Культурологический анализ научной парадигмы в психиатрии (1102239), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Я склоняюсь к мнению, что это был пережиток того времени, когда "сознательное"было предметом философии. Возможно, Вундт не мог порвать с философией слишком быстро, какэто сделали позднейшие психологии типа бихевиористов, потому что он был по образованию философ: ему принадлежит, например, известный учебник по истории философии.35зрения наблюдателя, которым по необходимости часто может являться только сампереживающий. Отсюда при постановке психологического эксперимента он выдвинул требование многократной воспроизводимости результатов, выявление существенных условий возникновения изучаемых явлений, отсюда - варьирование условийэксперимента и т.п.Таким образом, Вундт рассматривал "сознательное" как субстрат науки, как некую часть природного.
Это был важный ход, потому что тем самым он перевел изразряда наук о духе в разряд наук о природе огромный пласт того, что раньше считалось в некотором смысле достоянием разума (вплоть до возможности изучать какприродное - то есть как одно из многих возможных - мышление об истине; этого самон, конечно, не планировал). Против этого хода мысли часто можно встретить возражения.
Например, Декарт, если не ошибаюсь, не счел бы, что res cogitans может бытьявлением природы. Ясперс позже в этом смысле реставрировал картезианский дуализм, утверждая, что человека экспериментальными (и какими бы то ни было изучающими природу) методами изучить нельзя, потому что человек - это свобода. Однако общий ход науки следовал в русле Вундта. Современная социология, например,даже очень сложные социальные расклады изучает экспериментально и вообще так,как изучают природное (чисто данное), не имеющее отношение к разуму (сопричастного заданному).Впоследствии широкий фланг экспериментальной психологической науки слился с физиологией. Возникла, например, психофизиология, наука такая органичная иразработанная, что ее никак нельзя назвать областью стыка наук, несмотря на название.
(Общая формула эксперимента в этой науке - вмешаться в субстрат и посмотреть, что нарушится. Впрочем, в Вундту это не имеет отношения.) Это вполне закономерное следствие изучения природы. В сущности, в настоящее время психологияпредставляет собой чистую эмпирическую науку о природе, не имеющую никакого36отношения к философии17. Однако у Вунда это было не так. Философию Вундт небросал и во время занятий психологией. Будучи широко образованным ученым, онзанимался разными науками и наведением мостов между их предметами. Он привелпсихологию в лингвистику и в этнографию, издав 10-томный труд "Психология народов".
Конечно, я не совсем корректно выразилась о "наведении мостов" по отношению к тому времени, когда науки были еще не дифференцированны. Скорее это выглядит как применение методов одной науки к другой.В этот переходный период удобно ставить вопросы о науке. Например, в древности медицину не считали видом науки, она считалась ближе к искусству18.
Впрочем, и в понятие науки в древности не входила идея воздействия. В современном понимании: и наука воздействует, и медицина наука. У Эскироля в его "моральной терапии" медицина еще своего рода искусство.Данное противопоставление актуально в том числе потому, что Лэйнг впоследствии резкоополчился против научного метода. Воздействуя эмпатией, сопереживая больным и взывая к пони19манию, он пытался вернуться к медицине как к искусству . Впрочем, сам он так не считал.
Он предполагал, что то, что он ищет, лежит в истории, но устремлял взгляд гораздо дальше в историю. Он20цитирует слова Парацельса о милосердии и сострадании . Слова эти поэтичны, но вряд ли способныслужить программой действия. И наукой, и искусством, и религией медицина быть может, но милосердием - маловероятно. Как кажется, она требует гораздо больше ресурсов, чем оно может ей пре-17Несколько менее очевидно - но мне кажется - что связь между философией и психологиейпримерно напоминает связь между математикой и физикой.
Я имею в виду, что математика некоторым образом постулирует законы чисел, эти законы могут "проецироваться" на практику весьма разным образом; затем физика находит, какие варианты этих законов реализуются "на самом деле". Тоже самое с философией, которая формулирует общезначимые связи, допускающие несколько, еслиможно так выразиться, воплощений. Какие воплощения реализуются у человека, изучает (экспериментально) психология.18В принципе, в латинском языке нет разницы между словами "искусство" и "ремесло" (ars).Медицину, наверное, считали скорее ремеслом, чем искусством в нашем понимании.
