Диссертация (1136258), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Гай фиксирует три группы договорных обязательств поспособу их заключения (re, verbis, consensu; D. 44.7.1 pr.), а в Институцияхупоминает четвертый тип вышедших из употребления записей в домовые книги(Gai. 3.89). Далее, в рамках каждой группы фиксирует модели договоров:вербальная стипуляция, реальные заем, ссуда, хранение; консенсуальные купля,наем, товарищество, поручение (Gaius 2 aur.
D. 44.7.1.2–15 и Gaius 3 inst. D. 44.7.2).112См.: Paricio J. Der Vertrag – Eine Begriffsbildung // Vertragstypen in Europa: HistorischeEntwicklung und europäische Perspektiven. Eds. Santos A., Javier F., Baldus C., Dedek H. München,2011. P. 36; Wołodkiewicz W. Obligationes ex variis causarum figuris // Rivista italiana per le scienzegiuridiche. 1970. Vol. 14. P.
77–241.57При этом Гай следует установленной предшествующими юристами традициирассуждать не столько о договорах, сколько о договорных обязательствах(обязательствах из контрактов). Он предпочитает употреблять глагол «заключатьдоговорное обязательство» (contrahere) существительному «контракт»113 ирассуждать не об абстрактном понятии обязательства, а о множестве конкретныхобязательств с установленным содержанием (типом). Значение намерения сторонучитывается для деления обязательств на договорные, деликтные и по инымоснованиям. Тем не менее произведения сабинианца Гая свидетельствуют озакреплении ко второй половине II в. на уровне азов юридического знанияопределенной концепции договоров как нескольких сделок с типичнымсодержанием,каждаяизкоторыхпредполагаетсогласие(соглашение)контрагентов, но только в четырех особых случаях (купля-продажа, аренда,товарищество,поручение)егодостаточно дляустановленияцивильногообязательства.Дидактические произведения Гая излагают договорное право II в.
вупрощенном виде, опуская контракты без собственного наименования (названныепозднее «безымянными») и лишь единожды упомянув неформальные соглашения(пакт о непредъявлении требования, Gai. 4.122). Но Гай отразил основные признакиконцепции договоров, которые проявляются в работах наиболее известных юристовпозднего классического периода. Договоры являются типичными сделками поустановлению обязательства (принцип типичности), обязательно предполагаютсоглашение,но одного его недостаточно дляустановления цивильногообязательства; и наконец, концепция договорного обязательства важнее, чемдоговора (контракта).1) Договоры (контракты) как типичные сделки по установлению цивильногообязательства.Данную особенность римского договорного права отмечают большинствоисследователей113114романистов114.Предполагается,чтотипизациядоговоров«Контракт» встречается лишь в самом начале фрагмента D.
44.7.1 pr. и раздела Институцийоб обязательствах (Gai. 3.88–91).Прежде всего, см.: Fiori R. Tipicità contrattuale e teoria generale del contratto. Alcuni problemi distoria e dogmatica // Roma e America. Diritto romano comune. Rivista di diritto dell’integrazione e58утвердилась в ходе дискуссий сабинианцев и прокулианцев в I–II вв. относительнопризнания обязательств из нетипичных договоров менового типа.
Сабинианцывысказались за защиту обязательств из таких договоров с помощью особого иска изпредписанных слов, который Лабеон, по мнению известных романистов115,предложил как особое средство защиты отдельных договоров, которые в силукаких-либо осложняющих обстоятельств невозможно было защищать инымиисками (D. 18.1.50 (Ульпиан, 11 ad ed.), D.
19.5.1.1 (Папиниан, 8 quaest.), D. 19.5.19pr. (Ульпиан, 31 ad ed.), D. 19.5.20 pr. (Ульпиан, 32 ad ed.) и иные менее важныефрагменты)116.Впрочем, для юристов первой трети III в. включение «безымянных»контрактов в группу особых договоров и их защита посредством иска изпредписанных слов (agere praescriptis verbis) уже не вызывают сомнения. ЮлийПавел117 предлагает для их упорядочения понятную схему, основанную насочетаниях договорных обязанностей дать или сделать что-либо (Павел, 5 quaest.D. 19.5.5 pr.), а Домиций Ульпиан118 (ум.
228 г.) одобряет «тонкие ответы» Аристона115116117118unificazione del diritto in Europa e in America latina. Roma, 2006. Vol. 22. P. 105–113; Paricio J.Una historia del contrato en la jurisprudencia romana // Annali del seminario giuridicodell’Università di Palermo. 2009. Vol.
53. P. 71–114. В связи с проблемой согласия ипроцессуальной защитой в эдикте: Cascione C. Consensus: problemi di origine tutela processuale,prospettive sistematiche. Napoli, 2003. P. 477–484. Данный постулат служит отправной точкойизучения того, как понятие договора развивалось в истории европейской правовой мысли:Nanz K.–P. Entstehung des allgemeinen Vertragsbegriffes im 16. bis. 18. Jh.
München, 1985. P. 11 ff(Typenzwang).Curis M.F., Fiori R. Le Azioni generali di buona fede e di dolo nel pensiero di Labeone. P. 145–184.Enrico Sciandrello утверждает, что Лабеон обосновал защиту «соглашений без специальногонаименования» (conventiones sine nomine) по аналогии с типичными контрактами. См.:Sciandrello E. Studi sul contratto estimatorio e sulla permuta nel diritto romano; Idem. ‘Nomencontractus’ e ‘nuovi contratti’.
