Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 4-2000 (1116258), страница 86
Текст из файла (страница 86)
Открытие Фрейда выходит за рамки антропологии, так как формуле "все — вчеловеке" он противопоставляет догадку о том, что "в человеке — несовсем все" (хотя бы потому, что человек из-за инстинкта смерти отчасти оказывается вне жизни). И в этом смысле Фрейд — не гуманист, аантигуманист, пессимист, трагик.Лакан, таким образом, с антифеноменологических позиций критикует интуитивистский, субъективистский подход к человеку, противопоставляет общей теории субъекта, философскому антропологизму теоретический антигуманизм. Он видит свою задачу в отыскании тех механизмов ("машин"), которые, несмотря на многообразие психическихструктур, создают предпосылки для формирования социума. В этомсмысле "машина — портрет человека"3.
Но это не "человек-машина"Ламетри. Специфика человека-машины Лакана состоит в свободе выбора. Именно свобода, подчеркивает он, отличает человека от животного,подчиненного внешнему миру и поэтому как бы застывшего, превратившегося в "застопорившуюся машину". Животный мир — областьреального, человеческий — сфера символического. Свобода реализуется в языке и художественном творчестве, благодаря которым мир че-304ловека превосходит границы его реального существования. Так; дляЭдипа не имеет значения реальное бытие вещей, главное здесь — речевой узел, являющийся тем организационным центром, от которого, какот обивочного гвоздя, разбегаются лучи, пучки значений (например,эдипов комплекс). Для человека как субъекта, мучимого языком, речьне менее весома, чем реальность.Размышляя о сущности бессознательного, Лакан оспаривает и гегелевское представление о понятии как времени вещи, и фрейдовскоепонимание бессознательного, находящегося вне времени.
Не только бессознательное, но и понятие существуют вне времени, полагает он. "Ямыслю там, где я не есть, и я есть там, где я не мыслю" — этот тезисЛакан противопоставляет декартовскому ubi cogito ibi sum. Бессознательное — это чистое время вещи, а его материальным предлогом может быть все, что угодно. В таком контексте "поступок — это речь" 4 .Развивая ставшими традиционными для нео- и постфрейдизма тенденции десексуализации бессознательного, Лакан выстраивает оригинальную концепцию его денатурализации, дебиологизации. Он закладывает новую традицию трактовки бессознательного желания как структурно упорядоченной пульсации.
Идея эта активно развивается его последователями. Термин "пульсация" — один из ключевых для постфрейдизма. Утрачивая хаотичность, бессознательное становится окультуренным, что и позволяет преобразовать пульсации в произведенияискусства и другие явления культуры. Внутренний структурирующиймеханизм объединяет все уровни психики, он функционирует подобноязыку, и именно в этом смысле следует понимать лакановскне слова отом, что бессознательное — это язык: речь идет не только о лингвистическом понимании языка на символическом уровне, но и о "языке"пульсаций на более низком уровне воображаемого, где психология ифизиология еще слиты воедино.В методологическом плане одной из сквозных тем теории Лаканаявляется вопрос о соотношении реального, воображаемого и символического. Эти понятия он считает важнейшими координатами существования, позволяющими субъекту постоянно синтезировать прошлое инастоящее.
Оригинальность лакановской концепции по сравнению сфрейдовской состоит в том, что место Оно занимает реальное, роль Явыполняет воображаемое, функцию сверх-Я — символическое. Приэтом реальное как жизненная функция соотносимо с фрейдовской категорией потребности, на этом уровне возникает субъект потребности. Наего основе формируется воображаемое, или человеческая субъективность, субъект желания.
Бессознательное символическое противостоиту Лакана сознательному воображаемому, реальное же по существу остается за рамками исследования.Лакан считает трехчлен "реальное—воображаемое—символическое"первоосновой бытия, стремится исследовать соотношения его составляющих методами точных наук. Опираясь на законы геометрии, он пытается представить феноменологию психического графически, изображаяна плоскости двугранный шестиплоскостной бриллиант.
Средний план,.305режущий бриллиант пополам на две пирамиды, он представляет какгладкую поверхность реального. Однако поверхность эта испещренадырами, пустотами бытия (речи) и ничто (реальности), в которые сверхнего уровня символического посредством языка попадают слова исимволы. В результате таких синтезов на стыках различных граней,воплощающих реальное, воображаемое и символическое, образуютсяосновные человеческие страсти и состояния. На стыке воображаемогои реального возникает ненависть, реального и символического — невежество. Стык граней воображаемого и символического порождает любовь.От исследования воображаемого, наиболее полно воплощающегосяв любви, Лакан переходит к изучению символического и его проявлений — языка, речи и искусства.
