Диссертация (1144862), страница 84
Текст из файла (страница 84)
Ф. 733. Оп. 142. Д. 1004. Л. 6.Вернадский В.И. [Воспоминания о И.А. Клейбере] // Вернадский В.И. Статьи об ученых и их творчестве / Отв. ред. С.Н. Жидовинов, Ф.Т. Яншина. М., 1997. С. 107.6869358краты-учредители впоследствии помогут сделать хорошую карьеру»70. Измышления В.К.
Лелонга вызвали всеобщее возмущение и специальное собрание Общества, на котором была принята «антикарьеристкая» резолюция,после чего часть заподозренных в неблаговидных целях «аристократов»(князьяА.А. Ливен,В.П. Голицын,графыА.А. Бобринский,А.Ф.иД.Ф. Гейдены и др.) Общество покинула71. Интересно, правда, что оппозицию аристократам возглавляли студенты не менее знатного происхождения — Ф.Ф.
Ольденбург и кн. Д.И. Шаховской72. Однако, как впоследствииоказалось, и после ухода «аристократов» членство в Обществе сыграло немалую роль в карьере и в характере будущих профессиональных отношениймежду его членами. Наиболее ярко это проявилось в гуманитарной сфере, таккак деятельность «естественного отдела» Общества, где главенствовалА.И. Ульянов, со временем стала своеобразным прикрытием революционнойработы.Научные же занятия в Обществе студентов-гуманитариев способствовали формированию в его недрах двух кружков, в дальнейшем сыгравшихсущественную роль в формировании как научных школ факультета, так и отношений внутри его преподавательской коллегии, — это либеральный и философствующий «Ольденбургский кружок» (лидерами которого были братьяС.Ф. и Ф.Ф.
Ольденбурги, Д.И. Шаховской, А.А. Корнилов, А.А. Кауфман,М.И. Свешников, И.М. Гревс, А.С. Лаппо-Данилевский)73 и выросший изчисла студентов, посещавших «вторники» К.Н. Бестужева-Рюмина и «среды»Цит. по: Казакевич Р.А., Мандель С.З. Научная и культурно-просветительская деятельность прогрессивного студенчества 80-х годов XIX века: Студенческое Научно-литературное Общество Петербургского университета.
Л., 1967. С. 11.71Там же. С. 1272Корнилов А.А. Воспоминания о юности Федора Федоровича Ольденбурга // РМ. 1916. Кн. VIII.С. 54.73Подробнее см.: Там же. С. 49–86; Гревс И.М.: 1) За культуру. Воспоминания // Былое. 1918. №12.С. 60–62; 2) Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский: опыт истолкования души // РИЖ. 1920. Кн. 6. С. 58–59; Аничков Е.В.
Устав 1884 года и студенчество на перепутьи (Из личных воспоминаний) // Памяти русского студенчества конца XIX – начала ХХ веков. Париж, 1934. С. 50–55; Корзун В.П. Невостребованное наследие (Материалы по истории науки в архиве А.С. Лаппо-Данилевского) // АЕ за 1994 год. М., 1996. С. 257–258; Вахромеева О.Б. «Русский демократ-интеллигент». Д.И. Шаховской // Знаменитые универсанты. Очерки о питомцах Санкт-Петербургского университета… Т. III. С. 158–159.70359Е.Е.
Замысловского, умеренный по политическим взглядам, ориентированный на практическую работу «Кружок русских историков» (во главе сС.Ф. Платоновым и при участии Е.Ф. Шмурло, С.В. Рождественского,Н.П. Лихачева, А.Е. Преснякова, Н.Д. Чечулина и многих других)74. Противостояние, начавшееся в это время, в дальнейшем во многом сформировалокак расстановку сил в научном мире «петербургской исторической школы»,так и внутрикорпоративные отношения на историко-филологическом факультете, а отчасти и «партийные» отношения между «кадетами» и «консерваторами» в университетском мире в 1900–1910-е гг.75Сила таких неформальных структур, как «Кружок русских историков»,сказалась, например, при организации Исторического общества при СанктПетербургском университете76 в 1889 г., когда, по словам А.С.
ЛаппоДанилевского, «председателем (чуть ли не по науськиванию почтеннейшегоПлатонова и К°) избран Васильевский»77, несмотря на то, что основным организатором Общества был Н.И. Кареев. Обида Н.И. Кареева была настольковелика и демонстративна, что В.Г. Васильевский счел необходимым заявить,«что в виду встретившихся в Комитете затруднений при распределении обязанностей между его членов, он слагает с себя возложенное звание»78. Запредседателем в отставку подал весь Комитет.
После проведения повторныхвыборов (В.Г. Васильевский был избран без баллотировки) Комитет был избран почти в прежнем составе (только вместо В.Г. Дружинина оказался избран Н.А. Меншуткин), затем В.Г. Васильевский и С.Ф. Платонов отказалисьДружинин В.Г. Воспоминания // РГАЛИ. Ф. 167 (В.Г. Дружинин). Оп. 1. Д. 7. Л. 42. См.: Киреева Р.А. К.Н. Бестужев-Рюмин и историческая наука второй половины XIX в. М., 1990. С. 225; Трибунский П.А. А.С. Лаппо-Данилевский в воспоминаниях В.Г. Дружинина // Клио. 2013.
