Э.Н. Михайлова, А.Н. Чанышев - Ионийская философия (1116265), страница 31
Текст из файла (страница 31)
И. Ге р и е н. Письма об изучении природы. М., Госполитиздат, 194б, стр. 104. э' К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 223. »' «Только в позднейшей Орфической или Елевзинской разработке Дионисий заменяет Аида, который совершенна исчезает», «...при развитии культа подземного Дионисия он стал сближаться и с Аидом, н с Адонисом, а Ариадна с Корой — Перссфоной» (Г. В л а с т о а, Гезиод.
Спб., 1885 стр. 2!9, 236), м Война — пЯе(>об, распря †!р>9, гармония — йрроч(а . »з В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 31б. Срг «У Гераклита мы не находи» учения о противоположностях» (А. Ф. Л ос е в. Ук. соч., стр. 374). »4 М. А.
Дынник: «Высказав стихийную догадку о борьбе как об «отце» и «управителе» всех нз»енений, Гераклит был совершенно чужд понимания абсолютного значения борьбы н относительного значения единства противоположностей» («Материалисты Древней Греции». М., Госполитиздат, !956 стр. !3 — 14) Дж, Томсон: «...для него [т. е.
для Гераклита.— А. Ч.) борьба абсолютна, единство относительно» (Дж. То м с о н. Ук, соч., стр. 259). «В своем учении о гармонии, единстве противоположностей Гераклит переходит на позиции метафизики» (Ф. Х. Ке с с и ли. Диалектика и материализм в философии Гераклита Эфесского «Вопросы философии», 1953, Ай 5, стр.
139). " Поэтому было бы преувеличением сказать. что у Гераклита борьба «...трагическая, а следовательно, фатальная (неизбежная) сторона бытия», лаже если при этом сделать множество оговорок, как это делает Ф. Кессиди в своей монографии о Гераклите (стр. 75). »«Илиала Х«ЛП 107. э' А. Маковельсний дает к фр. 51 следующее примечание: «Фрагмент вызвал много различных толковании Бернайс полагает, что Гераклит, пользуясь приведенны» сравнением длн того, чтобы счелать наглядным елкиство противоположностей, указывает просто на внешнюю форм! древнегреческих лука и лиры. Другие же думают, что лук в лира берутся для сравнения не со стороны своего внешнего вида, но в их действии. Так, по мнению кн. С.
Труб>ецкого, здесь имеется в инду «напряжение взаимно уравновешивающих друг друга протнпоположных сил». Равным образом Рсггнв думает, что речь идет о противоположных силах. В натянутом луке, а также в лире, стр>ны которой натянуты, силы, стремяшиеся в противоположные стороны, делают лук луком (т. е, стреляю>цим), а лиру лирой (т.
е, издающей тоны). Несколько иначе понимает сравнение Шл«йер»ахер. Он думает, что пункт сравнения образует чередование между состояниями напряжения и ослабления (натягивание и ослабление струны и тетивы), подобно тому как внимание Гераклита останавливается:на чередовании дня и ночи, лета и зимы и т. п. Наконец, своеобразное панина»не фрагмента встречаем у .Тассагя. Па его мнению, здесь лира и лук берутся не как самостоятельные образы, но в их отношении друг к другу. Обе зги пещи припнсывалнсь Аполлону. 7!яра — символ небесной гармонии, лук— орудие смерти. Аполлон, обладатель лиры и лука, есть живое единство обеих противоположностей.
Лассалю . следует Шефер. Лук и лира суть для Гераклита величайшие противоположности. Лира— !26 ипструмент светлой радости жизни, лук — орудие смерти. Но оии тожествениы, так как жизнь и смерть одно и то же. Такич образом, гармония лука н лиры представляет гармонию противоположиостей. И Симплиций приводит ее как образ единства добра и зла» (А М а к о в е л ь с к и й. Ук. соч., стр.
! 55 — 156). )Тж. Томсон: «., пифагорейской доктрине был брошен вызов со стороны Гераклита, который утверждал, что мир образовался ие через слияине, а через разделение, ие через гармонию, а через борьбу. Как бы для того, чтобы сделать свою мысль совершеиво убедительной, он заимствует образ у пифагорейского Аполлона, бога лука и лиры» (Дж, То м сон. Ук. соч., стр.
259). "См., например, К. и ге ею а и. Рте-БосгаВс РЫ(озорйу. Ох!его, 1959, рр. 129 — 130. "А. Маковельский делает к фраглгенту 52 следующее примечание: «Для понимания сравнения важно было бы знать точнее характер этой игры. По мнению одних, ребенок расставляет шашки, как попало, затем разбрасывает их и снова раскладывает: игра косит капризный, случайный характер. По чиеиию других, это — игра в войиу, подобная современным шахматач, основанная иа разумных комбинациях и требующая серьезного размышления. Поэтозгу и фрагмент понимается в противоположном смысле: между тем кач один видят здесь образ беспельности мирообразуюшей силы, другие, напротив, усматривают указание на расчетливость и предусмотрительность ее. Так, по Т.
