Диссертация (1137636), страница 44
Текст из файла (страница 44)
распространение ипризнание математических методов исследования, а также эксперимента, основанного на измерении.Если говорить о том, насколько эта характеристика, предложенная Койре,позволяет нам уловить основные аспекты происходящих трансформаций, тоследует признать, что описание Научной революции как математизации природы говорит меньше, чем Две характеристики: в этом описании как таковом несодержится указания, как эта математизация происходит, в чем именно заключается. Выделение математизации как центрального содержания Научной революции не способно выявить и удержать в фокусе тему перехода от иерархического Космоса к однородной Вселенной. В ней также не находят отражениеразличия в разных способах математизации мира, которые мы находим у Кеплера, Галилея, Декарта или Ньютона.
Математизация науки в XVII веке не просто сводилась к «геометризации пространства», но и в своей сути была гораздоменее тривиальным процессом, чем может показаться на первый взгляд. Математизация в принципе не была единым и однородным процессом, одинаковопонимаемым всеми участниками, и ее формы и философские основания былиразличны у разных авторов.Например, Галилей и Декарт, оба внесли неоспоримый вклад в создание математической физики, оба они в этом деле были вдохновляемы идеалом точности и достоверности, присущих математическому знанию, и желали добитьсяподобной точности и в иных сферах познания, особенно в физических науках.Но если у Галилея применение математических, а точнее геометрических спо-206собов аргументации основано на сущностной геометризации самого физического мира, на идее совершенного воплощения геометрической формы в материи,то у Декарта математизация физики подчинена желанию достичь абсолютнойдостоверности в научном мышлении, которое организуется сообразно аксиоматическо-дедуктивной модели математического доказательства.
Математизацияпо Галилею является, в первую очередь, геометризацией природы и затрагиваетонтологические представления о внутренней структуре материального мира.Декарт же предлагает модель математизации, которую мы можем назвать рацонально-формальной и которая требует в первую очередь перестройки методовпознания.Все же, определение Научной революции как математизации может сказатьнам больше, чем предыдущее описание. В Двух характеристиках математизация сводится только к одному аспекту – к геометризации пространства.
Этоважно для формулировки принципа инерции, но недостаточно для создания механики. Как показывает Койре, основной проблемой для создателей математического естествознания была математизация времени и причин, которые действуют во времени. Чрезмерная геометризация физических процессов, которая непозволяла адекватно описать действие причин и учесть фактор времени, лишьсбивала с пути и тормозила развитие естествознания. Если ограничиться описанием процесса Научной революции только посредством «геометризации пространства», то сложно адекватно оценить то усилие, которое потребовалось,чтобы создать математическую физику, которая была бы именно физикой, а нечистой геометрией.IV.1.3 От мира приближенности к универсуму точностиУ математизации мира и науки, которая, по мнению Койре, происходила вXVII веке, есть еще один аспект. Койре охарактеризовал его как переход от мира приближенности (monde de l’à-peu-près, du plus ou moins) к миру точности(univers de la précision). Эта формулировка появляется у Койре в работах конца20740-ых годов, когда Койре обращается, в частности, к изучению истории техники и эксперимента463.
Такое обобщение позволяет лучше подчеркнуть некоторые общие следствия математизации природы, влияние этого процесса на восприятие мира повседневной жизни, его значение для формирования научноориентированной технологии.Уже в работах 30-ых годов мы находим первые наброски такого определения. Описывая платонизм Галилея, его усилия по созданию математическойфизики, Койре указывает, что платоновский реализм приводит к тому, что эмпирическая реальность начинает мыслиться исходя из реальности идеальной.Это выражается, в частности, в «радикальном замещении эмпирической реальности математическим платоновским миром – поскольку только в этом миремогут быть реализованы идеальные законы классической физики»464.
В этомконтексте Койре подчеркивает, что качественный мир аристотелевской наукибыл лишен той точности и определенности, которую видит в мире постгалилеевская физика. С приходом в мир математики радикально меняются его очертания – неопределенность чувственных данных и сущностных качеств заменяетсяопределенностью фигуры и числа.Математизация природы, замена физического пространства абстрактнымгеометрических пространством, формирование новой онтологии физическогомира, в которой нет места чувственным качествам, ценностям и смыслу – всеэто, как указывает Койре, приводит к тому, что «мир качества заменяется миром количества», «мир становления – миром застывшего бытия»465.
Поэтомуможно сказать, что глубочайшим смыслом и целью всей Научной революцииXVII века «было упразднение мира «более или менее», мира качества и чувст463Об этом статьи 1948 года «Les philosophes et la machine» и «Du monde de l’«à-peu-près» àl’univers de la précision», которые были напечатаны в журнале Critique, а позднее помещены всборник Etudes d’histoire de la pensée philosophique (рус. пер. Койре А. От мира приблизительности к универсуму прецизионности // А. Койре.
