Диссертация (1136803), страница 33
Текст из файла (страница 33)
А за остальными числилась. То естьотец и двое старших сыновей — все попали под коллективизацию и попалив Казахстан, они исчезли со следами вообще, только мой дед остался, потому 161 что, э, ну на нем ничего не числилось официально. Вот так вот мы уцелели. А моиостались до войны, попали под немецкую оккупацию, были потом то есть —немцы как бы вывезли в Германию, как бы как немецкое происхождение.Не совсем добровольно, то есть нужно было. Там не особо спрашивали, хочешь,не хочешь. Когда немцы воевали с Советским Союзом, все, кто немецкогопроисхождения, вынуждены были. То есть заставляли. Вначале в Польшу, потомв Германию.
Пешочком, телеги. (5,0) Пешком на телегах. Сначала в Польшу,около года были в Польше в 1944-м, потом в, э, в 45-м уже на территорииГермании. Ну а после войны, там, историю, наверное, знаешь — там, у четырехстран-победительниц, — все, у кого до войны было советское гражданство, —всех — там под какой зоной оккупации — всех возвращали назад в СоветскийСоюз. Американцы, французы, англичане — всех выдавали. И вышло так, чтомать была у меня под американской оккупацией, она вернулась раньше, ее вернулираньше, чем отец, который как раз был под советской оккупацией. Как вернулся?Вначале говорили, что их вернут назад на своих землях, там, свои — ну, туда,домой, как они говорят.
Ну и прямиком, конечно, в товарные вагоны и в Сибирьв ссылку, в вечную ссылку. И вот я родился в Сибири. То есть они не былиженаты, они познакомились там, в Томске. В Сибири. Вот так вот это. В ужепозже, где-то в 68-м году, у нас были родственники в Киргизии — ну, родителисъездили посмотрели, там климат, потому что я мой брат и мы болелипостоянно — там климат, — и мы переехали в Киргизию» [интервью с ВикторомМюллером].ИсторияпереселенияроссийскихнемцевизСССРв Германиюне уникальна для Виктора.
Респондентка Людмила Шварц (из категории «типсовпадения» биографического нарратива и нормированного) тоже рассказала, чтоее родственники оказались в Германии во время Второй мировой войны, но этотфакт выяснился только после многих часов расспросов во второй части интервью,в то время как в ее нарративном блоке эти факты не были раскрыты.
Также эти 162 факты умалчивались, когда Людмила проходила собеседования в Германии настатус репатрианта:Р: Когда мы начали уже собираться в Германию, тогда я началазадумываться, а как это? Откуда немцы появились здесь? До этого я историюроссийских немцев не знала. И тогда я начала смотреть документы. Так какмоей мамы уже не было и бабушка тоже умерла, я только могла у своей тетии дяди (на тот у меня с ним был несильный контакт), а с тетей у меня всегдабыл контакт, и еще другая — двоюродная сестра моей мамы, она тоже на этутему начала. Она рассказала, что они где-то в Кировске жили после войны. Ониодин год жили в Польше во время войны в 1944 году, потом в 1945-м они былив Германии один год, и не знаю как, но дедушка мой был в немецкой армии.
Тоесть была история, что, когда война началась, те, кто по-немецки понимал, ихмогли в армию взять. И он где-то здесь [в Германии] пропал. […] И бабушкаединственная, которая осталась без мужа с пятью детьми. Моей тете былосамой годик, когда она тут [в Германии] родилась, в 1945-м. Они переехали,в 1946-м их депортировали назад. И она это не знает. А дядя постарше моейтети, он чуть-чуть это помнит. Но говорит, что сам момент, что в войнупроисходило конкретно, он тоже не знает, чуть-чуть рассказывал.И: Получается, ваша тетя и ваша мама родились…Р: Моя мама родилась в Поволжье.
А тетя самая последняя — самаямладшая — родилась здесь, в Германии.И: И вы эту историю рассказывали «бехердам229»?Р: Нет, про тетю я не рассказывала. Я только рассказывала про своюмаму, что мама немка была, и я слышала немецкую речь. Их только этоинтересовало и что папа меня удочерил. А все остальное… я больше ничего нерассказывала [интервью с Людмилой Шварц].
229Behörde, нем. — немецкие власти. 163 В данном пассаже, взятом из расспроса во время интервью с ЛюдмилойШварц, мы видим, что история проживающих в Германии во время Второймировой войны родственников замалчивается в семье Шварц, а также скрываетсяот властей. В семье Виктора Мюллера, напротив, подобная история выводитсяв нарративный блок и раскрывается в деталях.В отличие от Людмилы Виктор Мюллер и члены его семьи не имеютотношенияне занималиськ российско-немецкимдеятельностьюорганизациямв рамкахв Германии,российско-немецкогоникогдасообществаи полностью интегрированы в немецкий рынок труда (Виктор владеет баром,а его жена работает в немецкой компании). Среди их коллег и ближайшего кругаобщения нет российских немцев. Людмила Шварц переехала в 1996 годуво взрослом возрасте с детьми, активно дружит с другими российскими немцами,заведует русско-немецкими хорами в близлежащих деревнях, и ее сын (с которыму нее близкие отношения) является очень активным лидером в российсконемецком сообществе в Берлине.Важен тот факт, что Виктор Мюллер и его жена переехали в 1979 году, в товремя как Людмила Шварц переехала в 1996 году.
