Диссертация (1136258), страница 19
Текст из файла (страница 19)
170; Gordley J. The jurists: a critical history. Oxford, 2013. ТакжеGuarino A. Diritto privato romano. Napoli, 1981. P. 328.Примеры такой модернизации представлений римских юристов см. Римское частное право.Учебник. Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. Гл. 28 (общее учение о договоре).В данном исследовании право и юриспруденция Империи Юстиниана именуютсявизантийскими или ранневизантийскими, чтобы подчеркнуть их отличия как от (античного)права Римской империи классического периода, так и от (средневекового) права Византиипосле VII в. Такое словоупотребление соответствует преобладающей тенденции вотечественной и зарубежной юридической литературе. Иные наименования — восточноримское право, право Восточной Римской империи, право Поздней (Римской) империи (фр.Bas-Empire), — отражают давнюю дискуссию о допустимости называть Империю Юстиниана«Византией», «Римской» или «Ромейской» (на эллинизированный манер).
О еепроисхождении и идеологической подоплеке см. Медведев И.П. Правовая культураВизантийской империи. СПб., 2001. С. 29. Ученый византинист отмечает корректность обоихэндоэтнонимов.72классического периода, ни к появлению общего учения о договоре вранневизантийской юриспруденции.1) Осторожное обновление «древнего (договорного) права».Романисты признают ранневизантийское договорное право римским поосновным институтам, концепциям, терминологии. Но признание преемственностимежду правом латиноязычной Империи I–III вв. и грекоязычной поздней ИмперииVI в.
не исключает эволюционных изменений в упорядочении правовыхинститутов, их содержании и осмыслении149. Именно на концептуальном уровнепредставления о договорах претерпевают наиболее заметные перемены посравнению с классическим периодом.Осторожные изменения составителей Свода в «древнем праве» соответствуютправовой политике «классицизма» при Юстиниане. С подачи Ф. Прингсхайма иЭ. Леви, так принято обозначать признание византийцами авторитета «ученейшихмужей» I–III вв., их стремление возродить юриспруденцию «золотого века» иустранить последствия ее упадка и «вульгаризации» права в постклассическийпериод150.149150Обзор актуальной литературы и текущих дискуссий по тематике см.
в: Stolte R. The ByzantineLaw of Obligations // Obligations in Roman law. Ed. McGinn T.A.J. Ann Arbor, 2012. P. 320–333.Наиболее последовательным изложением византийского обязательственного права до сих порявляется: Zachariä von Lingenthal K. Geschichte des Griechisch-Römischen Rechts. 3 ed. Berlin,1892.
P. 283–323.Феномену классицизма посвящена обширная литература. Прежде всего, см.: Pringsheim F. Diearchaistische Tendenz Justinians // Studi in onore di Pietro Bonfante nel 40 anno d’insegnamento.Milano, 1930. Vol. 1. P. 549 ff.; Idem. The Character of Justinian's Legislation // Law QuarterlyReview.
1940. Vol. 56. N. 222. P. 229 ff.; Schulz F. History of Roman Legal Science. P. 289; Levy E.West Roman Vulgar Law: The Law of Property. Philadelphia, 1951. P. 12 ff.; Wieacker F.Vulgarismus und Klassizismus im Recht der Spätantike // Heidelberger Akademie derWissenschaften. Heidelberg, 1955. P. 49 ff.; Idem. Ist Justinian klassizist? // É tudes offertes à JeanMacqueron. Aix-en-Provence, 1970. P. 685 ff.; Kaser M.
Zur Methodologie der römischenRechsquellenforschung. P. 17 ff.; Schindler K.H. Justinians Haltung zur Klassik, Versuch einerDarstellung an Hand seiner Kontroversen entscheidenden Konstitutionen. Köln, Graz, 1966;Liebs D. Roman law. P. 259. Немецким романистам вторят итальянские: Riccobono S. La veritàsulle pretese tendenza arcaiche di Giustiniano // Conferenze per il XIV Centenario delle Pandette.Milano, 1931. P. 235 ff; Idem. La codificazione di Giustiniano e la critica contemporanea // AnnaliMacerata. 1934 N. 10.
P. 170 ff.; Archi G. Il classicismo di Giustiniano // Labeo 1969. N. 15. P. 89;Guarino A. Giustiniano nel suo tempo // Labeo. 1970. N. 16. P. 382. О практических целяхЮстинианова классицизма: Honoré T. Tribonian. London, 1978. P. 244 f. Впрочем, тезиспреемственности между классическим и юстиниановым правом не обходится без критики.См.: Torrent Ruiz A. La fractura justinianea en la producción del derecho. La prohibición de comentar73Престиж классической юриспруденции закрепляется в указном порядке иподтверждался де-факто материалом Свода Юстиниана. В 530 г. Юстиниансанкционировал авторитет (auctoritas) юристов-классиков, не только разрешивиспользовать замечания Ульпиана, Павла и Марциана к работам Папиниана, атакже работы других «ученейших мужей» (prudentissimi viri), цитируемых в своемКодексе, как если бы их мнения «происходили непосредственно из Наших уст» («anostro divino fuerint ore profusa», C.
1.17.1.6)151. Действительно, заимствования изих произведений (Дигесты) составляют значительную часть Свода. Большинствофрагментов (более 70 % текста) в Дигестах принадлежит пятерке корифеев:Ульпиану – ок. 40 %, Павлу – ок. 20 %, Папиниану, Гаю и Модестину – ок. 12 %152.Однако беспорядочное состояние массива юридической литературы иразвитие общественных отношений сделало внесение исправлений в «древнееправо» объективной необходимостью.
