Диссертация (1139329), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Органичным образом в даннойСм.: Там же. С. 26.См.: Там же. С. 28-29.162См.: Лескова Ю.Г. Указ. соч. С. 16, 140-141.163См.: Маргулис М.А. Нормотворчество корпоративных объединений в областиспорта: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 14.164См.: Селезнева А.Х. Локальное нормотворчество в вузе // Юрист ВУЗа. 2013.
№ 11.С. 14.165См.: Рубайло Э.А. Юридическая техника локальных актов: понятие и виды. С. 10,20.16016159ситуации встаёт вопрос о создании механизмов предотвращения злоупотребления таким усмотрением, воплощение которых И.С. Шиткина видит в законодательном установлении пределов его развития166, а Э.А. Рубайло - во включенияпревентивных условий как раз в сам массив ЛНА167, хотя оба варианта представляются вполне симбиотичными. Вместе с тем, стоит особо отметить, локальное усмотрение не тождественно т.н. «дискреционным полномочиям», подкоторыми Ю.М.
Никитенко с учётом практики Конституционного Суда168обобщённо понимает правомочия, которые с указанием их пределов предусмотрены в централизованной норме, но применяться могут по собственномуусмотрению субъектов локальной юридической деятельности, осуществляемойв форме правоприменения169: вполне логично, что в данном случае субъект саморегулирования имеет дело с типичной диспозитивностью, с инициативнойреализацией неких своих законодательно предустановленных прав, важных сточки зрения публичной власти, но никак не с выражением собственной непроизводной автономной воли.В итоге, как продемонстрировано, ЛНА в современном условиях предстают в качестве инструмента формализации волевых нормативных решенийсубъектов саморегулирования в отношений предметов воздействия, находящихся и остающихся вне пределов порождаемого публичной властью правового пространства или за границами поля её юридического зрения, и поэтомуподпадающих под исключительную саморегулятивную компетенцию (конечно,в свою очередь, в некой промежуточной части, не затрагивающей ещё сугубоиндивидуальную личностную сферу участников социального взаимодействия).В-пятых, для ЛНА атрибутивна нормативная мягкость, т.е.
общая заинСм.: Шиткина И.С. Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций внутренними (локальными) документами: комплект внутренних документов акционерного общества. М., 2003. С. 10.167См.: Рубайло Э.А. Указ. соч. С.
10.168См.: Постановление КС РФ от 15.03.2005 № 3-П // СЗ РФ. 2005. № 13. Ст. 1209.169См.: Никитенко Ю.М. Локальная юридическая деятельность как особая разновидность юридической деятельности // Вектор науки ТГУ. Сер.: Юридические науки. 2011. № 2.С. 71, 73.16660тересованная «добровольность» подчинения правилам, нежёсткость их воздействия. Так, по мнению Н.И. Мирошниковой, локальная регламентация являетсянормативным регулированием особого рода170, причину чего можно усмотретьво вполне справедливом тезисе В.В. Яровой о том, что подобное воздействие поопределению должно основываться на нахождение разумного баланса междугосударственным регулированием и саморегулированием171.
Логично, что такое«равновесие» предполагает невластность правотворчества и правореализации,позволяющую не вторгаться в публичные прерогативы «правового минимума».Представляется, что положение с ЛНА вполне обоснованно можно сравнить спостроенным на допущениях концепции относительной нормативности (англ.graduated relative normativity), рассматривающей обязывающий характер правовых регуляторов как релятивно непостоянную величину (т.е.
в виде некоторогоконтинуума норм различной степени обязательности - от строгой императивности, обеспеченной санкциями, до рекомендаций, основанных на убеждении иавторитете, и с множеством промежуточных оттенков «прескриптивной» интенсивности), т.н. «мягким правом» (англ. soft law), по поводу которогоА.В. Дёмин по аналогии констатирует, что оно в целом - «продукт эпохи постмодерна и глобализации, когда на первый план выходят идеи многообразия, нестабильности, фрагментации, конвергенции, стирания границ между устоявшимися структурами, а правовой плюрализм обретает второе дыхание»172.Примечательно, что негосударственное происхождение и нетипичная «нежёсткость» локальных норм настолько не вписываются в привычные этатическипозитивистские представления об отечественном постсоветском праве (к слову,Е.А.
Попов прямо позиционирует их в качестве исчерпавшей свой методологиСм.: Мирошникова Н.И. Понятие и сфера применения локальных норм в гражданском праве // Проблемы понятийного аппарата наук гражданского и гражданского процессуального права: сб. науч. тр. / редкол.: В.А. Носов (отв. ред.) [и др.]. Ярославль, 1987. С. 53.171См.: Яровая В.В. Техника локальных актов - борьба и единство публичных и частных интересов // Известия ЮФУ. Технические науки. 2011. № 11. С. 147.172Дёмин А.В. Неопределённость в налоговом праве и правовые средства её преодоления: дис. ...
докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2014. С. 176. См. подр. также: Там же. С. 181182.17061ческий ресурс нормативной парадигмы173), что напрямую вынуждают, к примеру, О.М. Родионову в специальной работе о правовой природе устава юридического лица внутренне противоречиво утверждать, что наличие нормативныхсвойств (проявляющихся в регулировании типичных ситуаций, расчитанностина многократное повторение, обладании общим характером) не означает, чтоуставные положения являются нормами174. Вместе с тем, здесь следует уточнить, что институт ЛНА исторически является неким «компромиссным полем»даже в рамках советского правового позитивизма, что демонстрировалось ранеепри обзоре концепций правовой природы подобных актов.
Следовательно, измассива «классических» для представлений отечественной юриспруденции источников права именно ЛНА естественным образом наиболее дистанцированыот дискуссии о «мягком праве»175, в силу чего наличие соответствующего юридико-технического свойства целесообразно принять в рамках настоящего исследования в качестве справедливого постулата.Технически «мягкость» воздействия на локальном нормативном уровневыражается, в частности, как это интерпретирует Т.В. Кашанина в классических юридических категориях, в направленности его вектора в сторону диспозитивности и дозволительности при сохранении признака корпоративной обязательности176.
Проявление этого возможно наблюдать в том, что в ЛНА обычно содержится незначительное количество строго императивных, т.н. «жёстких», «негибких» предписаний и запретов, как и обеспечивающих их санкций.Соответственно, практической сутью подобных актов противопоставительноСм. подр., напр.: Попов Е.А. Нормативная методология в правоведении: особенности использования // Журнал российского права. 2012. № 10. С. 48-53.174См.: Родионова О.М. Устав юридического лица как правовой акт. С.
166.175См. подр., напр.: Дёмин А.В. Бинарный подход против относительной нормативности: к дискуссии о «мягком праве» // Закон. 2014. № 6. С. 95-105; Зайцева Е.А. Мягкое право:объективная реальность или юридическая метафора? // Современное право. 2012. № 1. С. 3538; Фогельсон Ю.Б. Мягкое право в современном правовом дискурсе (начало) // Журнал российского права. 2013.
№ 5. С. 37-48; Он же. Мягкое право в современном правовом дискурсе(окончание) // Журнал российского права. 2013. № 9. С. 43-51; Он же. Мягкое право и верховенство права // Журнал российского права. 2014. № 11. С. 22-33; и др.176См.: Кашанина Т.В. Юридическая техника. 2-е изд., пересмотр. М., 2011.
С. 284.17362стоит признавать заключающейся в дозволении - т.е. в установлении прав, свобод, законных интересов, льгот, поощрений, порядка их осуществления и т.п.,что объяснимо имманентно добровольным характером корпоративных и трудовых отношений, а также их динамичностью, требующей оперативной (в некоторых случаях - мгновенной, незамедлительной) и «манёвренной» (не связанной непроницаемыми нормативными рамками) реакции на изменившуюся ситуацию и адекватной ей активности.
Естественно, что если к равному с другимисубъекту подобных правоотношений приходит понимание того, что они порождают слишком много обязанностей или ответственности («бремени», пословам Т.В. Кашаниной177), перевешивающих получаемые ими взамен блага, тоорганичным алгоритмом разрешения данной ситуации является выход (прекращение членства, участия и т.п.) из юридического лица или завершение трудового или схожего взаимодействия (увольнение) с субъектом саморегулирования.Другим вектором проявления рассматриваемого юридико-техническогосвойства ЛНА выступает наличие множества поощрительных норм, на чём акцентирует внимание Т.В. Кашанина178.
Основным стимулом к реализации подобных положений выступает персональный интерес (причём, как правило, доминирует материальный), субъективная направленность на получение средствпоощрения (выгод, наград, знаков отличия, финансовых поступлений, льгот,привилегий, преимуществ, иммунитетов, одобрений и т.п.) или достижениеиных благоприятных результатов, наступление неких позитивных последствий.Для объяснения данной особенности содержания ЛНА вполне уместно привести высказанный А.В.
Малько тезис о том, что режимом правового ограниченияможно сформировать лишь всеобщее повиновение, но не заинтересованность,что является «продукцией» режима правового стимулирования179. ПосколькуСм.: Там же. С. 285.См.: Кашанина Т.В. Указ. соч. С. 283.179См.: Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. 2-е изд., перераб. и доп. М.,2004. С. 215.17717863для частного права, к которому тяготеет феномен ЛНА, личный интерес (потребность, цель) является фундаментальным институтом, то логично, что поощрения в условиях существования «правового минимума» выступают более«тонким» и «гибким», а иногда и единственным методом мотивирования адресатов локальных норм, обеспечения их эффективной исполнимости. В этомключе Л.Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
