Диссертация (1144862), страница 80
Текст из файла (страница 80)
Олесич. СПб., 2002–2005. Т. II. C. 100.19Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи. XVIII в. – 1917. М., 1994. С. 145–150.20См.: Положение об испытаниях на звание действительного студента и на ученые степени // Сборник постановлений по МНП. СПб., 1867. Т. III. Стлб. 636–643; Положение об испытаниях (на звание действительного студента и) на ученые степени (магистра, доктора) с Правилами о порядке испытаний на степень16342выступал основным местом проведения таких диспутов21. При этом нам неизвестны случаи провалов диссертаций в факультетских заседаниях. Такимобразом, решающую роль в этом отношении играло предшествующее публичному закрытое заседание факультетского Совета, которое принимало илине принимало диссертацию к защите; обязательным условием рассмотрениядиссертации было наличие ее печатного издания, которое получали все профессора. Однако при принятии решении о допуске диссертации к защите, какправило, определяющей была опять-таки позиция наставника-профессора,который выступал одновременно и как основной оппонент своего ученика22.В этом смысле «варягам» было, как правило, защититься сложнее.
Другоедело, что в тех случаях, когда бывший воспитанник корпорации «проявлялхарактер» и вступал в напряженные отношения с бывшими учителями, наиболее простым выходом для него была защита в Москве. Так, например, поэтой причине известный биолог К.Н. Давыдов обе свои диссертации (магистерскую в 1909 и докторскую в 1915 г.) защищал в Московском университете23. Аналогичная ситуация сложилась с не менее известным химиком (будущим академиком) приват-доцентом В.А. Кистяковским, магистерская диссертация которого в 1896 г. не была принята к защите физикоматематическим факультетом и который был вынужден обе диссертации защищать в Москве24. Историко-политические разногласия «демократа»В.И.
Семевскогосегоучителем«консерватором»К.Н. Бестужевым-Рюминым, послужили основанием для отказа историко-филологического фа-магистра в Санкт-Петербургском университете и Программою экзаменационных требований по политической экономии на степень магистра истории. СПб., 1904. С. 6–9. §20–29.21Сандерс Т. Третий оппонент: Защиты диссертаций и общественный профиль академической истории в Российской империи // Историческая культура императорской России: Формирование представленийо прошлом / Отв. ред. А.Н. Дмитриев. М., 2012. С.
161–192.22См., напр., об этом: Скворцов А.М. Подготовка и защита магистерских диссертаций в XIX в.: опытучеников М.С. Куторги // Мнемон: Исследования и публикации по истории античного мира. 2010. №9.С. 451–468.23Бляхер Л.Я. Константин Николаевич Давыдов. М., 1963. С. 66–69, 74–76.24См.: Фигуровский Н.А., Романьков Н.И. Владимир Александрович Кистяковский. 1865–1952. М.,1967.
С. 3–38, 50.343культета В.И. Семевскому в принятии диссертации к защите и опять-таки вее вынужденном переносе в Московский университет25.Отметим, что в любом случае влияние государства на принятие диссертационных решений являлось минимальным. Неслучайно, что российскаяинтеллигенция воспринимала диспуты (особенно по гуманитарным наукам)как настоящие общественные явления, собиравшие зачастую полный актовый зал26. Т. Сандрес видит в диспутах один из инструментов образовательной и культурной политики, с помощью которого правительство реализовывало свои планы превращения России в ведущую европейскую державу, элита которой отвечала бы соответствующим культурным и образовательнымтребованиям27. В самом общем смысле с этим выводом можно согласиться,однако следует иметь в виду и то обстоятельство, что диссертационные споры не только способствовали становлению корпоративной идентичности, нои являлись важным фактором формирования независимой от власти интеллектуальной элиты.
Неслучайно одним из первых значимых актов советскогорежима в сфере научно-образовательной политики стала отмена ученых степеней и связанных с ними диспутов.Многие диспуты впоследствии становились важными объектами корпоративной памяти, «обрастали воспоминаниями», становились ключевымисобытиями в истории той или иной науки, системы корпоративных отношений. О диспутах по гуманитарным и социальным дисциплинам обычно делали подробные репортажи в газетах, а в ряде случаев они становились полямиобщественно-политических баталий28.
