Диссертация (1136829), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Развивается экономика, и мы видим,что в рамках экономических или политэкономических подходов развитие машиноказывается фактом политической жизни. Считается, что именно тогда возникласамостоятельная область философии техники, когда в 1877 году вышла книга Э.Каппа "Основы философии техники" [Чешев, 2006].К концу XIX века возникают подходы, в которых производство становитсячастьюполитической,вдальнейшем,социальнойиэкзистенциальнойпроблематики.
Формируется оценочный дискурс в отношении технологий:возникает необходимость поощрять или критиковать технологические явления,обращаться к тому, что такое техника.У М. Хайдеггера, Х. Ортеги-и-Гассета, Э. Юнгера, В. Беньямина и многихдругих мы находим идеи о том, что технологии — одна из ключевых причин ипримет трансформации общества.
Техника оказывается связанна с созданиемновой реальности, подлинность или истинность которой оказывается подсомнением. Например, В. Беньямин пишет о том, что "если естественноеиспользованиепроизводительныхсилотношениями,тотехническихнарастаниесдерживаетсяимущественнымивозможностей,темпа,энергетических мощностей вынуждает к их неестественному использованию"[В.
Беньямин, 2013, с 116] то есть, Беньямин - один из немногих философов,намеренно подчеркивающих неоднозначность технического фактора. Этот фактор63выступает иногда в роли прогрессивного, а под влиянием крупного капиталастановится негативным и опасным явлением.
В дальнейшем мы увидим, что этапозиция характерна для марксизма до середины ХХ века.Одновременноменяласьповседневность:появлениеавтомобилей,радиоприёмников и телефонов становилось не только событием в научнотехническом мире, а частью бытовой реальности. В общественном и научномдискурсах технологиям стали приписывать роль политических детерминант(безусловно, не единственных, но очень важных) [Х. Гумбрехт, 2006]. Итак, мывидим, что к началу ХХ века и возникновения социологических подходов кпониманию технологии сформировалось множество вопросов, касающихсявозможностидоступактехнике.Оникасалисьразнойполитическойинтерпретации, сближения технологий вообще с технологиями передачиинформации (медиа), проблематизация их роли и места в системе отношений.Чтобы понять, как эти вопросы трансформировались в ходе взаимодействияфилософского и социологического дискурсов, мы подробнее рассмотрим такжероль технологии как метафоры, её использование в утопиях и антиутопиях.Техника оформляется в качестве предмета размышлений философов исоциологов не сама по себе.
Она является частью дискурса о прогрессе. Прогресскак явление оценивается и отрицательно, и положительно, и нейтрально, —каждая из позиций связывает аксиологические и эпистемологические подходы, тоесть ценности и предмет познания. Если отношение консервативных мыслителей,процитированных ранее, преимущественно негативное, то длялевых илиберальных мыслителей техника представляется необходимым и желательнымэлементом изменения общества. Разночтения в отношении к нему возникаютисходя из оценок воплощения и оформления институтов и явлений, связанных спрогрессом.
Закономерно, что технологии вызывают положительное отношение,если они способствуют реализации идеологии, которой придерживается автор, инегативное — если противодействуют ей. Таким образом, в идеологизированном64дискурсе технологии приобретают автономию, уже не будучи связаны ни сотдельными вещами (как у средневековых философов и Бэкона), ни с процессомраспределения власти. Это происходит вместе с автономизацией других сфер(науки, искусства) и вызывает и критику, и поощрение. Каким образом техникаоказывается самостоятельной частью этих идеологических подходов?Возникает консервативная реакция, она предполагает, что техника имеетскорее отрицательное влияние на общественное устройство, разрушая привычныеграницы, начиная от границ человеческого тела и заканчивая бинарнымиоппозициями, которые используются в повседневности [Ф.
Капп и др., 1925,Гумбрехт, 2005]. При этом самая известная, пожалуй, позиция МартинаХайдеггера, конечно, не сводится к критике техники. Напротив, он предостерегаетчеловека от превращения себя и других вещей и людей в "постав". Но в работах К.Юнгера, Ф. Каппа технологии имеют радикально однозначную роль – какуничтожающих привычный порядок вещей.Особая амбивалентная роль техники есть в работах Х.
Ортеги-и-Гассета. Онпереводит дискуссию в антропологический дискурс, говоря о том, что "нашсовременник глубоко встревожен сознанием своей принципиальной техническойбезграничности. Возможно, как раз этим и объясняется, что человек сегоднявообще не знает, кто он. Едва вообразив, что он способен быть всем, человектут же перестал сознавать, кто он на самом деле" [Х.
Ортега-и-Гассет, 1993, c.62] Но при этом именно умение работать с техникой он считает крайне важнымумением и свойством человека, отличающим его от животных. Ортега-и-Гассетпредставляетумениепользоватьсятехникойключевымумением,ивантропологическом смысле, и в общественном: история начинается с созданиемизбыточного продукта, вокруг которого формируются отношения в обществе. Таксвязываются антропология и экономика, впрочем, нужно отдавать должноеподходуОртеги-и-Гассета,которогоназывают"аристократическимиутончённым" [Чешев, 2006] именно за высказывания о технике. Действительно,65его высказывания – это не критика "слева", но они далеки и от высказыванийконсерваторов.
Скорее его позиция близка тому подходу, который мы сегодняможем назвать "либерально-демократическим".Возникает дискуссия о том, какой образ человека ХХ века формируеттехника. Мы видим это на примере одной из тем, с этим связанных: проблемысвободного времени, которое появится у человека.
