Диссертация (1137593), страница 25

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 25)

Если Риккерт утверждал, что способ понятийнойобработки действительности избирается соответственно интересу учёного,его настроенности на познание индивидуального или всеобщего, то Гуссерльпонимает под установкой, или настроенностью, тот способ данности предметности, который соответствует данной дисциплинарной области. Общейздесь является проблема связи между познающим субъектом и предметом;вместо того, чтобы просто постулировать существование предметов разногорода, Риккерт и Гуссерль проявляют интерес к тому, каким образом этипредметы конституируются в качестве таковых.Впрочем, способы такого анализа у Гуссерля и Риккерта совершенноразличны.

Если ключевые для Риккерта процессы происходят на дискурсивном уровне, то Гуссерль обращает внимание на интенциональность сознания.Различение персоналистической и натуралистической установок базируетсяна том, что каждый регион мира является своим особенным образом [Ströker1981: 173]. Таким образом, Гуссерль в некотором смысле синтезирует подходы Дильтея и Риккерта: для различения наук он использует и различия междупредметностями, и различия между типами сознания, которым эти предметности являются [Jalbert 1988].

Иными словами, синтез осуществляется с помощью идеи ноэто-ноэматической корреляции.2.3 Персоналистическая установка как естественная установкаКлючевое различие между каузальными и мотивационными связямиможет быть показательным образом проиллюстрировано на примере понятия«тела», которое является в гуссерлевой онтологии пограничным между двумяустановками.

В то время как в натуралистической установке происходит119«интроекция» души в живое тело в целях построения экспериментальнойпсихологии, в персоналистической установке, напротив, живое тело получаетсвои способности от меня: «не может быть никакой речи о том, что я уже заранее застаю себя и своё cogito как нечто в теле, фундированное в нём и локализованное в нём как дополнение к нему. Как раз наоборот: тело – это моётело, и оно моё в первую очередь как мой визави, мой предмет, так же какмоим предметом является дом» [Husserl 1952: 212/Hua IV: 212].

Тело – это нечасть Я, но, напротив, оно, как и всякий предмет, входит в не-Я.Однако здесь вновь обнаруживаются вопросы, которые остались неразрешёнными в рамках анализа натуралистической установки. Если тело и другие предметности, которые я конституирую в окружающем мире, являютсямоими, есть ли в этом мире место чувственному опыту? Или же описаниечувственного опыта может быть получено только при переходе в натуралистическую установку? Чтобы решить эту проблему, Гуссерль вновь обращается к слоевой модели, развитие которой в ходе анализа природы оборвалосьна связи чувственного опыта с сознанием. Однако теперь рассуждение разворачивается со стороны сознания. Как указывает Гуссерль, личность обладает«двойной субъективностью», т.е. может быть разделена на две ступени: высшую, в собственном смысле духовную, и «тёмный подслой», который составляют свойства характера, исходные и скрытые диспозиции. Гуссерльназывает этот слой «общим стилем» субъекта, или его «хабитусом», в котором в виде прочной структуры осаждаются все его привычные способы поведения.

При этом высшая ступень зависит от подслоя, а тот, в свою очередь,зависит от природы. К этой «природной стороне» духа относятся простейшиеощущения, влечения, а также функция внимания [Husserl 1952: 276-279/HuaIV: 276-279].Эта чувственная, «самая нижняя» часть субъекта есть душа, и именноона составляет вместе с активным, «занимающим позицию» субъектом единство личности. Отличительные характеристики личности, её «хабитус», или120«тип», обнаруживаются на обоих уровнях и оказываются связанными друг сдругом. Мои позиции зависят не только от моих предыдущих позиций, но иот моих диспозиций, находящихся на уровне душевного подслоя. Значит лиэто, что здесь, наконец, происходит «встреча» двух установок – персоналистической и натуралистической? Гуссерль отметает это предположение: речьидёт о «духовной душе», которая не определяется психофизически (или, какосторожно выражается Гуссерль, «нет необходимости определять её такимобразом») [Husserl 1952: 280/Hua 1952: 280].Очевидно, здесь возникает необходимость разобраться с соотношениеммежду природой и духом, как они были до сих пор определены, и с ноэтически соответствующими им установками.

