Диссертация (1137497), страница 31
Текст из файла (страница 31)
231].Роман «Николай Негорев» был напечатан при личном участииН. А. Некрасова сначала в «Отечественных записках» в 1871 году, затем отдельным изданием в 1872 г. В той же заметке в «Пчеле» приводится отрывокиз «Автобиографии» Кущевского, которую писатель начал составлять за несколько месяцев до смерти, где Иван Афанасьевич характеризует себя как «писателя-пролетария, работающего ради куска хлеба» [Горнфельд, 1877, c.232].После романа «Николай Негорев» до самой смерти в 1876 году от отекалегких писатель публиковал очерки и фельетоны (например, «Петербургскийдневник Настасьи Петровны Коробочки»), которые затем вошли в сборник«Маленькие рассказы, очерки, картинки и легкие наброски». Сборник прошел,практически не получив отклики в печати, кроме статьи в «Деле», где главнымнедостатком Кущевского критик считает то, что писатель «ничего не изобретает, он только докладывает о виденном и слышанном» [Мордовцев,1870, c.5].Первые критики единственного крупного произведения Кущевскогосразу отметили главную цель романа «Николай Негорев»: «представить всвоем романе историю развития и первых успехов в жизни одного из „благополучных россиян“» [Мордовцев,1870, c.
5]. И если внутренний мир главногогероя представлялся некоторым критикам, например Д. Мордовцеву (П. Никитину) из «Дела», недостаточно хорошо прописанным, то описание отношений Негорева с его друзьями, а также общее описание среды вызывало одобрительные отзывы у первых рецензентов романа:148«С этой внешней стороны характер Негорева воспроизведен превосходно. Все, что говорит Негорев в уяснение своей собственной личности, почти ничего не уясняет, но зато все, что он говорит о других <…> определяетвам как нельзя лучше всю ничтожность миросозерцания и всю пошлость характера нашего современного Молчалина. Автор нигде не позволяет нашемугерою обмолвиться.
О людях 60-х годов, об их характерах и стремлениях, обих „начинаниях“ и „предприятиях“ Негорев на всех страницах своей двухтомной автобиографии рассуждает именно так, как должен рассуждать „благополучный россиянин“» [Никитин, 1875, c. 6].Неудивительно, что, сравнивая Негорева с другими персонажами романа, Мордовцев приходит к сопоставлению «отцов» и «детей» в русском обществе 1860—1870-х годов. Через несколько лет, в 1875 году, Мордовцевснова вернется к анализу романа Кущевского, где назовет писателя не толькописателем из лагеря «детей», но и поместит его в разряд «беллетристов-эмпириков», тех, кто не описывает законченный тип героя, а основывается на фактах жизни при создании подвижного, меняющегося героя.Теме беллетристов-«детей» посвящена и другая рецензия на роман Кущевского.
В ноябре 1873 года в журнале «Отечественные записки» выходитстатья «Беллетристы-фотографы» Марии Константиновны Цебриковой, писательницы, редактора журнала «Воспитание и обучение» и автора статей поженскому вопросу. В этой статье Цебрикова обсуждает свежую беллетристику: «Солидные добродетели» П. Боборыкина, «Соль земли» С. Смирновойи роман «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» Кущевского. Цебрикова предлагает рассматривать авторов этих произведений как несомненных представителей романистов «лагеря детей» и как «беллетристов-фотографов».Понятие «романисты лагеря детей» к 1873 году становится уже устоявшимся термином для описания романистов 1860—1870-х годов.
В январе1876 года, обдумывая замысел «Подростка», Достоевский в «Дневнике писателя» назовет это поколение в целом «русскими теперешними детьми».149В статье М.К.Цебриковой нас интересует, в первую очередь, понятие«беллетристов-фотографов». Автор упрекает современных писателей в том,что они разучились создавать образы «живых людей», получая вместо этого«одни фотографии», которые не раскрывают «всю повесть пережитой жизни»:«Наши беллетристы-фотографы умеют уловить только один моментжизни: тот, когда человек позирует перед камер-обскурою; отсюда вытекаетнеобходимость уловить как можно более самых разнообразных моментовжизни, и романы разрастаются в многочисленные альманахи фотографических карточек, где каждое лицо является в разных позах и группах.