Очерки истории философской мысли.М., 1985). А также статья 1953 года «Une expérience de mesure».464Koyré, A. Etudes Galiléenes... P. 207.465Koyré A. The Significance of Newtonian Synthesis… P. 8208венного восприятия, мира нашей повседневной жизни и замена его (архимедовой) Вселенной точности, строгой определенности и точных измерений»466.«Действительно, – пишет Койре, – создать физику в нашем смысле слова, ане в том, как ее понимал Аристотель, означает применить к действительностистрогие, однозначные, точные математические, и прежде всего геометрические,понятия»467.
Но для этого должен измениться сам мир: аристотелевский мир,также как и мир нашей повседневности, не является миром математическойточности. «Это область подвижного, неточного, где царят ‘более или менее’,‘почти’, ‘около того’ и ‘приблизительно’»468. Можно ли, например, точно измерить размеры живого существа? Койре полагает, что сама постановка вопросаабсурдна: «лошадь, несомненно, больше собаки и меньше слона, но ни собака,ни лошадь, ни слон не наделены строго и точно определенными размерами —всегда налицо некоторая доля неточности, ‘игры’, ‘более или менее’, ‘почти’»469. А в аристотелевском мире все физические тела подобным животным – уних нельзя определить ни точную форму, ни размеры. Они ускользают от подчинения числу и мере.
Математика неприменима к этому живому и подвижному, качественно определенному миру. Математика относится к царству абстракции, идеальному миру, отдаленному от физической реальности пропастью.Только устранение этого разрыва делает возможным возникновение математической физики, т.е. изучения физического мира, основанного на применении креальности математических правил, процедур и рассуждений. И оно же позволяет применить измерение к физическому миру.Надо, однако, отметить, что не весь древний Космос был миром приблизительности: это описание применимо только к подлунному миру.
Небеса же сдревних времен подчинялись математическому закону. Астрономия искала в466Там же. P. 4–5. См. также Koyré A. Une expérience de mesure // A. Koyré. Etudes d’histoire dela pensée scientifique. Paris, 1966. P. 255.467Койре А. От мира приблизительности к универсуму прецизионности // А. Койре. Очеркиистории философской мысли.
М., 1985. С. 109.468Там же. С. 110.469Там же.209движениях планет скрытую геометрическую регулярность и пыталась представить видимые движения небесных тел посредством системы идеальных круговых орбит. Такой подход считался возможным и оправданным. Переход к «миру точности» заключался, таким образом, не просто в порождении невиданногоранее синтеза математики и реальности, но в нисхождении математики и точности с небес на землю470. Это означало, в частности, унификацию природы –упразднение разделения Космоса на две онтологически различающиеся области, что было, в частности, следствием геометризации пространства.Переход от мира приблизительности к миру точности делает возможным появление современного эксперимента, основанного на точночном измерении.Как мы уже указывали ранее, Койре не признавал, что рождение современнойнауки связано с переориентацией человека на практическое действие.
Он неоднократно подчеркивал свое несогласие с эмпиристской эпистемологией, которая особое внимание уделяет связи новоевропейской науки с опытом. Конечно,Койре признает, что опыт, эксперимент и обращение к эмпирическим даннымсоставляют важнейшие черты современного естествознания471, но галилеевскаямеханика, хотя и претендует на то, чтобы быть опытной наукой, во многом остается «априорной», поскольку в основе ее лежит представление о математической структуре физического мира, которое предшествуют всякому опыту. Экспериментальное естествознание не рождается из чистого наблюдения иобобщения фактов: «не следует забывать…, – пишет Койре, – что наблюдения иопыт – в смысле обычного, повседневного опыта – не играли особой роли встановлении новой науки, а если и играли, то негативную роль, роль препятствия. Физика Аристотеля, а еще более физика парижских номиналистов (Буридана и Николая Орема), как подчеркивали еще Таннери и Дюэм, гораздо лучшесогласовывались с повседневным опытом, чем физика Галилея и Декарта»472.470См.
Там же. С. 111.См. Койре А. Галилей и Платон… С. 129; Koyré A. Etudes Galiléenes... P. 226.472Койре А. Галилей и Платон… С. 129.471210Новая наука рождается в результате изменения теоретических установок иунификации мира: с одной стороны, математика сходит с небес на землю, а сдругой стороны, физические рассуждения начинают применяться к небеснымобъектам. Мир начинает восприниматься как построенный на числе и фигуре, иэто делает осмысленным применение измерения к физическим процессам.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