№12. С. 124.75См. подробнее: Ростовцев Е.А. А.С. Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа. Рязань, 2004. С. 53–113.76См.: Кононова Н.Н. Историческое общество при Петербургском университете // Очерки по историиЛенинградского университета. Л., 1961–1989. Т. 2. С. 138–151; Слонимский А.Г. Возникновение Исторического общества при Петербургском университете // Ученые записки ист. ф-та Таджикского гос. ун-та. Душанбе, 1974. Вып. I. С. 22–41; Степанский А.Д. К истории научно-исторических обществ в дореволюционной России // АЕ за 1974 год. М., 1975. С. 43–44.77Цит. по: Слонимский А.Г. Возникновение Исторического общества… С. 33.78Протокол второго (экстренного) собрания членов учредителей // Историческое Обозрение.
1890.Т. 1. С. 18. отд. паг.74360от звания членов Комитета. Вместо них были избраны В.Г. Дружинин иА.С. Лаппо-Данилевский, при этом последний занял один из ключевых постов секретаря Общества79.Молодойисторик,студент,азатеммагистрантфакультетаА.Е. Пресняков с самого начала тяготился необходимостью маневрировать,как он сам писал, «изворачиваться между Платоновым и ЛаппоДанилевским»80, бывшими в 1890-е гг. неформальными лидерами в среде петербургских историков-русистов «нового поколения». В одном из его писем(17марта1894 г.)читаемследующиестроки:«Толковалимы[сС.Ф. Платоновым — Е.Р.] о “кружковщине”, у нас ведь все лагери друг другане выносящие, хотя ни в чем в сущности серьезно не противоположные.
Всеэто мелко и нехорошо. Я говорил с задней мыслью, п.[отому] что предполагал /а после узнал достоверно/, что Платонов недоволен тем, что я бываю уЛаппо-Данилевского. Выпили мы с ним за столом за уничтожение кружковщины. Эта злосчастная кружковщина и вчера обсуждалась.
Зло это неискоренимое»81. Вскоре А.Е. Пресняков даже предпринял попытку «примирить»враждующие партии. Она произошла на банкете, последовавшем за докторским диспутом Г.В. Форстена в марте 1894 г. Вот как А.Е. Пресняков описывал ситуацию на этом банкете в письме к матери: «Затянулось собрание надолго. Сперва разговаривали кружками. До смешного делились на партии. Взале сидел Кареев с 2–3 неуниверситетскими, в кабинете в одном углу Платонов с кружком “русских историков”, а в другом Гревс со стариками. Лаппо-Данилевский держался больше студентов.
Такое деление мне надоело и спомощью Форстена мы попытались перемешать публику, но безуспешно. В11 часов пошли закусывать, потом еще с час сидели в кабинете и тогда тольСм., подробнее: Ростовцев Е.А. А.С. Лаппо-Данилевский и С.Ф. Платонов (к истории личных и научных взаимоотношений) // Проблемы социального и гуманитарного знания. Сб. научных работ. СПб., 1999.Вып. I. С.
132–135.80А.Е. Пресняков — матери, 23 октября 1894 г. // Архив СПб ИИ РАН. Ф. 193. Оп. 2. Д. 2. Л. 87об.81А.Е. Пресняков — матери, 17 марта 1894 г. // Там же. Л. 23. См. об этом также: Александр Евгеньевич Пресняков. Письма и дневник. 1889–1927 / Руковод. проекта и отв. ред. А.Н. Цамутали. СПб., 2005.С. 132–134.79361ко пошли ужинать. И тут сели по всем правилам местничества. Стол стоялтак, т.
е. три стола: с одного конца сидели кончающие студенты с А.С. Лаппо-Данилевским, потом старший — Ламанский с Васильевским, потом посторонние университету, опять студенты, затем мы, кружок Платонова, с нами Форстен, рядом с ним пустой стул, и на противоположном конце — Гревсс Кареевым. Мне это глаза кололо и я завел с Платоновым разговор по душе,о причинах такого деления. Он был необыкновенно искренен: и вообще такой был задушевный, что совсем меня тронул. Он разъяснил мне, что кружки — его и Лаппо-Данилевского различаются двумя признаками: те — дворяне по воспитанию, с хорошим домашним воспитанием, с обширными научными средствами, демократы по убеждению и по теории, люди с политическими стремлениями, с определенным складом политических взглядов, вкоторые догматически верят и потому нетерпимы к чужим мнениям; они же,т.
е., Платоновцы. разночинцы, люди другого общества, другого воспитания,с меньшим запасом научных сил, очень разнородные по убеждениям, тольколичною дружбой, а не каким-нибудь общим credo связанные между собой.По характеру ума они скептики — недовольные ныне господствующими порядками, не менее тех, они не видят средств бороться и переносят их повнешности — равнодушно, делая свое ученое и преподавательское дело и непропагандируя своего недовольства, не требуя непременно согласия с собоюи спокойно относясь к противоречиям и противоположным убеждениям, даже мало симпатичным. Они не сторонятся другого кружка, но тот игнорируетих; попытки сближения были и кончились обидой для них же»82.
Возможно,под воздействием этого разговора С.Ф. Платонов вскоре предложил тост, который А.Е. Пресняков описывает далее в своем письме следующим образом:«Платонов <…> предложил чудный искренний тост, который должен будетиметь серьезные последствия — тост за выработку полной и тесной солидарности членов факультета, на которой держится та факультетская традиция,82А.Е. Пресняков — матери, март 1894 г. // Архив СПб ИИ РАН. Ф. 193. Оп. 2.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