Эти карточки поразят вас сходством с жизнью только в том случае, если вы знали оригиналы их, но в них нет ее живых красок, и, взглянув на них, вы забудете ихчерез минуту» [Цебрикова, 1873, c. 2].Автор затем отметит, что в современной ей литературной среде наблюдается «вырождение», тогда как необходима «возмужалость» литературы. Этопозволяет сделать вывод, что для появления новых талантов важны условияне нынешней эпохи, а предшествующей. В возникновении беллетристов-фотографов, таким образом, виновато предыдущее поколение и их воспитаниепо методу «не рассуждай — слушайся»:«Природа оказалась скупа к 1860-м и 1870-м годам, и сороковые годы ничего немогли завещать им.
Задавленная мысль, задавленные силы. Смолкла горячая речь двух критиков, редко раздавалась песнь лиры и печали, а между тем писалось сравнительно много.Но это писанье можно сравнить с жужжанием пчел в ненастные дни. Слышится общий гул,но ни один звук не выделяется из него, поражая ухо своей силой. Если и проявлялись проблески более крупных талантов, то они гибли, сделав очень мало. Талант неразлучен с характером. Чтобы развить его наперекор враждебным обстоятельствам, чтобы сказать слово,когда всё глушит его, чтобы не затянуть холопскую песню, как певали было дворовые подугрозой розог барских — нужна нравственная сила; не много ее было в обмельчавшем поколении, которое создала эпоха 1825—1855-го годов.
Оно не могло дать закал и поколениюнаших дней. Тогда с детства систематически забивались силы. Не рассуждай — слушайся;вот была метода воспитания. Нечему и удивляться, если в 1860-х и 1870-х годах не выдви-150нулось ни одного имени, которое можно было бы поставить рядом не только с именем Тургенева, Гончарова, но и Л. Н. Толстого и Крестовского, псевдонима» [Цебрикова, 1873, c.5].Анализируя литературных «отцов» и «детей», Цебрикова как раз и вспоминает роман Кущевского, одного из представителей молодого поколения, которое «хочет правды»: «В этом романе автор отнесся к детям с полным сочувствием и вместе с тем с полнейшим беспристрастием».Итак, Кущевский, беллетрист лагеря «детей», «эмпирик», «фотограф»,в истории «благополучного россиянина» Негорева достигает своей цели — показать становление типичного шестидесятника.Обратимся к анализу этой истории.
Это типичный роман воспитания, вкотором описан путь становления молодого человека. История Николая Негорева, зарождение и утверждение в нем идеи «благополучности» - по замыслуавтора романа воспитания читатель должен почувствовать порочность этойидеи и найти путь, противоположный дороге главного героя.При создании романа писатель использует уже освоенный тип повествования о становлении главного героя, привычного для романа воспитанияXIX века. Описание пути идеологического, нравственного становления героядля Кущевского невозможно ни в какой другой форме, кроме как в жанре романа воспитания. Выбор жанра в данном случае принципиален.Для описания пути становления героя Кущевский использует фигурурассказчика, которая к концу романа идеологически дискредетируется.
Повествование дискредитируемого рассказчика позволяет Кущевскому к началутретьей, и последней, части романа обмануть ожидания читателей: вместо Николая Негорева, представляющего «свой» либеральный лагерь, читатель получает героя, в котором уже больше невозможно не замечать черты «благополучности», отрешения от идеалов его друзей, игнорировать Оверина, подлинного героя романа.151Оверин, который в начале повествования представляется рассказчикомкак обычный «юродивый», не от мира сего однокашник Негорева, к концу романа становится все более очевидным для читателей символом лагеря «детей»,одного из двигателей революционного движения.
Способ построения повествования в романе «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» напоминает способ повествования в романе Достоевского «Подросток», в котором сознание героя является организующим центром романа. Тот факт, что романКущевского был написан до «Подростка» и предвосхитил способ описания иглавную тему романа Достоевского, дает право говорить о так называемойопережающей вторичности [Акимова, 2008, с. 64], способности произведенийвторого ряда предвосхищать и «подготавливать» появление произведения автора первого ряда.Само название романа, «Николай Негорев, или Благополучный россиянин», отсылает к традиции сатирической прозы, плутовского романаXVIII века. Кущевский не только ставит в заглавие имя главного героя, но идает его характеристику, уже в самом названии предупреждая читателей о Николае Негореве.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