L’agere praescriptis verbis labeoniano tra tipicità e atipicitàcontrattuale.Некоторые ученые полагают, что Лабеон рассматривал иск из предписанных слов в качествеобщей защиты для всех типичных договоров. См.: Cannata C.A. L’actio in factum civilis. P. 20;Idem. Labeone, Aristone e il sinallagma. P. 98, где известный романист рассуждает об «общемдоговорном иске в дополенние к отдельным договорным искам».О юристе см.: Бартошек М. Римское право.
С. 341; Knütel R. Paulus // Juristen: einbiographisches Lexikon. P. 489–491; Liebs D. Die Jurisprudenz im spätantiken Italien (260–640 n.Chr.). Berlin, 1987; Schulz F. History of Roman legal science. Oxford, 1946. P. 102 ff.О юристе см.: Бартошек М. Римское право. С. 345; Knütel R. Ulpianus // Juristen: einbiographisches Lexikon P. 640-641; Honoré T.
Ulpian; Kunkel W. Herkunft und soziale Stellung derromischen Juristen; Liebs D. Ibidem.59и Маврициана (юрист периода правления Антонина Пия) относительноквалификации подобных соглашений и их исковой защиты посредством общегоиска из предписанных слов (Ульпиан, 4 ad ed. D. 2.14.7.2).Последний фрагмент с рассуждениями о возникновении цивильногообязательства не только из соглашения с собственным наименованием, но и изоснования (causa) контракта, пожалуй, наиболее важен для уяснения римскойконцепции договора как в «древнем», так и в «новом праве». Из него следует, чтоУльпианподдерживаетконцепциюконтрактовкак типичныхсделок(ссобственным наименованием, nomen) или с определенной основой (каузой), а такжеон признает возможность защищать обязательства из контрактов без собственного«наименования» (признанного цивильным правом типа сделки) посредствомобщегоискаснеопределеннойинтенцией(«изпредписанныхслов»),сформулированного Лабеоном для защиты обязательств из взаимных соглашений(ultro citroque obligatio)119.2) Необходимость, но недостаточность соглашения для заключенияцивильного обязательства.О данной особенности договоров в позднем классическом праве такжесвидетельствует Ульпиан со ссылкой на Педия о соглашении (conventio) как общемслове для всех договоров и (договорных) обязательств (Ульпиан, 48 ad ed.,D.
2.14.1.3). Ульпиан поддерживает мнение предшественника (или, по другойверсии, приписывает ему свое) о том, что соглашение необходимо длядействительности заключения любого договорного обязательства, будь тореальный контракт займа или вербальная сделка стипуляции. Однако одногосоглашения (согласия) не достаточно для заключения цивильного обязательства, заисключением особых консенсуальных контрактов.119По вопросу квалификации синаллагматических контрактов без собственного наименованияследует отметить дискуссию романистов о принадлежности Прокулу или Ульпиану мнения вD. 12.4.3–4.
Некоторые романисты предполагают, что Ульпиан приписал Прокулусобственные мысли. (Ф. Хорак, Дж. Романо). Другие выступают в защиту аутентичностимнения Прокула (Ф. Галло, Э. Шандрелло, А. Бурдезе; ссылки на их публикации см. в:Новицкая А.А. Ук. соч. С. 192–193).60Внимание Ульпиана к значению соглашения (conventio) и согласия (consensus)в договорном праве подтверждают фрагменты с определением соглашения(D. 2.14.1.2), а также с их классификацией (D.
2.14.5; 2.14.7), из которой следует,что контракты суть разновидность соглашения (conventio) (о соотношениидоговоров и соглашений см. далее).Важность намерения (animus) контрагентов в основе совершенного на делеили на словах (actum est) отмечает и Павел, поясняя сущность обязательств вовторой книге своих институций (учебника) по римскому праву (D. 44.7.3 pr.–2).Согласно Павлу, намерение (animus) необходимо, но не достаточно дляустановления обязательства, поскольку без него действия сторон (actum) неприводят к заключению желаемого вида обязательства, но и одно намерение бездействий (actum) не порождает обязательств, за редким исключением заключенныхпростым согласием (nudo consensu).Чтобы подчеркнуть значение намерения (animus) сторон, именитый римскийюрист приводит в пример установление обязательства посредством не простогосогласия (nudo consensus, где необходимость animus очевидна), а передачей вещи(заем) и произнесением торжественных слов (стипуляция), которые, подобноЛабеону, объединяет в понятие «совершенного» (actum).
В комментариях кпреторскому эдикту он же отмечает, что реальное обязательство займа не можетбыть заключено сверх фактически переданной суммы, несмотря на соглашениесторон об обязательстве на большую сумму (Павел, 3 ad ed. D. 2.14.17pr.).3) Вторичность контракта по отношению к обязательству.Ведущие юристы позднеклассического периода не формулируют определениядоговора(ов), но продолжают обсуждать способы заключения договорныхобязательств и поясняют смысл обязательств в целом. Именно о сущностиобязательств (substantia obligationum) в сравнении с вещными правами рассуждаетПавел во второй книге своих Институций (D. 44.7.3).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
