Диссертация (1136144), страница 38
Текст из файла (страница 38)
В то же время, распределение самих черт нейротизма и добросовестноститакой асимметрии не обнаруживало. Как следствие, корреляции этих свойств с установками наних были слабыми – в сравнении с остальными тремя свойствами. Иными словами, установкана свойства пластичности (экстраверсию или открытость) зависела в заметной степени от статуса этого свойства в структуре личности индивида: если индивид обладал неким свойством, тоон более вероятно считал его положительным.
Напротив, в случае с добросовестностью инейротизмом такой принцип не работал: вне зависимости от того, насколько индивид был добросовестным или нейротичным, первое свойство более вероятно считалось положительным, авторое – отрицательным. Судя по всему, в этих случаях определяющую роль все-таки игралстатус социальной желательности этих свойств; как следствие, наблюдались слабые корреляцииустановок с чертами. Поэтому свойства стабильности практически не влияли на установки начерты. Установки на свойства стабильности (в первую очередь – добросовестность и эмоциональную стабильность) выглядят, в этом смысле, как общекультурные ценностные ориентации.4.8.3 Особый вклад установок на черты в связи черт с жизненными проявлениямиПри изучении третьего вопроса мы сначала обратились к тому, могут ли установки начерты вносить инкрементный вклад во мнения человека по некоему поводу.
Затем мы обратились к другому виду жизненных проявлений и посмотрели, будут ли установки вносить вклад вфактические действия человека. В соответствии с приведенным выше обсуждением структурыустановок, здесь мы сохранили 5-факторный гомоморфизм установок и черт.Установки на черты и восприятие живописи.
Среди прочего, мы предполагали, что хорошо известный эффект открытости опыту на отношение к искусству может оказаться продуктом положительных установок индивида на эту черту личности. Это опосредование было уста-188новлено в Исследовании 4В применительно к картинам двух эмпирически выделенных направлений, условно обозначенных как «традиционное» и «элитарное». Полученный результат может иметь двоякое объяснение.
С одной стороны, открытость опыту может трактоваться в качестве источника вариации в установках. В этом плане открытые новому опыту индивиды могут иметь комплексный паттерн положительных установок на явления, связанные с новым опытом. Среди них – не только события мира искусства, но и открытость опыту как личностнаяценность. Таким образом, открытые новому опыту индивиды могут формировать положительное отношение к открытости как свойству личности, а это, свою очередь, может приводить кформированию положительного отношения к такому виду искусства, как живопись.В то же время, поскольку Исследование 4В было корреляционным, причинноследственные суждения носят релятивистский характер. Иными словами, возможно альтернативное объяснение полученного результата: установка на открытость может считаться первопричиной варьирования и самоотчетной черты, и отношения к живописи.
Так, положительныеустановки на открытость могут способствовать тому, что индивид видит себя открытым опытуи в то же время положительно относится к художественным произведениям. Однако такая интерпретация противоречит ПФТ, постулирующей врожденный характер черт личности и, какследствие, неподверженность черт действию социальных установок. Для тестирования этихдвух альтернативных гипотез необходимо проведение экспериментального исследования, связанного с манипулированием установкой на открытость опыту. В настоящее время первое такое исследование проводит под моим руководством А. М. Мишкевич (2016).Размеры эффектов, полученных в Исследовании 4В, свидетельствуют о том, что установки на черты в принципе могут быть более надежными предикторами отношения к произведениям искусства, чем собственно черты.
В частности, в то время как открытость опыту коррелировала с отношением к традиционной живописи на уровне r = .24, установка на открытостьопыту была связана с тем же показателем на уровне r = .38 – эффект, приближающийся к сильному (Cohen, 1992). Кроме того, в то время как три черты личности коррелировали с отноше-189нием к традиционной живописи, установки уже на все пять черт были существенными предикторами.
Наконец, повторимся, было получено три непрямых эффекта для разных черт личности, в которых установка на черту элиминировала связь самой черты с отношением к традиционной живописи, оставаясь при этом значимым предиктором последней. Этот результат свидетельствует в пользу предпочтительности использования показателей установок на черты всравнении с показателями собственно черт – потенциально в случае с индивидуальной вариативностью социальных аттитюдов. Однако это утверждение, очевидно, требует своей эмпирической проверки.Мы предполагали, что установка на открытость будет производить более выраженноеопосредование связи этой черты с отношением к элитарной живописи – в сравнении с традиционной живописью. Однако полученный результат оказался противоположным нашим ожиданиям: от установок на открытость скорее зависели предпочтения традиционной живописи.
