Э.Н. Михайлова, А.Н. Чанышев - Ионийская философия (1116265), страница 30
Текст из файла (страница 30)
П. Таннери утешается тем, что Логос у Гераклита тождествен огню, а не какой-либо другой, более «грубой» материальной субстанции: «не важно, что он <Гераклит. — А. Ч.) понимал разум как свойство материи. Важно, что он сосредотошл его в материи сачой чисто<« и менее всего похожей на наше тело» (П. Та н нери. Ук.
соч„стр. 172 — 173, 181). По Лж. Томсону «логос может быть определен, с одной стороны, как норма обмена между стихиями, илн, более обобщенно, как закон взаимопроникновения противоположностей и, с другой стороны, как понимание этого закона, которое в известной степени достижимо для человека, но полностью доступно только для бога» (ук, соч., стр. 266).
Например, согласно представлениям ацтеков, само существование вселенной поддерживается постоянной борьбой противоположностей: «Извечная война шла символически между светом н тьмой, теплом и холодом, севером и югом, восходом и заходом солнца. Лаже звезды группировались в армии востока и запада Вон гладиаторов, часто со смертельным исходом, выражали эту идею в цтуале; и наиболее крупные орлена воинов — Рыцари Орла уитцилопочтли и Рыцари Оцелота Тецкатлипока — подобным же образом отражалн конфликт межлу днем и ночью. Этой священной войной насыщены обрядность и философия религии ацтеков» (цит. по Лж Т о ч с о н Ук соч, стр 55). Г1о учению лревннх вавилонян мир возник следующим образом: бог йбардук рассек богиню Тизмат, олицетворявшую первородный хаос, водную пучину, на две части, сделав нз верхней небо. а нз нижней — землю: «Владыка остановился, ее труп созерцая, туловище рассек он, премудрое замыслив: точно раковину, разделил его на две половины.
Одн> половину воздвиг он небесной крышей...» (цит. по кнд В И А адиев. История Лреанего Востока. й!., Госполитиздат, 1953, стр. 112). В основе мифологического мировоззрения персов также лежала идея о борьбе и единстве противоположностей: «. во всем мире и повсюду идет извечная борьба двух противоположных начал — положительного н отрицательного.
В физическом мире — это борьба света и тьмы, в органической природе — жизни и смерти, в духовном мнре— 123 борьба добра и зла, в общественной жизни — борьба справедливого закона с беззаконием, и, наконец, в плане религии — борьба между благим богом Агура Маздой и злым духом Ангра Майнью». Таким образом, делает вывод А. Маковельский, в Авесте «мировой процесс мыслится как борьба противоположностей...» (А. Ма к о вельский. Авеста. Баку, 1950, стр.
95, 96). Эта идея находила свое выражение и в древнем искусстве; у ацтеков была четверорукая богиня жнзнн н смерти, двумя руками дающая жизнь, а двумя другнчн ее отнял«аюшая. Аналогичные образы мы находим и в древнегреческой мифологии и нскусстне. Например, Аполлон прелставлялсн как Алексикакос — отвратнтель зла, Простат †заступник, Иатрол~ант — врачегадатель, врач; Акесий — целитель. Но тот же Аполлон также выполняет и чисто губительные функции: Гекатебелет — дальновсржец, Афетор — метатель стрел...
Этим!г стрелами ои разносит чу»~у в ахейском лагере (Ил. 1 43 — 52), этими стреламн он якобы убивает тех мужчин, кто скоропостижно умирает, приканчивает стариков, если они слишком долго живут (Од. ХУ 403 — 411), а также убивает без всякого повода (см. А. Ф. Л осе в. Античная мпфоло. гия в ее историческом развитии. М., Учпедгиз, !957, стр. 290 †2). Идея единства жизни н смерти выражена и в том, что Аполлоч наделен луком н лирой: «Лира — символ небесной гармонии, лук— орудие смерти Аполлон, обладатель лиры н лука, есть живое единство обевх противоположностей...
Лира — инструмент светлой радости жизни, лук — орудие смерти. Но онп тождественны, так как жизнь и смерть одно и то же. Таким образом, гармония лука и лиры представляет гарчонню протнвоположностеи» (А. М а к о в е л ь с к и й. Ук, соч., стр. 151). Более того, как сообьцает А. Ф. Лосев, было время в античной мифологии, когда Аполлон наделялся четырьмя руками (А. Ф. Л ос е в. Ук. соч, стр. 284). Поистине поразительное совпадение олицетворяюпгего единство жизни и смерти древнегре.
