Диссертация (1137636), страница 13
Текст из файла (страница 13)
По иронии судьбы, главная награда этой Академии, присуждаемая завыдающиеся исследования истории научной мысли – медаль Александра Койре.120См. Delorme S. Hommage à Alexandre Koyré // Revue d’histoire des sciences et de leursapplications. 1965. Vol. 18. P. 138, а также Cohen I.B. – Taton R. Hommage à Alexandre Koyré //Mélanges Alexandre Koyré. Vol. 1. Paris, 1964. P. XIX – XX.56(Binoux) Французской академии наук, в 1959 году – медаль Джорджа Сартонаот международного Общества истории науки, а в 1964 – серебряную медальНационального центра научных исследований.Все эти годы он делит свое время между Соединенными Штатами и Францией: он постоянно путешествует с континента на континент, проводя каждый годшесть месяцев в Принстоне, в Институте высших исследований, куда он былприглашен в 1956 году при содействии Эрвина Панофского121, или в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе.
Кажется, что в отличие от его жены, предпочитавшей Париж, ему нравится сама атмосфера американского университета.Незадолго до смерти Койре пишет Ханне Арендт: «В этом ненормальном Париже я чувствую себя немного за границей. Я так привык к Принстону»122.Сложно сказать, что сделало Париж столь неуютным для него. Возможно, играл роль тот факт, что в нем он недостчитался многих друзей и знакомых: вовремя войны умерли А.
Бергсон и Л. Брюнсвик, Элен Мецже погибла в Аушвице, Морис Хальбвакс – в Бухенвальде, Жан Кавайес и Жорж Политцер былиубиты немцами, земной путь его близкого друга – Эдит Штайн – тоже оборвался в немецком конлагере. Возможно, ему хотелось быть подальше от Парижаиз-за неудачи с Коллеж де Франс в 1951 году123: кандидатура Койре, которогоподдержал его старый друг Люсьен Февр, была предложена в качестве заменыЭтьену Жильсону, однако вместо Койре был избран более «классический»Марсиаль Геру124.Может быть, провал в Коллеж де Франс был, на деле, не столь трагичен, еслипринять во внимание, что кафедра истории науки все же была создана (хотя и121См. Erwin Panofsky Expertise concerning Alexandre Koyré // E.
Panofsky Korrespondenz 1910bis 1968. Bd. 3: 1950 – 1956. Wiesbaden, 2006. P. 1119 – 1122.122Письмо Александра Койре Ханне Арендт. 29.1.1963 // Nouvelles de la République des Lettres. 1997. № 1. P. 156.123Как замечает Пьетро Редонди, «в биографическом и институциональном плане переездКойре в Соединенные Штаты следует сопоставить с неудачей, постигшей во Франции егопроект преподавания истории научной мысли» (Redondi P.
Preface // Redondi P. (éd.).Alexandre Koyré. De la mystique à la science… P. XXVI).124Redondi P. (éd.). Цит. изд. P. 118 – 119.57не в Коллеж де Франс, а в EPHE), и что Койре уже занимал видное место средиисториков науки, но она сохраняет свое значение в более общей перспективе.Рискнем предположить, что, несмотря на все позиции, которые Койре занимал,и признание, пришедшее к нему в последние годы жизни, в институциональномплане Койре остался достаточно маргинальной фигурой во французской академической жизни. Это касается не только его карьеры, но и его идей. В преподавание религиозных учений он вводил историю научных теорий, а историю науки он рассматривал через призму философских и богословских идей прошлого.Этот синтез требовал таких знаний и эрудиции, что немногие могли пойти заКойре по указанному им пути.
Парадоксальным образом, несмотря на всюэнергию и время, которые Койре посвящал преподаванию и своим студентам,он не создал собственной научной школы: его самый известный последовательТомас Кун никогда не посещал лекции Койре. По-видимому, дело здесь в пропасти, разделяющей науку, философию и теологию, которую Койре стремилсяпреодолеть, возвращаясь к историческим – богословским и философским – началам науки.
Классическая история науки неосознанно заимствует у самой науки ее позитивный подход к реальности: она обращает свое внимание на факты ипостепенно развивающиеся процессы, но ограничивается при этом четко определенной областью научного и остается поэтому неспособной достичь той полноты исторического видения, к которой стремились основатели этой дисциплины – Этьен Мейерсон, Абель Рей, Элен Метже, Александр Койре и другие.I.2 Историческая методология А. КойреКак видно из представленного выше биографического обзора, центральнымядром, объединяющим многостороннюю деятельность Койре, является история. Уже в ранние годы он обращается к истории философских и теологическихучений, а позднее переходит к исследованию истории научной мысли в ее тесной связи с философскими и теологическими концепциями.