Положительная установка на открытость опыту предсказывала положительное отношение к традиционной живописи даже после контроля этой черты, а сама открытость опыту не коррелировала с отношением к традиционной живописи после контроля установки на открытость опыту.Таким образом, применительно к традиционной живописи полученные результаты свидетельствуют о том, что положительное отношение к искусству связано не столько с индивидуальными различиями в базовой черте личности – открытости опыту, сколько с положительной установкой на эту черту.
Более того, позитивное отношение к традиционной живописи связано сположительным отношением к «позитивному полюсу» личности в целом в соответствии с моделью общего фактора личности (Musek, 2007; Rushton, Irwing, 2008): экстраверсии, доброжелательности, добросовестности, эмоциональной стабильности и открытости опыту. Таким образом, положительное отношение к традиционной живописи связано с положительным отношением к «позитивной личности». Любопытно, что отношение к менее традиционной, «элитарной» живописи не выполняло такой функции и, видимо, в большей степени зависело от действия специфических факторов, таких как уровень эрудированности в живописи. Более того,190даже установка на открытость опыту не произвела на отношение к элитарной живописи эффекта, не зависящего от выраженности самой черты. Иными словами, более позитивное отношение к элитарной живописи среди открытых новому опыту индивидов является скорее продуктом самой этой черты, нежели отношения к ней, чего нельзя сказать об отношении к традиционной живописи.Изначально мы обратились к примерам пяти направлений живописи – гиперреализма,реализма, импрессионизма, сюрреализма и абстракционизма, – полагая, что индивиды имплицитно дифференцируют свои оценки картин в соответствии с такой искусствоведческой классификацией.
Однако данные анализа главных компонент не подтвердили этого предположения.Более адекватно полученные данные описывала двухфакторная модель, в которой абстракционизм и сюрреализм образовали самостоятельную компоненту, в то время как гиперреализм, реализм и импрессионизм сформировали альтернативный фактор. Поскольку мы были нацеленыизначально на варьирование степени традиционности предъявляемых картин, мы заключили,что полученные два фактора и соответствуют отношению к двум условным группам живописи– «элитарной» и «традиционной». Аналоги таких маркеров встречаются в литературе: ср.,например, с неконвенциональной (unconventional) и традиционной (traditional) живописью(Chamorro-Premuzic et al., 2010). При этом традиционную живопись можно также обозначатькак «перцептивную» в том смысле, что она представляет собой изображение объектов и в некотором смысле является преимущественным продуктом зрительного восприятия.Напротив,элитарную живопись можно обозначить как «ментальную» в том смысле, что она представляетсобой изображение скорее ненаблюдаемых объектов, продуктов воображения или визуализацииабстрактных идей (Chamorro-Premuzic et al., 2009).Таким образом, для оценки «менталь-ной/элитарной» живописи от респондента требуется наличие специальных навыков, в то времякак отношение к «перцептивной/традиционной» живописи может строиться на общедоступныхпринципах визуальной культуры, являющейся по сути массовой.191Экстраверсия и доброжелательность обычно демонстрирует нулевую (Swami et al., 2012,2013), слабоположительную (Chamorro-Premuzic et al., 2009; Swami et al., 2010) или слабо отрицательную (McManus, Furnham, 2006) связь с художественными предпочтениями.
Такой спектррезультатов приводит к тому, что упомянутые исследователи обычно не склонны придаватькорреляциям экстраверсии и доброжелательности какого-либо существенного значения, отмечая при этом неоднозначность и слабость получаемых эффектов. В то же время наши результаты позволяют предположить присутствие некоторой закономерности. Возможно, что традиционная/перцептивная живопись, изображая визуально наблюдаемые объекты, включая людей,воспринимается индивидами в качестве более или менее буквального, «фотографического»изображения реальности. Потому индивиды, испытывающие симпатию к таким социально значимым чертам, как экстраверсия, доброжелательность, добросовестность и эмоциональная стабильность, испытывают симпатию и к визуальным изображениям внешнего мира.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