Важно, что еене считали наукой (scientia).19Автор горячо благодарит за эту мысль Т.Ю.Бородай.20Исцеление достигается врачеванием,само же искусство врачеванияпроистекает из милосердия.Следовательно,не трудом Веры постигается исцеление,но трудом сострадания.Истинная основа медицины —Любовь.Парацельс(Перевод по тексту Лэйнга; Лэйнг ссылается на: Pachter, H.M. Paracelsus: Magic into Science,NY, 1961.)37доставить.Я привела историю появления экспериментальной психологии как иллюстрациюрождения научного метода. Психиатрии это касалось не прямо.
С одной стороны,учеником Вундта был Крепелин. С другой стороны, вообще-то у психиатрии с психологией не было тесной связи. Психиатрия скорее обособлялась от медицины (по Фуко: от изоляции, то есть грубой репрессии, к науке, то есть утонченной репрессии);это движение началось во Франции на базе клиники Сальпетриер. С одной стороны,сняли с больных цепи, с другой, исследовали истину во взаимодействии психологического и физиологического подходов.
Психологический подход в начале 19 века выглядел несколько по-разному в Германии и Франции. В Германии это было, так сказать, духовно-религиозное движение; его основной вдохновитель Хайнрот трактовалпсихические болезни как проявление греха, от которого лучшее терапия - чистая совесть. Его коллеги Райль, Иделер и Фойхтерслебен не заостряли внимание на грехе,но практически их позиция сводилась к тому, что так или иначе больные ответственны за то, что больны, и тем или иным способом нужно на них психологически воздействовать. Этот психологический период был, таким образом, "обвинительный".(Фуко указывает в этой связи на то, что больных боялись. Это, конечно, само собой(хотя и трудно сказать, насколько вообще можно не бояться больных, они ведь непредсказуемы, неуправляемы и т.п.), однако для того, чтобы называть тогдашний настрой обвинительным, достаточно указать, что больных считали виноватыми в своейболезни.) С целью терапии дозволялось пользоваться запугиванием, "безвреднымимучениями" и т.п.
[Александер, Селесник, 1995, c. 183 - 185, 214]. Такой ход мыслиприсущ религии и местами несколько напоминает инквизицию, которая считала страдания оправданными с точки зрения высшей задачи спасения души.Что касается психиатрии во Франции, для нее были не характерны ни метафизические, ни религиозные рассуждения. Очень широко была распространена идея моральной терапии ("traitement moral", термин введен Пинелем). Заключалась моральнаятерапия, собственно, примерно в том же, что и у Хайнрота, потому что ничем большемедицина не располагала. Больных изолировали, создавали по мере возможности хорошую обстановку, но не избегали наказаний и так далее. Помимо Пинеля, важнейшую роль играл его ученик Эскироль. Что касается ученика Эскироля Мореля, то он в38середине века положил психологическому подходу конец, введя вместо него физиологические объяснения.
Они у него обобщались вокруг изобретенной им теории наследственного вырождения. По современным понятиям теорию вырождения можноопровергнуть, но сами по себе физиологические объяснения в основном остаются.Весь 19 век - нозологическая эра, как у сторонников психологического, так и физиологического подхода. Люди, оставившие в истории след как реформаторы: Пинель, Райль, итальянец Кьяруджи - выпускали труды с классификацией болезней. Фуко замечает, что медицинские системы были далеки от того, что бытовало в естественном языке, особенно в языке обслуживающего персонала больниц. Вероятно, этообъяснялось тем, что классификации медиков вытекают из предсуществовавших теорий и неизбежно наследуют их внутреннее развитие.
Например, Пинель на практикереформировал Сальпетриер и Бисетр, а в теории следовал за Калленом; Каллен, который как практик организовал медицинскую школу в Глазго, как теоретик был ученикБурхааве (немецкий врач конца 17 - начала 18 вв); Бурхааве же был поклонник Гиппократа и теоретиком не был совсем. Примерно такие же цепочки можно проследитьво многих случаях. Поэтому представляется верным замечание Фуко о том, что теория и практика часто имеют параллельное развитие, мало замечая друг друга (несмотря на то, что один и тот же человек может быть одновременно и теоретиком, ипрактиком. Это разные дискурсы).Нозологическая настроенность психиатров того периода приводила к выделению все более тонких различий внутри безумия. Сложившееся название этого периода - нозологическая эра - означает, что это эра классификации болезней.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
