Диссертация (1136625), страница 27
Текст из файла (страница 27)
Бинсвангеру, человек сам конструирует свой мир исебя опираясь на априорную смысловую матрицу. В отличие от него М. Боссутверждал, что мир имеет свою смысловую структуру, которая раскрываетсячеловеку по мере того, как человек распознает эту структуру. Основателидазайн-анализа использовали учение М. Хайдеггера как своеобразную«карту» для понимания пациентов; каждый автор брал у Учителя то, что емубылоближеичтопредставлялосьнаиболеепсихотерапевтической работы [Шумский, 2010].139адекватнымдляАмериканский экзистенциальный психолог и психотерапевт Р.
Мэйподчеркивал, что фундаментальный вклад экзистенциальной психологиисостоит в том, что человек понимается как Бытие: «Бытие означает не “яявляюсь субъектом”, а “я являюсь существом, которое может осознавать себякак субъекта происходящего”» [Мэй, 2004, с. 117]. Именно благодаряпереживанию себя субъектом происходящего, или, другими словами,благодаря открытию собственного Бытия, к человеку приходит способностьприниматьрешения,«способностьсделатьпаузупередтем,какотреагировать, и таким образом принять решение о том, какая именнопоследует реакция» [Мэй, 2001а, с.
145]. Исходя из способности к принятиюрешений собственно человеческое существование, по Р. Мэю, воплощается всвободе и творчестве. Р. Мэй внес важный вклад в психологическоепонимание человеческой тревоги и страха, подчеркнув их аксиологическиеоснования. Он определял тревогу как «опасение в ситуации, когда подугрозой оказывается ценность, которая, по ощущению человека, жизненноважна для существования его личности» [Мэй, 2001б, с.
171].В.ФранклвысокооценивалЛ.Бинсвангеразадополнениепредставления М. Хайдеггера о сущности бытия-в-мире как о «заботе»(бытии-ради-меня) положением о «любящем бытии вместе» (бытии-радинас) как основной характеристике человеческого существования. В. Франклтакже часто ссылается на высказывание швейцарского коллеги о том, что«инстинкты и дух – вещи несоизмеримые». Он полагал, что дазайн-анализвнес существенный вклад в описание и понимание психозов какспецифически нарушенных способов человеческого бытия-в-мире, в то времякак логотерапия в основном сосредоточена на понимании и леченииневрозов.
Тем самым дазайн-анализ и логотерапия дополняют друг друга вобщем предметном поле экзистенциальной психотерапии.Вместе с тем В. Франкл считал неадекватным провозглашаемое дазайнанализом полное устранение разрыва между субъектом и объектом.Претензии дазайн-анализа на стирание субъект-объектной дихотомии140представляют собой не более, чем самообман, полагал В. Франкл,обосновывая свою методологическую позицию на антропологическом,онтологическом, эпистемологическом и интерперсональном уровнях.
Онутверждал, что бытийная динамика, направляющая человека к смыслу,коренится именно в полярном напряжении между полюсами субъективного иобъективного, между личностью и логосом. Когнитивные акты познаниямира также связаны с противопоставленностью познающего субъектапознаваемому объекту, «так что нельзя говорить о познании, если оно неимеет своим объектом нечто, трансцендирующее само человеческое бытие»[Франкл, 1990, с. 72].В полярности напряжения между субъектом и объектом находится иотношение к другому человеку как личности, истинное отношение «Я-Ты».Бытие личностью представляет собой особую форму бытия: «личность – этонечто заключенное в самом себе, существующее для себя, не поддающеесяни делению, ни сложению» [Франкл, 2001а, с. 73]. Человеческаяуникальность обусловлена тем, что личность каждого человека представляетсобой нечто отличающееся, нечто отделенное от личности другого человека.«Даже наиболее интимное соединение в любви двух людей, – пишет В.Франкл, – не отменяет того, что они разные.
Если бы это было не так, тосубъект немедленно потерял бы объект»; поэтому любовь, представляющаясобой основу самотрансцендении человека, может соединить двух людей,«но не может позволить им слиться» [Франкл, 2000а, с. 207].По сути, понимание бытия-в-мире как целостности, нерасчленимой насубъекта и объект, приводит к тому, что один из компонентов этой«единства» оказывается спрятанным или потерянным в другом. Так, вконцепции М. Босса теряется человек, поскольку он представлен лишь какпассивный «получатель» посланий от раскрывающего самого себя мира. Вконцепции Л. Бинсвангера, напротив, теряется мир, поскольку приближайшем рассмотрении становится видимым, что мир понимается здеськак результат самовыражения человека, который представлен как субъект,141«проектирующий» мир и во всех своих «миропроектах» выражающий«каждый раз самого себя, так что через этот спроектированный “мир” виденвсякий раз лишь он сам – проектирующий субъект» [Франкл, 1990, с.
73].Однако «единственно, что субъективно, – настаивает В. Франкл, – этоперспектива, в которой мы видим реальность, и эта субъективность в концеконцов не умаляет объективности реальности как таковой» [там же, с. 291].Принятый в дазайн-анализе подход к человеку как к целостномубытию-в-мире, по мнению В. Франкла, оставляет без ответа вопрос о том, накаких основаниях должна строиться психотерапевтическая практика.
