 сентября 1917 года 39 членов Поместного Собора предложили его руководству обратитьсяк Временному правительству с просьбой принять меры для ограждения церкви от устных и печатных глумлений.См.: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния.
Кн. II. Вып. 1–2. Деяния XVII–XХX.Петроград, 1918. С. 38.253Весной–летом 1917 года также шло активное обсуждение вопроса ореформах в гражданско-правовой сфере и пересмотре степени участия в нейрелигиозных институтов. До революции Россия была конфессиональнымгосударством,вкоторомправовойстатусподданныхопределялсяихвероисповеданием. Согласно данным «всеподданнейшего» отчета обер-прокурораСинода за 1914 год в это время более 98 миллионов человек в Россииисповедовало православие, что составляло почти две третьих населения империи1.Однако эта цифра вовсе не отражала реальное количество искренних верующих.Внеконфессиональное состояние законом не предусматривалось, и основная частьнаселения просто числилась православными.
Ими являлись и многие большевики,и представители других революционных партий, впоследствии инициировавшиеразрушение церкви.Метрические книги вели священники, они же ведали демографическойстатистикой, а брачные отношения граждан регулировались церковнымиучреждениями.Православнаяцерковьпользоваласьпреимущественнымположением: если хотя бы один из супругов состоял в православии, то вопрос орасторжении брака должен был решаться духовной консисторией и СвятейшимСинодом2.
До 1917 года в России существовала только церковная форма брака. Иесли венчание обычно не представляло сложности для «брачующихся», то разводоборачивался долгим бюрократическим процессом, тянувшимся иногда нескольколет3. Идея о необходимости введения в России светской регистрации актов1Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповеданияза 1914 год. Приложения. Петроград, 1916. С.
27. В эту цифру не входят данные по Варшавской епархии иведомству военного и морского духовенства.2См.: Законы о разводе (расторжении браков) православного и неправославных исповеданий и ораздельном жительстве супругов с разъяснениями Правительствующего Сената и циркулярными и сепаратнымиуказами Святейшего Синода. Составил В. Максимов. М., 1909.3Законодательство допускало расторжение брака только в четырех случаях: доказанного прелюбодеянияодного из супругов, неспособности одного из супругов к брачному сожитию, в случае присуждения одного изсупругов к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или к ссылке с лишением всех особенныхправ и преимуществ и в случае длительного безвестного отсутствия одного из супругов. Дело о расторжении браканачиналось в духовной консистории по месту жительства истца и имело все атрибуты гражданского суда.Доказательствами прелюбодеяния считались только показания не менее двух очевидцев или «прижитие» детей внезаконного супружества, доказанное метрическими актами.
Все другие доказательства: письма и т. д., признавалисьне более чем дополнением к основным двум. Обжаловать решение духовной консистории можно было в Синоде:если в расторжении брака отказано – бессрочно, если присужден развод – в течение 2-х месяцев. Жалобаподавалась в консисторию, которая пересылала ее в Святейший Синод (в случае отказа в разводе апелляцию254гражданского состояния муссировалась задолго до революции, тем более что ужес 1874 года метрические книги старообрядцев вела полиция.
В 1902 году былопубликован проект Гражданского уложения, предусматривавшего рассмотрениебрачных дел светскими судами1. Как писал в 1909 году составитель сборника обрачных законах В. Максимов, «мысль о лучшем и кажется недалеком будущем,когда бракоразводный процесс войдет в компетенцию общих судов более и болеераспространяется в печати и обществе»2. Церковная власть, хотя и не допускаламысли о переходе бракоразводного делопроизводства к светским органам, но и неотрицала необходимость его упрощения.
Однако эта задача длительное времяоставалась неразрешимой. Протопресвитер Г.И. Шавельский вспоминал, чтобольшую часть времени заседаний Синода в 1915–1916 годах занимали именнодела о разводах3. В 1913 году Синод несколько расширил список поводов красторжению брака, добавив туда уклонение из православия, жестокое обращениеи принуждение одного супруга к совершению преступного деяния другим.
В тоже время оговаривалось, что в случае «обоюдного прелюбодеяния» брак остаетсявсиле4.Вянваре1917годаработаласпециальнаякомиссияподпредседательством архиепископа Финляндского Сергия из представителейСинода, Сената и ряда сторонних компетентных лиц, сформулировавшая новыйперечень поводов к разводу5. Однако невыясненными остались порядокбракоразводного процесса, а также то, как принимать брачный кодекс: толькоСинодом, Синодом с высочайшим царским утверждением или через Думу иможно было подавать и непосредственно в Синод). Если в течение 2-х месяцев со дня принятия консисториейрешения о разводе жалобы на постановление не поступало, консистория отправляла его на утверждение в Синод.Участия последнего не требовалось только в двух случаях: если расторжение брака происходило из-за осужденияодного из супругов с лишением прав состояния или из-за безвестного отсутствия супруга, принадлежавшего ккрестьянскому или мещанскому сословиям.
В первом случае епархиальное начальство просто уведомляло Синод,во втором – была возможна апелляция в Синод. См.: там же. С. 45, 84.1См.: Белякова Е.В. Церковный суд и проблемы церковной жизни. Дискуссии в Православной российскойцеркви начала XX века. Поместный собор 1917–1918 гг.
и предсоборный период. М., 2004. С. 210–226.2Законы о разводе (расторжении браков). С. 13.3Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954.Т. 2. С. 152–153.4Белякова Е.В. Указ. соч. С. 253.5Указ. соч. С. 255–256.255Государственный совет?1 После революции зимняя сессия Синода из-законфликта с обер-прокурором В.Н. Львовым бойкотировала не только решениевопроса, но и само акцентирование на нем, хотя архиепископ ФинляндскийСергийвсяческипыталсяегопродвигать2.ВКанцеляриюВременногоправительства продолжали стекаться прошения о расторжении и заключениибраков, а также об изменении наложенных церковным судом наказаний3. Понекоторым прошениям ходатайствовал сам глава правительства: так, передаваяВ.Н.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