В 1979 году из-за ограниченийна эмиграцию из СССР в Германию репатриировалиединицы, и не существовалороссийско-немецкого сообщества в Германии. Виктор Мюллер и его женарассказывали,чтоониобщалисьтолькос некоторымирусскоязычнымиеврейскими мигрантами, а также с представителями старой белой эмиграциив Германии, но не с российскими немцами, так как их не было в их окружении.Также в то время не существовало программ для интеграции российских немцев,не было финансирования проектов или переквалификации, не было отсеков рынкатруда, где доминировали российские немцы, которые помогали бы другимроссийским немцам с трудоустройством. Людмила Шварц переехала как разв период, когда появились все эти возможности, и ее нарратив отражаетнекоторую степень обобщенности согласно нормированному нарративу, которыйформировался подобными проектами и программами для российских немцев ужев 1990-е годы.
Следовательно, для тех немногих репатриантов, которые приехали 164 в Германию в 1970-е и 1980-е годы (как Виктор Мюллер и его жена), несуществовало источников нормированного нарратива, так как практически небыло отбора среди репатриирующих российских немцев. Если потенциальномурепатрианту удавалось покинуть СССР, он с большой вероятностью принималсяв качестве репатрианта в Германии, но в силу малого количества таких людейгосударство не тратило специально средств на программы, которые облегчили быих адаптацию в обществе на новом месте.
Следовательно, до 1990-х годов неоформлялся нормированный нарратив в Германии, который бы определил местороссийских немцев в обществе и легитимизовал бы их переезд. Таким образом,у семьи Мюллеров не было нарративных рамок, которые бы диктовали импараметрысемейнойистории,соответствующиегосударственномудоминирующему нарративу.Вышеописанные три типа нарративной ориентации респондентов быливыявлены в ходе детального анализа фрагментов из интервью, отобранныхна стадии целевой выборки.
Целевая выборка230 представляла из себя отбор трехкейсов вариации по принципу политической ангажированности респондента.Во время предварительного анализа трех кейсов по целевой выборке выявиласьтенденция, согласно которой нарративы наиболее ангажированных респондентовсовпадали с нормированными нарративами. Эта тенденция была проверена надругих кейсах, и она подтвердилась во всей выборке.Так как выборка представляла респондентов из разных регионов Германии,из сел и крупных городов, то тенденция была проверена как на горожанах, таки на людях, которые живут в более изолированных поселениях. РеспондентыпервоготипаФранкфуртеи(полногоГамбурге,совпадениягденарративов)встречаетсямногопроживалив Берлине,концепцию«локусов»производства и распространения дискурсивных ресурсов (организаций для 230Девятко И.
Ф. Методы социологического исследования. — 2-е изд. — М. : Университет,2002. С. 22. 165 российских немцев и мест их сбора). Наиболее активные лидеры организацийи активисты проживали в крупных городах, где есть ресурсы для безработных,выделяются средства на интеграционные проекты и где проживают другиероссийские немцы в большом количестве. При этом первый тип включал в себяи тех, кто живет в маленьких городах или деревнях. Эти люди, как правило,ездили в более крупные города и поддерживали связи с сообществами в другихмаленьких городах поблизости или с учреждениями для российских немцевв крупных городах либо читали журналы для российских немцев и следили зарегиональной деятельностью землячества немцев из России.Итак, эмпирические данные, собранные и проанализированные с помощьюбиографического метода, указали на то, что есть три типа соотношения личногонарратива и нормированного нарратива: 1) тип совпадения; 2) тип частичногосовпадения; 3) тип расхождения.
Если респондент столкнулся с тяжелымижизненнымиобстоятельствами,сталполитическиангажированными ориентируется на других репатриантов для общения и поиска работы, то он илиона с наибольшей вероятностью будет воспроизводить нормированный нарративи адаптироваться внутри сообщества российских немцев в Германии. Еслиреспондент не столкнулся с тяжелыми жизненными обстоятельствами во времяи после переезда в Германию, то он или она с наибольшей вероятностью будетвключаться в различные группы в обществе (не только группа российскихнемцев) и идентифицировать себя с ними, и нарратив такого человека будеттолько частично совпадать с нормированным нарративом, но содержать элементыотличий.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
