Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 4-2000 (1116258), страница 88
Текст из файла (страница 88)
Не только в этих словах, но и в работах Фуко того времени нетрудно усмотреть близость структурному подходу. Именно эту работу он и проделал в известной статье 1967 г. "По чему распознают структурализм?"Тут нужно принять во внимание два обстоятельства. Во-первых,сильный накал страстей — и политических в том числе — во Франциизив 60-е годы вокруг структурализма вообще и вокруг отношения Фукок структурализму, в частности. В 1967 г., когда в Фуко видят "жрецаструктурализма", он отвечает, что он — лишь "певчий в хоре" и службаначалась задолго до него.
И в текстах и в интервью этого времениФуко посвящает структурализму пространные анализы. Он различает структурализм как метод, с успехом используемый в частных областях: в лингвистике, в истории религий, в этнологии и т.д., — и "общий структурализм", имеющий дело с тем, "что есть наша культура,наш сегодняшний мир, с совокупностью практических или теоретических отношений, которые определяют нашу современность.
Именно здесьструктурализм получает значение философской деятельности — еслипринять, что роль философии состоит в том, чтобы диагносцировать"3.А уже в 1968 г. одного упоминания о структурализме или о его кнему причастности было достаточно для того, чтобы вызвать у Фуко влучшем случае сарказм и насмешки. На вопрос журналиста, как он наданный момент мог бы определить структурализм, Фуко отвечает:«Если спросить тех, кого включают в рубрику "структуралисты" —Леви-Стросса или Лакана, Альтюссера или лингвистов, — они быответили вам, что у них друг с другом нет ничего общего или малочего общего.
Структурализм — это категория, которая существуетдля других, для тех, кто не имеет к нему отношения. Только извнеможно сказать, что такой-то, такой-то и такой-то — структуралисты.Это у Сартра нужно спрашивать, кто такие структуралисты, посколькуон считает, что структуралисты представляют собой сплоченную группу (Леви-Стросс, Альтюссер, Дюмезиль, Лакан и я), группу, котораяобразует своего рода единство; но как раз этого вот единства — заметьтесебе это хорошенько, — его-то мы как раз и не обнаруживаем»4.Фуко настаивает, стало быть, не только на том, что он никогда небыл структуралистом ("Я никогда не был фрейдистом, никогда небыл марксистом и я никогда не был структуралистом", — скажет он вбеседе 1982 г.
"Структурализм и поструктурализм"5, но также и натом, что никогда не было и самого "структурализма"! Было нечто, чтоназывали этим словом (в заключительной части "Археологии знания"Фуко подчеркнет, что всей этой книгой он пытается "снять с себяярлык "структурализма" — или того, что под этим словом имеют обык6новение понимать" . И были отдельные люди, которые в различныхобластях выполняли конкретные анализы, исследования. Не отрицаятого, что в работах этих исследователей, как и в его собственных,действительно было что-то "не чуждое методам структурного анализа" (но только Леви-Стросс, считает он, практиковал собственно структурный метод), Фуко не устает повторять, что если у этих исследователей и было что-то общее, то только не "метод". Этим "общим" былу них "общий враг": классическая рефлексивная философия и философия субъекта.
В беседе 1978 г. с Тромбадори (наряду с уже цитировавшимся "Структурализмом и постструктурализмом" эта беседа имеет исключительное значение для понимания не только философскогопути Фуко, но и общей атмосферы интеллектуальных и духовных312.исканий во Франции после второй мировой войны). Фуко потом скажет,что для тех, кого объединяли под именем "структуралистов", наиболееострой и настоятельной проблемой было "каким-то иным образом поставить вопрос о субъекте, иначе говоря — преодолеть некий фундаментальный постулат, от которого французская философия, начиная сДекарта, никогда не отступала и который феноменологией был только7усилен" . Фуко исходил из того, что все Главные направления былитолько разными "формами рефлексии и анализа", которые вдохновлялись "философией субъекта" и ориентировались на "теорию субъекта".И в этом отношении традиция, идущая от Соссюра к Леви-Строссу,стала стратегической "точкой опоры для того, чтобы поставить подвопрос теорию субъекта, но эту постановку под вопрос ни в коем случаене следует отождествлять со структурализмом"8.