Гомперпу, в приведенном фрагмеите указы. вается иа бессмысленность игры: ребенок строит только для того, чтобы затем разрушить. Пфчейдерер же говорит, что игра в шашки, как игра, основанная па разумных соображениях, постоянно употреблялась в древности в качестве наглядного образа для божественного управления миром, по которочу каждая вещь получает в лгире место по своим заслугам и иеииостгг (так, например, в «Законах» Платона подобная игра ребенка делает наглядной ту легкость. с которой Божество осуществляет свай промысел иад миром). Бернайс и Шустер в образе играющего ребенка пункт сравнения полагает в указании на непрестанное следование образования мирового порядка, разрушения мира я нового его созидания По мнению Пеллера, в данном образе пункт сравнения — не в беспелькости дела ребенка и равным образом не в расчетливости, так как последняя у ребенка может быть лишь весьма посредственной, по н том, что в мире иет ничего постоянного, все непрестанно чеияст свое место.
Нам кажется наиболее правильным толкование Тейхмюллера: сравнение указывает на вечную юность мира н иа легкость, с которой совершается все чярообразуюшей силой. Смысл данного фрагмента по Г. !1ильсу и В. Нилеидеру: «Строй мира должен представляться детскою и~рою для всякого, кто не обладает ключоч к теории Логоса» (А. М а ко вель с к и й, Ук. соч., стр.
156 — 157). П. Таииери пишет об этом загадочном фрагменте следующее: «Вечность — дитя, которое пешкачи играет в войну», получил у древних довольно странное объясиечие, по которому Логосу, единственно разумному по мнению Гераклита существу, приписывается капризное и случайное уничтожение и созидавие всего существую. щего.
Напрасно 1Хеллер довольствуется этим объяснением, которое совершенно ие приничает во внимание последнего из трех слон па й, ла.'сыт, леттейыж Тейхмюллер решил загадку гораздо улав- 127 летварнтельнее. Лнтя это — Нагресйгопд, солнне при своем восходе, ла4ыч вставлено для игры слов и леттейют определяет занятие. Игра, в которую играет это дитя, подобная нашей игре в шахыаты, и заимствованная грекачи у египтян, основана иа разумных, а вовсе нс на случайных комбинациях.
Зта игра является здесь символом войны, которую бесконечно ведет вечно живой огонь с вышедшей нз ега недр темной матернеи» (П. Т а н и е р и. Ук. соч., стр. 179). Это пример произвольного истолкования. Лукиан пародирует этот фрагмент Гераклита: «Что же такое вечность?» — 1ераьлнт: «Резвящееся дитя, играющее в ламешки, расстанляющее (их) и раскидывающее» (А М а к о в ель с кя й. Ук.
соч., стр. !79 -180). «« А. Макоаельсквй лает слелуюнгее причечание к этому фрагменту: «Шлейерчатер, Лассаль, Тейхмюллер понимают «я»«мтыч» как средний рол «ат всего» (ашп(ппз гегаш), Шустер. Пеппер. Пфлейдерер, как мужской рад «от всех» (отп)г1ш йош(пшп). Шлейермахер понимает фрагмент в следующем смысле: истинная мул. рость далека ат «чногознанпя»; Лассаль: божественная мудрость возвышается нал всеч чувственным бытиеч; Шустер: мудрость никому ие дана в улез; также Гейнце и Патрик: никто не обла гает истиннои мудростью; Т(еллер и Пфлейдерер: мудрость шествует своим собственным путем, независимо от общего мнения лютей.
Своеобразное понимание нахолим у Тейхмюллера, который вилит злесь зарождение илеи «потусторанности» или «трансцеилентнасти». Ечу слелует Лильс, который также алесь у Герэклгма накалит трансценлентность божества, считая пранильным слеланное Плотинам сопоставление «елиного» Гераклита с «умом» Анаксагора» (А. Маковельский. Ук. соч., стр.!64). " Срл «...Гераклит и не думал превращать созерцаемый им космос просто в кучу сару» (л. Ф. Л осев. Ук.
соч., стр. 349). По Гегелю, «имея в виду принцип элеатов, Гераклит говорит далее: бытие есть не более чем небытие.. » (Гегель. Соч., т. 1, стр,155). «з В мифологическом мировоззрении Гомера различаются луша. дух н ум. Луша ( фа)(т, ) — начало жизни, источник движения, она как бы разлита по всему телу. В момент смерти она панидает его, вылетая нз отверстия раны или изо рта, и после со'кжеиия тела отправляется в Аил (иногда в Елисейские поля), в котором ведет призрачное бессознательное существование. По внешнему виду луша — палнаи ксн1нн тела, только лишенная непроницаемости. Оиа не бестелесна, как утверждает А.
Ф. Лосев (см, А, Ф. Л осев. Античкая чифо.тагия в ее историческом развитии, стр. 24). В «Одиссее» рассказывается, как герой поэмы улержнвает души на расстоянии обнаженным мечам, чтобы они раныпе времени не напились вполне телесной крови, чта должно вернуть им на некоторое время сознание. Горазла чаше, чеч фау(т'„в гомеровской ьгнфодогни встречает. ся термин бар«9, обазначаюгций лух, который является главныч образам носителем эмоций.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