В качестве примера такого диспута,взволновавшего петербургскую публику в 1888 г., укажем на докторскуюзащиту Н.Д. Сергеевского, представившего диссертацию «Наказание в русском праве XVII века». Интрига тут заключалась в том, что Н.Д. Сергеевский25См. об этом, напр.: Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи… С. 155–157. См. также вглаве 7.См., напр.: Лосский Н.О. Воспоминания: Жизнь и философский путь. СПб., 1994. С. 129.Сандерс Т. Третий оппонент: Защиты диссертаций и общественный профиль… С.
191–192.28См. об этом, напр.: Sanders T. The Chechulin Affair or Politics and nauka in the History Profession ofLate Imperial Russia // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge. 2001. Bd. 49. H. 1. S. 2–22.2627344был экстраординарным профессором и первым назначенным деканом факультета — оппонировал ему коллега по кафедре уголовного права ординарный профессор И.Я. Фойницкий. Основным пунктом возражений оппонентастало «политическое» обвинение в том, что Н.Д.
Сергеевский оправдываетантигуманный и «нелиберальный» принцип «групповой ответственности»,применявшийся в русском праве XVII в. В условиях общественной ситуацииконца 1880-х гг. М.М. Боровитинов, один из учеников и первых биографовН.Д. Сергеевского, описывает диспут следующим образом:«22 мая 1888 г. при огромном стечении публики происходил докторский диспут Сергеевского. Такого стечения народа университетские старожилы не помнили. Прения носили самый оживленный, страстный характер. Под пикание одних и гром аплодисментов других Николай Дмитрие29вич Сергеевский был провозглашен доктором уголовного права» .Несмотря на фактическую предрешенность результатов, диспуты привлекали публику своей интригой, возможностью не только публичного спора, но и публичного конфликта внутри ученой корпорации. В рамках устоявшейся драматургии диспута основная опасность для диссертанта исходилавсе же не от официальных, а от неофициальных оппонентов.
Типичный случай такой защиты по зоологии, проходившей в 1880-е гг. на физикоматематическом факультете, описывает Б.Б. Глинский, который был весьмадалек от науки, в области которой проходила защита, но, услышав от приятеля о предстоящем критическом отзыве на диссертацию приват-доцентаБ.В. Михайлова, пришел посмотреть защиту:«Сама по себе и тема диссертации и самый диспут в сущности для неспециалиста не представляли особенного интереса и вялые возражения официальных оппонентов навевали скуку исон. Сначала шли незначительные замечания о деталях, а затем следовали обычные комплиментытрудолюбию молодого ученого и интересу для науки разработанной им темы. Но вот на приглашение декана, обращенное к публике, не имеет ли кто сделать свое возражение, выступил Михайлов <…> Михайлов говорил, отчеканивая и подчеркивая каждое слово, направляя смысл его и наБоровитинов М.М.
Николай Дмитриевич Сергеевский и его профессорская, научно-литературная иобщественная деятельность: Биографический очерк. СПб., 1910. С. 45–46.29345своего противника, и по адресу присутствующей коллегии, для которой появление “из публики”оппонента, да притом компетентного в дебатируемом вопросе и насмешливого-злого явно не доставляло большого удовольствия. Окончив свою речь, и признав за диссертацией признаки научнойнегодности, Михайлов <…> покинул зал, не ожидая решительного приговора факультетскогосинклита, точно желая показать, что этим приговором он не интересуется и знает его цену напе30ред» .Другой известный в литературе пример — уничтожающая критика надиспуте 1887 г. докторской диссертации приват-доцента П.И.
Георгиевскогосо стороны неофициального оппонента В.Г. Яроцкого, который сравнил ее скурсовым студенческим сочинением и отметил, что «нельзя не отнестись снедоразумением к тому факту, что сочинение г. Георгиевского принято какдокторская диссертация, несмотря на отсутствие в нем научного метода исамостоятельности»31.
После такого выступления свою собственную диссертацию неофициальный оппонент вынужден был защищать в Москве32.Действительно, за магистерской степенью могла последовать докторская — однако ее роль в научной карьере все же была не столь значительна,многие магистры обретали профессуру, а некоторые и действительное членство в Академии наук, не защитив докторскую диссертацию.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