Восприятие себякак историка было определяющим и для самоидентификации Койре (хотя в та-58кой области как интеллектуальная история точные дисциплинарные разделениязатруднены, а грань между историческим и философским подходом слишкомтонка). Поэтому мы считает необходимым обратиться к рассмотрению теоретических основ историографии Койре, к его пониманию исторического процессаи миссии историка. Наша цель в этом разделе – не только дать общее описаниенекоторой «философии истории», на которую ориентировался Койре, но и определить, какой теоретический аппарат позволяет ему рассматривать Научнуюреволюцию как разрыв исторического процесса и смену эпох.I.2.1 Историография и реконструкция прошлогоВо всех своих многочисленных и разнообразных текстах Койре редко затрагивает методологический аспект своей собственной работы или высказываетвзгляды на природу исторического процесса. В большинстве случаев он обращает внимание читателя на того или иного выдающегося мыслителя прошлого,сам оставаясь в тени, не выставляя на показ своих убеждений и установок125.Тем не менее, существуют тексты, впрочем весьма немногочисленные, позволяющие нам сделать набросок той «философии истории», которая вдохновлялаКойре.В первую очередь нам хотелось бы обратить внимание на статью так и озаглавленную «Философия истории», которую Койре опубликовал в 1946 году вжурнале Europe126.
Речь идет о расширенной рецензии на книги Эрика ДарделяИстория, наука о конкретном и Луи Альфана Введение в Историю127. В этойрецензии Койре в достаточно общем виде описывает ситуацию и проблемы исторической науки, обозначая ее наиболее заметные трудности и внутренние125Возможно, что осторожность Койре можно истолковать как свидетельство недостаточнойрефлексии. Так, Энрико Кастелли Гаттинара видит в отсутствии четкой и продуманной философии и теории истории знак времени и общий дефект французской эпистемологии первойполовины XX века.
Cм. Castelli Gattinara E. Epistemologia e Storia. Un pensiero all’aperturanella Francia fra le due guerre. Milano, 1996. P.19.126Koyré A. Philosophie de l’histoire // Europe. 1946. V. 24. P. 108 – 117.127Dardel E. L’histoire, science du concret. Paris, 1946; Halphen L. Introduction à l’histoire. Paris,1946.59трения. Предложенный Койре список нерешенных фундаментальных проблемдостаточно широк: от вопроса о возможности понимания полностью чуждойнам культуры до проблемы сути исторической науки как таковой128.
Но мы остановимся здесь лишь на одном моменте. История, подчеркивает Койре, будучинаукой, призванной сохранить от забвения человеческое прошлое, не являетсякаким-то хаотическим и неразличающим нагромождением воспоминаний офактах прошлого, она представляет собой упорядоченный рассказ, отталкивающийся от этих фактов. Но о каких «фактах» идет речь? Ведь ясно, что в памяти, пусть даже коллективной, невозможнно сохранить воспоминание о всехвообще фактах прошлого, с таким объемом информации невозможно работать,да он и не нужен. Очевидно, пишет Койре, требуется сделать выбор: отброситьсведения о фактах незначительных и сохранить память лишь о тех фактах, которые значимы и представляют интерес129.
Но значимость какого-либо фактазависит не только от него самого: то, что кажется значимым с одной точки зрения, может оказаться незначительным с другой. Историк, продолжает Койре,мог бы ответить нам, что не он производит отбор фактов, а сама история. Значимые факты – это те, которые оказали влияние на последующее развитие событий и эффект от которых присутствует в нашем настоящем130. Ведь прошлоечасто оценивается и интерпретируется в «настоящий момент», и именно исходяиз актуальной ситуации, в которой находится историк, он производит отборфактов и оценку отстоящих от него событий: «Таким образом, – пишет Койре, –это мы определяем значимость фактов, которые составляют нашу историю:значимо то, что является таковым для нас; и наше прошлое формируется исходя из нашего настоящего»131.История, подчеркивает Койре, это «дочь времени», filia temporis.
Настоящеевлияет на историка не только в аспекте отбора «исторически значимых фак128Ср. Koyré A. Philosophie de l’histoire... P. 111.См. Там же. P. 109.130См. Там же. P. 110.131Там же.12960тов», но и при установлении механизмов, управляющих историческим развитием и обеспечивающих связь между событиями, какими бы эти механизмы нибыли – политическими, экономическими, личностными или другими. Всякийраз, когда в современном мире определенный аспект человеческой реальностивыходит на первый план, будь то отношения производства, борьба классов,мощь технологии или что-либо еще, прошлое заново интерпретируется и переписывается: «всякий раз открытие в настоящем приводит к перестройке и переосмыслению прошлого, приводит к открытию в прошлом того, что преждеот нас ускользало»132.
Согласно Койре, в этой работе непрерывной переинтерпретации собственного прошлого человечество медленно продвигается ко всеболее совершенному постижению себя самого, и только конец истории можетположить предел обновляемой каждый раз заново реконструкции человеческойистории.Идея зависимости исторической реконструкции от текущего момента не является чем-то случайным в мысли Койре.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