ческого Аполлона и чегверорукой бог!пщ древнггх аптеков! К сожалению, А. Лосев не обратил на это внимания. В мексиканском искусстве мы находим, по-видимому, уникальный, свойственный только э«гну искусству, но прекрасно выражающий идею единства противоположностей образ веселого скелета. Подобные примеры можно было бы умножать до бесконечности. Все опи говорят о том, что прелстаалеиие о единстве и борьбе противоположностей старше философии, и, по-видимому, прав Дж. Томсон, когда он пишет, что «идея единства противоположностей ...янляется основой дли первобытного мышления, будучи на деле столь же древней, как само общество» (Дж. Томсон. Ук.
соч., стр. 74). Также ие нова была и гераклитовская идея всеобщей взапчопреарашаемости и изменчивости. А. Ф. Лосев говорит, что для мнфолгэг!щ была характерна «оборотническая логика»: «Первоначально понятие субстанции гиге не выделилось пз общей смутной и нерасчлененной сферы челонечсского мышления и сознания. Человек еше ме находит этой субстанции ни в чем окружающем... Получается то, что ни в какой вен!и челонек не на«о.шт нячего устойчивого, ничего твердого определенного. Каждая вещь для такого сознания может превращаться в любую другую вещь, и кажлая вещь может иметь свойства п особенности любой другой вещи. Другими слонами, всеобщее, универсал ное оборотннчество есть логический метод такого мышления» (А.
Л ос е в. Ук. соч, стр. 12 — 13). На мифологическую родословную философской диалектики на- 124 мелеет Платон «Я как будто вяжу Гераклита, произносящего некоторые древние изречения мудрецов, нз времен Кроноса н Рен, приводимые также н Омиром (т. е. Гомером. — А. <7.)...» (Кратна 402). «А вопрос-то иной лн приняли мы от древних, скрывавших его от черни, как не тот, что начала всех вещей — реки, Оксан и Тифиса. н что ничто не стоит»» (Теэтет, 180.
Перевод В. Н. Карпова). " Кратна (У в. до н. э.], сделав из диалектики Гераклита крайние релятивистские выводы, превратил ее а софистику. Отвергнув гераклнговский логос и подменив гераклитовсннй рапиональный, прерывный, мерный поток стихийным измен<пнем, Кратна отрицал познаваемость мира. Считан, что мысль не может угнатьсн за измен швостыо бытия, Кратнл объяснялся жестамн <. Этот Кратнл, — пишет В.
И. Ленин, — диалектику Гераклита доводил до софистики... говоря: ничто не истинно, ничего нн и чел~ сказать нельзя. Отряцательный (и только отрицательный) вывод из диалектики» (В. И. Л е н и и. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 308). " «Все течет» — т< п!ттц 'ре!. " См. Платон. Кратил 402а: «Где.то говорят Гераклит, что все движется п ничто не покоитси, уподобляя сугцее течению реки, он говорит, что невозможно дважды войти в ту же самую реку».
Утверждая, что у Гераклита якобы не »могло быть отвлеченнык понятий, А. Ф. Лосев предлагает это место переводить иначе: «асе распространяется, пди уступает место другому, н ничто не ждет...» (»ь Ф. Л о с е в. История античной эстетики, стр. 352). 4» Гегель.
Соч.,т, 1,стр. 154. " К. й! а р к с н Ф. Э н г е.ч ь с. Соч., т. 20, стр. 20. Так, например, й. Ф. Лосев в своей «Истории античной эстетики» дискредитирует гераклитовское учение о всеобцшй изменчивости, говоря, что «гипноз и трафарет гераклитовского «становления» ослепляет умы огромного болынинства философов, которые, приступая к интерпретации и к пе!<вводу Гераклита, забывают даже строгие правила своей филологии. Конечно, невозможно отрицать, что Гераклит учит о всеобщем становлении. Но это геранлитово становление, несомненно, раздуто до неестественных оазчеров, поставлено на первое место» (Л. Ф.
Л о с е в. Ук. соч., стр. 363).«Если объективно рассмотреть оставшиеся от Гераклита фрагменты, то получается обратное впечатление: Гераклит всячески подчеркивает пребывание в смене, постоянство в изменении, тождество в перемене. леру в становлении, единство в раздвоении, оечноггь в преходящем» (тач же, стр. 368).
<" Карл Поппер, считая, что у Гераклита любая вещь — скрытый процесс, более прав, чем Кирк, который думает, что Гераклит не распространяет свою диалектику на каждую отдельную вошь («7<!!пд», 3ц1у 1963, но) ЕХХХ11, Ко. 287, р. 387). Ф. Х. Кесснди совершает ошибку, аналогичную ошябне Кирка, когда в своей монографии о Гераклите утверждает, что у Гераклита «борьба, прнволя к победе одной нз противоположностей, создает новый предмет...» (Ф. Х.
К ее си д и. Философско-эстетические взгляды Гераклита Эфесского, стр. 74). Но победа одной из двух противополож. ных сторон — это, по Гераклиту, смерть, н такнч <новым предметом» может быть только труп. Жизнь же возможна лишь прн наличии единства, борьбы и гарлщнии противоположностей '» А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
