Диссертация (1137593), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Понимающее объяснение имеет дело с совершенно особой по своей сущности мотивацией, протекающей в абсолютно созерцательных формах отношения исвязи» [Husserl 1987: 321/Hua XXV: 321].41Позднее Гуссерль иногда заменяет «каузальность» на «природную каузальность», а «мотивацию» на «мотивационную каузальность» - очевидно, для того, чтобы подчеркнуть, что духовные процессы также управляются строгими связями, сущностными законами, и могут быть объяснены научным путём, хотя и иначе,чем природные процессы [Husserl 2004: 299/Hua XXXVII: 299; Staiti 2010: 122-125]. Это позволяет Гуссерлюиспользовать формулу «verstehendes Erklären», которая известна в социальной науке благодаря Веберу.114Мотивационные связи обнаруживаются в области интенциональныхотношений между субъектом и объектом, которые противопоставлены реальным отношениям.
Последние важны для естествознания, поскольку указывают на реальное каузальное воздействие одних вещей на другие, в товремя как первые имеют силу даже тогда, когда интенциональный объект«реально» (т.е., для естествознания) не существует (например, дан в галлюцинации). При этом понятие интенциональности здесь несколько модифицируется по сравнению с предыдущими работами Гуссерля, и подчёркиваетсяне просто направленность сознания на свой предмет, но активная направленность – любая интенция рассматривается как поведение по отношению кпредметам окружающего мира [Rang 1973: 126-127].
Таким образом, различие между природой и духом может быть описано как разница порядков –если в одном случае речь идёт о каузальных отношениях между объектами,то в другом субъект входит в отношения мотивации с объектами.Итак, науки о природе руководствуются методом каузального объяснения, а науки о духе – методом понимающего объяснения, поскольку это соответствует особым способам конституирования их предметностей. Инымисловами, различение наук соответствует различению установок: натуралистической установке соответствуют науки о природе, в то время как персоналистической – науки о духе. Предметы наук о духе даны им точно так же, какони даны нам в обыденной жизни, т.е.
как находящиеся в нашем окружающем мире, объективность которого создаётся интерсубъективно и не подвергается сомнению. В этом мире другие даны мне именно как люди, притом каксоприсутствующие; я могу путём вчувствования воспринимать данные имобъекты как свои, я неизменно так или иначе обращён к ним в потоке духовной жизни, обладаю общей с ними культурой. Когда я воспринимаю природу, то делаю это не так, как естествоиспытатель, а непосредственно, как природу, которая является общей для меня и других личностей, как «нашу» природу.
Всё это действительно и тогда, когда я начинаю практиковать науку о115духе – я по-прежнему нахожусь в мире, который обладает смыслом для меня,предметы в этом мире для меня значимы, и именно поэтому я могу пониматьего и понимать мотивации, которые движут мной и другими людьми.Гуссерль подчёркивает, что наукам о духе, за исключением «гуманитарной психологии», не требуется осуществлять никакого перемещения между установками, никакой редукции.
Во-первых, для них нет необходимостиосуществлять трансцендентально-феноменологическую редукцию, посколькуони не возвращаются к чистому сознанию, их не интересуют сущностные закономерности, в соответствии с которыми мир вообще может быть конституированвсознании.Во-вторых,для«историческихконкретно-дескриптивных наук» нет необходимости осуществлять и феноменологически-психологическую редукцию. Это необходимо лишь для гуманитарнойпсихологии, поскольку она должна воздержаться от постулирования реальности предметов, чтобы сконцентрироваться на феноменах – на том, какпредметы являются человеческому сознанию.
Однако для прочих наук о духеэто не нужно: гуманитарный учёный способен понимать реальность именнопотому, что постулирует её, потому что это «его» реальность, потому что длянего «всё здесь» [Husserl 1952: 367/Hua IV: 367].Как науки о природе, так и науки о духе стоят на естественной установке и не предполагают разрыва с ней. Их отличает направление взгляда:там, где естествознание видит лишь простые вещи, связанные каузальнымиотношениями, гуманитарное знание обнаруживает субъектов, соприсутствующих в окружающем мире. При этом, однако, науки о природе требуют специфической абстракции, которая позволит сфокусировать интерес именно на«вещной» стороне дела и отвлечься от исходного характера данности окружающего мира. Только с помощью такого усилия-абстракции можно натурализовать непосредственно данную природу, а затем и душу, т.е.