Позиция, противоположнаяОртеге-и-Гассету: "Допустим, техника отчасти освобождает нас от какой-тоработы, однако это еще не служит залогом того, что избыток времени будетиспользован для досужих, духовных, мусических занятий. Рабочий, оставшийсябез работы и не обладающий этой способностью, отнюдь не похож нафилософа-киника, который на радостях заплясал бы перед своей бочкой, узнав,что может, ничего не делая, получать от государства пособие по безработице,которого хватит на покупку хлеба и лука. В отличие от философа, такойрабочий будет погибать от тоски, не зная, чем заполнить бездну бесполезноговремени" [Ф.
Юнгер, 2002, электронный источник].Авторпроцитированногоотрывка,ФридрихЮнгер4полагает,чтотехнические изменения в этом случае становятся источниками социальныхпроблем,всвоюочередьпринесённыхдеклассированными,десоциализированными массами.Ортега-и-Гассет, напротив, видит в технике не результат и инструментдеградации рабочих масс, а средство изменения человеческой природы. Онприводит в пример образ джентльмена, как человека неаристократичного, носостоявшегося в обществе благодаря умению пользоваться технологиями.Проблематика социального значения техники появляется и в марксизме, таккак пролетариат как исторический субъект возникает только в результате научноФридрих Юнгер — брат философа Эрнста Юнгера, который служил в армии Вермахта, былкомандиром штурмовой бригады. После войны он учился у основателя гештальт-психологииМакса Вертхаймера, написал ряд эссе ("Рабочий", Тотальная мобилизация") и опубликовал своифронтовые дневники ("В стальных грезах").466технической революции.
Но одновременно техника участвует и в его дальнейшемзакабалении.Противоречиемеждуростомпроизводительныхсилинесоразмерным изменением производительных отношений может быть снято врезультате социалистической революции, а в противном случае приводит кбольшему угнетению. Техника сама по себе не играет активной роли поотношению к ключевому противоречию, которое выделяет Маркс.Известное выражение Маркса о том, что "ручная мельница дает вамобщество с сюзереном во главе, паровая мельница – общество с промышленнымкапиталистом" позволяет описать эпохи и показать их исторически и техническидетерминированные трансформации [К.
Маркс, 1955, с. 133]. Но контекст этойфразы всё же отличается от детерминистского толкования. В полемике сПрудоном Маркс продолжает: "Машина столь же мало является экономическойкатегорией, как и бык, который тащит плуг. Машина — это толькопроизводительная сила. Современная же фабрика, основанная на употреблениимашин, есть общественное отношение производства, экономическая категория"[К. Маркс, 1955, с 152]. Можно зафиксировать, что Маркс настаивает на различиимежду инструментом, единичной технологией и тем, что встроено в системупроизводства.
Он предлагает отказаться от метафор и обобщений в отношениитехнологий и критикует за это Прудона.Для философов и социологов ХХ века, даже для марксистов инеомарксистов эта деметафоризация техники Марксом не стала аксиомой. Л.Мамфорд полемизирует с Марксом, утверждая, что прогресс следует понимать какпроцесс, который с самого начала цивилизации привёл к созданию Мегамашины,коллективной человеческой модели машины, в которой "подчинение всехкомпонентов машины аналогично функционированию человеческого тела" [Л.Мамфорд, 1986, электронный источник]. Мамфорд не исключает возможногоальтернативного использования автоматизации, так как текущее положение делпредставляется ему следствием исторического развития, в то время как была и67другая часть истории: ""τεχνε" не выражено различие между промышленнымпроизводством и "изящным" или символическим искусством; и на протяжениизначительной части человеческой истории оба аспекта этого термина былинеотделимы друг от друга, причем один из них отвечал объективным условиям ифункциям, а другой — "субъективным потребностям" [Л.
Мамфорд, 2001,электронный источник]. В целом, метафорика в отношении технического иорганического в ХХ веке стала значимой, во многом она легла в основукибернетики.Возможностьпринципиальнодругого,несовпадающегосдоминирующим отношения к технике, упомянутая Мамфордом также будетрегулярно воспроизводиться в литературных и научных дискурсах, например, уСимнондона.Так Г. Маркузе представляет технику как один из элементов историческогопроцесса, в котором возникают классовые отношения и общество потребления.Как инструмент политики техника в основном принадлежит правящим классам:"Отличие современного общества в том, что оно усмиряет центробежные силыскорееспомощьютехники,чемтеррора,опираясьодновременнонасокрушительную эффективность и повышающийся жизненный уровень" [Г.Маркузе, 2007, с.
256]. Продолжая проблематику, которую мы упомянули в связис позициями Платона и Ортеги-и-Гассета, он говорит об обществе как новомносителе закрепощающей власти технологий (в отличие от "старого" носителя —суверена). Технологии, согласно описанной трактовке, превращают общество вмашинерию, что отражено и в художественных произведениях, и в работахпредставителей социальных наук.Юрген Хабермас развивает идею Маркузе, обращая её на социологическуюпроблематику. В своей книге 1970 года "Технологии и идеологии" он объясняет,что происходит технологическое решение политических проблем и военных задач(приводя в пример штаб американских военно-воздушных сил) В этомпродолжается критическая идеи Франкфуртской школы, объясняющая, что68прогресс используется государством как идеологическая доктрина.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