Если вслучае невроза или психоза бытие-в-мире рассматривать как нерасчленимуюцелостность, то оказывается, что болезнь словно бы диффузно проникла вбытие-в-мире, полностью пронизала его и патологически преобразовала, такчто пациент просто не может «выйти из своей кожи» невротика илипсихотика. Духовная личность словно бы исчезает в этой болезненнойцелостности.
Иными словами, личность словно бы растворяется впатологическом ноэтико-психо-соматическом бытии, если различие междудуховным и патологическим «отрицается в угоду монистической картинечеловека» [Франкл, 2000а, с. 130]. К чему тогда может апеллироватьпсихотерапевт? Если пациент тотально патологичен, благодаря чему, за счеткаких ресурсов он может справиться со своими нарушениями?Конечно, пишет В. Франкл, строгое разделение духовного ипсихофизического в человеческом бытии может быть только эвристическим.И «в зависимости от точки зрения, с которой мы будем рассматриватьчеловеческую сущность, в наше поле зрения преимущественно попадет либоее единство и целостность, либо ее деление на духовное и противоположноеемупсихофизическое»[Франкл,1990,с.113].Однакодляпсихотерапевтической практики различение духовной личности, которая неможет заболеть, и страдающего заболеванием психофизического организмаявляется принципиальным – для того, чтобы вылечиться, подчеркивает В.142Франкл, пациент должен «отделить себя» от болезненного в себе, «внутреннеотмежеваться от своей болезни, от своего “сумасшествия”» [там же].Эта тема оказалась в центре полемики В.
Франкла с Р. Мэем настраницах «Journal of Humanistic Psychology» в 1978-79 гг. [Bulka, 1978, 1979;Frankl, 1978c, 1979; May, 1978, 1979]. Рассматривая описание случая изпрактики В. Франкла1, Р. Мэй высказал мнение, что «логотерапиябалансирует на грани авторитаризма» [May, 1978, p. 55]. Он делает такойвывод на основании характера предписаний, которые дает В.
Франклпациентке: «не думайте об этом», «не сосредотачивайтесь на такихвопросах», – что, с точки зрения Р. Мэя, иллюстрирует авторитарныйхарактер логотерапии. Также как и реплики В. Франкла «предоставьте этонам, врачам», «мы вас вылечим», говорят об освобождении пациента отответственности и о переносе ответственности с пациента на врача. Р. Мэйрезюмирует: «Такие действия, я полагаю, противоречат экзистенциальномуподходу к человеку, который, как я его понимаю, опирается на убеждение,что насколько бы ни было ослаблено чувство ответственности пациента, еговсе равно следует актуализировать и укреплять» [там же].Оппонируя позиции Р. Мэя, В.
Франкл отмечает, что, с его точкизрения, американская экзистенциальная психология не принимает вовнимание многомерность, которая присуща человеческому бытию2. Взглядна бытие-в-мире как на целостность упускает из виду то, что эта целостностьпредставляет собой единство множественности. Именно такое пониманиечеловека лежит в основе работы В. Франкла с пациенткой, случай которойрассматривает Р. Мэй.1 Студентка музыкального училища, 19 лет, поступила на лечение в нейропсихиатрическое отделениебольницы в Вене, куда В. Франкл был приглашен для консультации. У нее были тяжелые симптомыначинающейся шизофрении, включая слуховые галлюцинации. Реакцией на эти соматические нарушениябыла психогенная депрессия, которая имела следствием гиперрефлексию – наполненное тревогойнавязчивое наблюдение за своим состоянием.
Пациентка не понимала, что с ней происходит, и какдуховная личность находилась в полном отчаянии. На русском языке этот случай приведен в книге:Франкл В. Воля к смыслу. М.: ЭКСМО, 2000, с. 324-327.2 Р. Мэй и другие известные представители североамериканской экзистенциальной психологии ипсихотерапии Дж.
Бьюдженталь и И. Ялом стремились интегрировать экзистенциальную психологию сгуманистической, в связи с чем их подход часто называют «экзистенциально-гуманистическим».143Из диалога В. Франкла с пациенткой можно увидеть, что предлагаемаяим стратегия лечения соотносится с двумя разными уровнями человеческогобытия: телесно-психическим и духовным. Излечение патологии телеснопсихического уровня достигается за счет медикаментозной терапии.Основываясь на своих теоретических знаниях, клиническом опыте иврачебной интуиции, В. Франкл говорит пациентке: «Предоставьте это нам,врачам.
Мы проведем вас через кризис… Какие бы патологические процессыне лежали в основании вашей проблемы, мы вылечим вас» [Франкл, 2000а, с.325-326]. Полемизируя с Р. Мэем, он пишет: «Если обвиняют вавторитарности тогда, когда врач честно говорит пациенту, что в его случаепрогноз хороший, я с радостью принимаю такие обвинения» [Frankl, 1978c,p. 57]. Возложение ответственности на пациента за то, что у негошизофрения, не является корректным, поскольку в данном случае симптомыболезни вызваны нарушениями на телесном уровне, следовательно, они неопределяются решениями и волей и человека.Логотерапевтический уровень лечения направленна изменениеустановки пациентки по отношению к своей болезни и на актуализацию ееспособности к самотрансценденции – обращение к ценностям в мире.Известно, что установка пациента по отношению к болезни может статьисточником дополнительных страданий и усугубить течение соматическогозаболевания или же, напротив, способствовать излечению.