Дигесты должны были стать коллекциейжемчужин древней мудрости, собранных из многочисленных произведенийклассическойюриспруденции153иотредактированныхпораспоряжениюимператора154. Таким образом, «классицизм» Юстиниановой правовой политики не151152153154el Digesto y su ideología positivista // Fvndamenta ivris: terminología, principios e «interpretatio».Almeria, 2012. P. 15–34; Kaser M. Das Römische Privatrecht. 2 ed. 2. Abs. München, 1975.
P. 24 f.Тем самым Юстиниан продолжил традицию издания «законов о цитировании» императоровпостклассического периода. Еще в 321 г. Константин объявил Папиниана величайшимавторитетом среди юристов и лишил силы замечания Ульпиана и Павла к его сочинениям(C. 9.51.13 pr.). В 426 г.
императоры Феодосий II и Валентиниан III издали конституцию(названную позднее законом о цитировании, lex Allegatoria, CTh.1.4.3) о нормативномзначении правовых позиций пяти наиболее известных к V в. юристов: Папиниана, Павла,Ульпиана, Гая и Модестина.Далее в порядке убывания следуют Сцевола, Помпоний, Юлиан, Марциан, Яволен, Африкан,Марцелл. Остальное приходится на долю прочих 28 юристов. В целом подсчеты проведены внач. XX в.
(Hofman F. Die Compilation der Digesten Justinians: kritische Studien. Wien, 1900). Осовременном состоянии вопроса см.: Liebs D. Op. cit. P. 250 f. Полдников Д.Ю. ДигестыЮстиниана // ПЭ Т. 14. 2006. С. 652–657.По признанию Юстиниана, из почти трех миллионов прочитанных строк в сборник вошло 150тысяч (ок. 6,4 млн. знаков; Omnem 1), то есть одна двадцатая часть собранного «древнегоправа».Юстиниан предоставил компиляторам полномочия исправлять отобранные фрагменты инеправильно написанное («non recte scriptum») в соответствии с «улучшениями», внесеннымив действующее право императорскими конституциями («новое право») и судебной практикой(Deo auctore 1, 7, 10). Согласно конституции об обнародовании Дигест, комиссия выполниладанные указания и внесла «неисчислимые» изменения (multa et maxima, Tanta 10).74исключал изменения положений «древнего права» и формирования своеобразного«восточно-римского» учения о договорах155.2) Отражение новых представлений о договорах в Дигестах.Новые представленияимператорскихо договорах нашликонституцияхпостклассическогоотражение не только впериодаиИнституцияхЮстиниана, но и в Дигестах.
Последние являются собранием «древнего права», носоставлены, отобраны, упорядочены и отредактированы византийскими юристамиVI в. Выбор фрагментов из юридических произведений означает опору на мненияо договорах и соглашениях наиболее известных юристов (Ульпиан, Павел,Папиниан, Модестин), но с добавлением простоты и ясности дидактической работы(Институций) «нашего Гая». Казуистика сочинений практической направленностипереплетается с дидактическими обобщениями и четкими схемами (делениеисточников обязательств на роды, виды и подвиды).Большему единообразию мнений относительно понятия договоров исоглашений в Дигестах способствует обращение к работам ограниченного кругаюристов позднеклассического периода (и одобрительно цитируемых имипредшественников), а также санкционированное Юстинианом, но не обозначенноевтекстеисправление(интерполяция)ихвысказываний.Дляизученияконцептуальных представлений о договорах проблема интерполяций ныне не стольактуальна, как прежде.
После непродолжительного периода энергичной «охоты заинтерполяциями» в конце XIX – первой трети XX в. (в работах таких ученых, какЙ. Партш, Г. Безелер, П. Де Франчиши, И.А. Покровский) романисты второйполовины XX в. подтвердили аутентичность большей части ключевых фрагментовДигест о договорах и пактах (см. выше п. 1.2), и в целом проблема искаженияпредставлений о договорах юристов I–III вв. отошла на второй план156.Так, не подтвердились интерполяции фрагмента D. 50.16.19 (Лабеон озаключении взаимного обязательства), которые указывали бы на то, что в текстеobligatio вставлено вместо изначального conventio или consensus, а значит, на155156Kaser M.
Das Römische Privatrecht. 2 ed. 2. Abs. München, 1975. § 261.Немало сомнений снято благодаря исследованиям С. Риккобоно. Cм. обзор: Cerami P. Op. cit.P. 125 n. 2–3. Об отказе от поиска интерполяций см. Kaser M. Zur Methodologie der römischenRechtsquellenforschung. P. 5 ff.75сопоставление договора и соглашения еще Лабеоном157. Не столь однозначныевыводы романистов относительно названия иска из предписанных слов.
Ониполагали, что оно возникло лишь в постклассический период (И.А. Покровский,Г. Безелер,П. Де Франчиши),какиобщеесредстводлязащитысиналлагматических договоров (?)158. Ныне большинство романистов признаютпоявление названия в ранний классический период, но допускают, что компиляторыДигест могли добавлять его для ясности159 (см. далее фр. Ульпиана D. 2.14.7.2).Иногда выражение «id est praescriptis verbis» уточняет способ исковой защиты,поэтому наличие искажения необходимо рассматривать в каждом конкретномслучае160, как и названии цивильного акта по факту (actio civilis in factum)161.Обсуждались изменения в словах Аристона о возникновении цивильногообязательства из новых видов оснований (D.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