"Символическое первично по отношению к реальному и воображаемому, вытекающим из него" 5 , полагаетон. Символическое как первооснова бытия и мышления определяетструктуру мышления, влияет на вещи и человеческую жизнь. Человекстановится человечным, когда получает имя, т. е. вступает в вечнуюсимволическую связь с универсумом. Наиболее чистая, символическаяфункция языка и заключается в подтверждении человеческого существования. Речь же способствует узнаванию человека другими людьми,хотя по своей природе она амбивалентна, непроницаема, способна превращаться в мираж, подобный любовному. Если символическая природа речи проявляется в ее метафоричности, то признак символическойприроды искусства — образность: "Это новый порядок символического отношения человека к миру" 6 .Изучая природу художественного образа методами структурногопсихоанализа, Лакан стремится использовать результаты естественнонаучного знания: Он подчеркивает связь психоанализа с геологией (исследование пластов подсознания) и оптикой (анализ "стадии зеркала").В результате возникает концепция транспсихологического Я.
В ее основе лежат психоаналитические идеи двухфазового — зеркального и эдиповского — становления психики.Лакан подразделяет художественные образы на реальные, воображаемые и символические. Восприятие в сфере реального оказываетсярасколотым. Реакцией на это в плане воображаемого является стремление к разрушению объектов отчуждения, агрессивному подчинению ихсобственным интересам. Единым, тотальным, идеальным восприятиеможет стать лишь благодаря символическому, воплощающемуся в образах искусства — идеального зеркала.
Наиболее адекватной модельюзеркально-символической природы искусства Лакан считает кинематограф. Исследуя тесные связи искусства кино и научно-техническогопрогресса, он создает "машинную", неантропоморфную концепию генезиса и структуры эстетического сознания. Ход его рассуждений следующий.Реальный объект, отражаясь в зеркале, утрачивает свою реальность,превращается в воображаемый образ, т.
е. феномен сознания. Однакочто произойдет, если в один прекрасный день люди, а значит и созна201827306ние, исчезнут? Что в этом случае будет отражаться в озерах, зеркалах? Ответ на этот вопрос можно найти, если представить себе, чтообезлюдевший мир автоматически снимается на пленку кинокамерой.Что же увидят на киноэкране люди, если они снова вернутся на Землю? Кинокамера запечатлеет образы явлений природы — молнии, взрывы, извержения, водопады, горы и их отражение в зеркале-озере.
Тоесть киноискусство зафиксирует феномены эстетического сознания, ненашедшие отражения в каком-либо Я — ведь за автоматической кинокамерой не стоял кинооператор со своим Я. Из этого примера Лаканделает вывод о том, что эстетическое сознание в целом и его структурные элементы — субъекты и машины (кинокамера, сцена, мольберт ит.д.) — относятся к области символического. Он предлагает заменитьклассическую формулу "Deus ex machina" (Бог из машины) на современную — "Machina ex Deo" (Машина из Бога).
В общем контекстеструктурного психоанализа "машина из Бога" означает намек на возможность высшего знания, лежащего вне вещей. Лакан не случайноподчеркивает, что полнота самореализации субъекта зависит от его приобщенности к мифам, обладающим общечеловеческой ценностью, например мифу об Эдипе. С этой точки зрения сущность символизации вискусстве заключается в забвении травмы, переживания, а затем —возврате вытесненного эдипова комплекса на языковом уровне, в словесной игре.Обращаясь в этом ключе к структурной психокритике творчестваДостоевского, Лакан стремится доказать, что XX век заменил кредоXIX в. "Если Бога нет, значит все дозволено" на формулу "Если Боганет, вообще ничего не дозволено".
Формула эта, по его мнению, объясняет ту фундаментальную нехватку, фрустрацию, из которой проистекают неврозы, характеризующиеся фантазиями и иллюзиями на уровневоображаемого, и психозы, симптомы которых — утрата чувства реальности, словесный бред — свидетельствуют о принадлежности к сфере символического. В качестве современной иллюстрации сниженногобытования этого тезиса Лакан предлагает структурный психоанализкниги Р.Кено, живописующей любовные приключения молоденькой секретарши во времена ирландской революции. "Если английский корольсволочь, все дозволено", — решает она и позволяет себе все.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