Про себя Фуко говорит, что эту проблематизацию теории субъекта он нашел у Ницше,Батая и Бланшо, т.е. у тех, кто был максимально далек от структурализма, а также у Башляра и Кангилема — в истории науки. Такой жеточкой "прорыва", возможностью выйти за пределы философии субъекта был для очень многих и психоанализ. "Покончить с основополагающим актом субъекта", или, как его еще называет Фуко, с "конституирующим субъектом", "субъектом-дарителем смысла", — вот что былоглавным для Фуко и что определяло его интерес к тем исследованиями практикам, которые обычно собирают под именем "структурализм".Подобного рода выпады против "привилегий основополагающегосубъекта" имеют место не только в "Структурализме и постструктурализме", но и в "Порядке дискурса" и в "Что такое автор?".В этом контексте понятны слова, сказанные Фуко в интервью 1966 г.,т.е. еще изнутри, так сказать, "структуралистского" периода.
«Мы ощущали поколение Сартра как, несомненно, мужественное и благородное,со страстью к жизни, к политике, к существованию... Но что касаетсянас, мы открыли для себя нечто другое, другую страсть: страсть к понятию и к тому, что я назвал бы "система"». На вопрос собеседника: "Вчем состоял интерес Сартра как философа?" Фуко отвечает: "...столкнувшись с таким историческим миром, который буржуазная традиция,себя в нем не узнававшая, склонна была рассматривать как абсурдный,Сартр хотел показать, напротив, что всюду имеется смысл".
На вопросже о том, когда Фуко перестал "верить в смысл", — он отвечает: «Точка разрыва — это тот момент, когда Леви-Стросс для обществ, а Лакан— для бессознательного показали нам, что "смысл", возможно, естьлишь своего рода поверхностный эффект, отсвет, пена, а то, что глубинным образом пронизывает нас, что есть до нас и что нас поддерживает во времени и в пространстве, — это система». И дальше: "Значение Лакана как раз в том, что он показал, как через дискурс больного ичерез симптомы его невроза говорят именно структуры, сама системаязыка — а не субъект... Как если бы до любого человеческого существования уже имелось некое знание, некая система, которую мы переоткрываем...".
И на вполне естественный вопрос: "Но кто же тогдапродуцирует эту систему?" Фуко отвечает: "Что это за такая аноним-313нал система без субъекта, хотите Вы спросить, что именно мыслит? Я— взорвано; взгляните на современную литературу — происходит открытие некоего "имеется"... В некотором роде здесь происходит возврат к точке зрения XVII века, с одним различием: не человека ставитьна место Бога, но анонимную мысль, знание без субъекта, теоретическое без идентифицируемой субъективности..."9.За шумным конфликтом в связи со структурализмом Фуко, сталобыть, видит прежде всего попытку поставить такие теоретические проблемы и нащупать такие формы анализа, которые, будучи рациональными, не апеллировали бы при этом к идее субъекта. Именно поэтому егоне устраивали формы рациональности, нашедшие выражение в марксизме или в феноменологии, и именно в этом контексте Фуко не уставал подчеркивать роль Леви-Стросса, давшего "своего рода рациональную точку опоры для этой постановки под вопрос теории субъекта"10.От "археологии" медицины и гуманитарныхнаук к археологии знанияИстория познания, сознания, знания и их кристаллизации, продуктов рано заняла в концепции Фуко место центральной проблемы.Эта проблема была зафиксирована с помощью хорошо знакомого термина "археология", приобретшего у Фуко непривычное значение.
Вработах 60-х годов Фуко стремился реконструировать социально-исторические формы существования, организации и распространениязнаний, имея в виду главным образом историю Европы позднего средневековья и нового времени. При этом его интересовали наиболее существенные дискуссии, формы взаимодействия идей. Ибо Фуко с полным основанием полагал, что они оказывают формирующее воздействие на конкретные процессы мышления, познания, сознания индивидов.
Особенность подхода у раннего Фуко можно видеть на примере книг "Безумие и неразумие. История безумия в классический век"(1961) и "Рождение клиники. Археология взгляда медика" (1963).Патопсихологическое исследование здесь становится также и философским, социально-историческим. Фуко прослеживает, как на протяжении истории менялось отношение к психическим болезням. В средние века душевная болезнь трактовалась как наказание божье, вместес тем делающее больного человека чем-то вроде "божьего человека","опекаемого" Богом.
В новое время умопомешательство стало пониматься просто как лишенность разума, как безумие. Выражалось изакреплялось это изменение самыми разными способами — через литературу, искусство, религию, деятельность особых социальных институтов, через применение юридических законов и нравственных норм,через теологию и философию. Например, в первой книге Фуко исследовал, как содержались и функционировали в различные эпохи интернаты, дома призрения для больных, в том числе для психическинездоровых, людей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