перестатьвидеть в субъектах тех, кто вместе со мной живёт в этом мире, и посмотретьна них (и на себя) как на одушевлённые физические тела.116Гуссерль не слишком подробно описывает круг собственных задачнаук о духе, в особенности на данном этапе развития его наукоучения. Ихнепросто выявить: очевидно, основной предмет интереса Гуссерля составляет феноменологическая психология и соответствующая проблематика человеческого сознания. Гуссерль разделяет науки о духе на эмпирические и эйдетические. Под эмпирическими науками он, по-видимому, понимает то же,что понимал под науками о духе Дильтей – историческую реконструкциюмотивационных связей, которая могла бы восстановить образ личности вовсей его полноте. Задача здесь состоит в «раскрытии личной наполненнойвременности с относящимися к ней и принадлежащими к миру явлениями,мнениями, мотивациями, видами деятельности, внешними и внутреннимидействиями в их личностной связности, которая и сама должна быть точнотак же до определённой степени раскрыта» [Husserl 1952: 371/Hua IV: 371].Однако, в отличие от Дильтея, Гуссерль ставит отдельную задачу эйдетического исследования, т.е.
выявления сущностных законов в области духа.Таким образом должна быть построена онтология индивидуальной и коллективной субъективности. В частности, должен быть разъяснён смысл «социального опыта»: когда я вступаю в брак, в отношения дружбы, в студенческое объединение, в церковную общину, я понимаю, что они значат для меня,однако только мысленно модифицируя эти отношения (позже Гуссерль назовёт это методом эйдетической вариации) я могу схватить их сущность,осмыслить их значение как для конституирования окружающего мира, так идля индивидуальной и коллективной субъективности.Эта вторая, онтологическая задача может быть сформулирована именно благодаря размежеванию Гуссерля с Дильтеем.
В целом разрабатываемаяГуссерлем в этот период классификация наук сформирована под серьёзным117влиянием Дильтея42: Гуссерль выбирает именно путь различения наук по ихпредмету и, вслед за Дильтеем, ставит в соответствие предмету наук о духеметод объяснения, получаемого путём понимания. Вероятно, более существенно то, что вслед за Дильтеем Гуссерль рассматривает окружающий миркак непосредственно данный нам до понятийной обработки. В персоналистической установке я уже обладаю своей предметностью – мне не требуетсявыработка методического аппарата для того, чтобы схватить её. Как отмечаетА. Конопка, этот ход существенно отличает программу Дильтея (и, вслед заним, Гуссерля) от критической философии неокантианцев, поскольку для последних действительность отделена от разума hiatus irrationalis и, стало быть,недоступна в непосредственном опыте.
Однако здесь же может быть обнаружено и наиболее важное различие между Дильтеем и Гуссерлем: посколькуГуссерль считает необходимым дать феноменологическое обоснованиепредметностям различных наук, он, во-первых, обнаруживает новые онтологические проблемы, не сводимые к проблемам эмпирических наук и решаемые только средствами эйдетического анализа; а во-вторых, рассматриваетне только дух, но и природу как предмет, который нуждается в разъяснении[Konopka 2009: 327-329].При этом позиция Гуссерля отчасти сближается с позицией неокантианцев, поскольку ключевое значение для прояснения метода наук приобретает то специфическое отношение исследователя к своему предмету, котороехарактерно для каждой области наук. Помимо различия в характере опыта, скоторым имеют дело науки о природе и науки о духе, важна также структураинтереса исследователя к своему предмету – каким образом он подходит кпредмету, какие переживания для него актуализируются и какие условиядолжны выполняться для того, чтобы этот предмет был дан исследователю.42Как Гуссерль писал ученику Дильтея Г.
Мишу, его встреча с Дильтеем в 1905 году (но не труды Дильтея)придала ему импульс к трансформации феноменологии от «Логических исследований» к «Идеям» [Husserl1994: 275/Hua Dok VI: 275]. См. по этому поводу также: [Sandmeyer 2009: 31-67; Михайлов 1997].118То, что Гуссерль рассматривает естествознание как особый способ тематизации окружающего мира, указывает на его стремление учесть ключевое соображение неокантианцев, согласно которому субъекту познания противостоитединый мир, который по-разному схватывается в зависимости от цели познания (т.е., от дисциплины).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