Несложно понять, почему Гуссерльвоздерживается от того, чтобы постулировать природу (естественнонаучнуюприроду) в качестве подслоя духа, которым она становилась бы посредствомдуши. Поскольку в естественнонаучной природе действуют причинноследственные отношения, в таком случае не было бы никакой возможностиизбежать действия этих отношений на уровне духа, который, согласно Гуссерлю, зависит от своего подслоя. Причём это не просто означало бы, что таким образом обосновывается естествознание духа (для этого достаточно просто рассматривать все феномены духа как материальные вещи), но и приводило бы к тому, что естествознание духа оказывается единственным способом исследования духа, т.е.

теряется то поле субъективности, которое открыла гуссерлева феноменология.Следовательно, проблема должна быть решена другим образом. Какпишет Гуссерль, «духовное Я зависит от души, а душа – от живого тела: стало быть, духовное Я обусловлено природой. Однако из этого не следует, чтооно находится по отношению к природе в отношении каузальной зависимости.

Оно обладает подслоем, который условно зависим; как дух оно обладаетдушой, комплексом природных диспозиций, которые в качестве таковыхобусловлены физической природой и зависят от неё» [Husserl 1952: 281/Hua121IV: 281]. Поскольку до сих пор вводилось только два вида зависимости – каузальная и мотивационная, и ни один из них очевидным образом здесь неприменим, это рассуждение выглядит неубедительным. Гуссерлю приходится удваивать понятия: душа и живое тело должны быть обращены одновременно и к природе, и к духу (поэтому как о душе, так и о живом теле можноговорить одновременно в двух смыслах).

Они играют роль своего рода «переключателя» между каузальной и мотивационной зависимостью [Husserl1952: 284-286/Hua IV: 284-286], однако характер зависимости между этимидвумя видами зависимости всё же остаётся неясным.Для того чтобы справиться с этой трудностью, Гуссерль постулирует«онтологическое превосходство духа над природой». Это решение, к которому Гуссерль приходит в «Идеях II», согласуется с общим замыслом работы,который состоял в феноменологическом описании конституирования основных предметностей, т.е.

в прояснении их смысла. Границы природы как региона обнаруживаются в субъекте как конституирующем сознании: «субъекты не могут стать природой, раствориться в ней, ибо тогда исчезло бы то, чтопридаёт природе смысл» [Husserl 1952: 297/Hua IV: 297]. Природа относительна, в то время как дух абсолютен: исчезновение природы не означало быисчезновения духа, зато природа без духа невозможна.Таким образом, конституирование природы оказывается для Гуссерлярешающим аргументом в пользу того, что регионы бытия онтологически неравны.

Первые две части «Идей II», посвящённые природе и душе, можно внекотором смысле понимать как последовательную экспозицию натуралистической метафизики, которая самому натурализму не под силу из-за того,что он не в состоянии подняться на уровень чистого сознания. Всё изложениепроблематики природы и души происходит как бы из натуралистическойперспективы благодаря тому, что Гуссерль фактически исследует натурали-122стическое сознание43.

Недостающее звено «Идей II», переход от чувственного опыта к сознанию (к сознанию, понимаемому феноменологически, т.е. интенциональному сознанию), отсутствует именно потому, что для натуралистического сознания интенционального сознания не существует.

Интенциональность недоступна естествознанию, она является его «слепым пятном»,которое можно заметить, только перейдя в перспективу чистого сознания, вфеноменологическую перспективу, что Гуссерль и делает, когда анализируетдух.Повторим ещё раз: любая каузальная зависимость интенциональногосознания от природы невозможна не для феноменологии, но для самогонатурализма. Максимум, на что может претендовать натуралистическаянаука – это так называемый «психофизический параллелизм», который ставит состояния сознания в соответствие психофизическим фактам. Но Гуссерль легко опровергает этот параллелизм, обращая внимание на существование собственных сущностных законов сознания, которые никак не соотносятся с физической природой и вообще не предполагают её существования[Husserl 1952: 288-296/Hua IV: 288-296; Marcelle 2006].Однако можно ли считать предложенное Гуссерлем решение онтологической проблемы соотношения духа и природы консистентным? При выходеиз натуралистической установки становится видно, что природа конституируется сознанием как один из регионов бытия.

Характеристики

Список файлов диссертации