Культурологический анализ научной парадигмы в психиатрии (1102239), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Спустя тричетыре недели я стал неотъемлемой частью жизни этой палаты. Месяца через три, когда я уже разобрался в ситуации и завоевал полное доверие пациентов, а также медсестер ... я написал рапорт... Впервую очередь я указал, что, с моей точки зрения ... гораздо важнее, чем мое лечение, отношениямежду персоналом и пациентами, а также взаимоотношения пациентов. ... Я внес несколько конкретных предложений, среди них было одно, которое имело для меня особое значение.
Работая в палатедля не поддающихся лечению, я сосредоточился на тех пациентках, которые выглядели наиболеебезнадежными и были совсем запущены. Я выяснил у нянечки, которые из них кажутся ей самымибезнадежными, а также взял на заметку тех, кто больше всех был обделен вниманием сестер и другихпациентов и кто менее всего тянется к другим. ... Были отобраны двенадцать наиболее безнадежныхбольных. [Удалось добиться, что] две сестры, по крайней мере в течение года, если они захотят дотерпеть до конца, будут проводить с этими пациентками время с девяти утра до пяти вечера.
Я сказалсестрам, что меня не волнует, будут ли они являться на дежурство ровно в девять и уходить ровно впять — этим ничего не добьешься, — пусть они просто проводят с этими пациентками столько времени, сколько они сами могут им уделить. Другим условием было предоставление пациенткам отдельного помещения.
Мне не удалось вытребовать помещение, которое было бы в их распоряжениикруглосуточно, но я вылез из кожи и все-таки добился выделения довольно уютной комнаты. Это была не палата, коек в ней не было. И отныне двенадцать пациенток и две медсестры переходили в этукомнату и проводили там время с девяти утра до пяти вечера. В первый день этих "безнадежных"женщин из палаты в дневную комнату пришлось вести силой. На второй день в половине восьмогоутра меня ожидало одно из самых волнующих переживаний за все время, проведенное в этой палате.Двенадцать пациенток сгрудились около запертых дверей и просто-таки не могли дождаться момен-127та, когда они выберутся отсюда и окажутся там вместе со мной и двумя сестрами. И пока мы шли туда, они пританцовывали, припрыгивали, делали нетерпеливые круги и т.п.
Совсем не мало для "безнадежных". .... Примерно через год я ушел из этой больницы. Это мероприятие, правда, в видоизмененной форме, продолжалось и после моего ухода. Месяцев через восемь после его начала все двенадцать пациенток покинули стены больницы. На следующий год все двенадцать снова туда вернулись.Эксперимент заглох, но на какое-то время он что-то изменил в судьбе двенадцати больных и двухсестер, да и в судьбе других людей тоже. ... ничто не пропадает зря."Уехав из Глазго, Лэйнг переехал в Лондон, в знаменитую Тэвистокскую клинику. В ней давно существовала сильная психологическая и психоаналитическая школа.Там читал очень известные лекции Юнг, там же базировались многие психоаналитики школы Мелани Кляйн; его научным руководителем стал психоаналитик и педиатрД.Винникотт.
До сих пор в Тэвистоке ведутся социологически-психиатрические исследования. Важно, что если до этого Лэйнг был знаком только с психиатрией физиологического направления, потому что в Глазго не было своей сильной психоаналитической или психологической школы (Лэйнг рассказывает об этом в автобиографических вещах "Факты жизни" и "Голос опыта"), то после приезда в Тэвисток он встретился с психологическим и социологическим подходом. Видимо, это было для негооткрытием, которым позже он очень увлекся. Там он провел первые исследования семей шизофреников (1956-1960). Это были для него годы, когда созревала его уверенность, что корни шизофрении находятся, если говорить широко, в социальных условиях, а если говорить более узко - в семье (последнее - ход мысли, продиктованныйпсихоанализом). В последующие годы он работал в разных клиниках и занимался частной практикой, постоянно сотрудничал с Институтом исследования человеческихотношений при Тэвистоке (Tavistock Institute of Human Relations, научноисследовательское учреждение), а также возглавлял несколько комитетов и общественных учреждений, разных в разное время.По всей видимости, тогда он еще не познакомился с теорией двойной связиБэйтсона (см.прил.), которая предлагает конкретный механизм того, как неправильное воспитание (и вообще неправильные взаимоотношения) вызывают шизофрению.Впоследствии, узнав теорию Бэйтсона, он стал ее адептом.
В его работах того периода - прежде всего, "Self And Others" - ощущается предшествующее экспериментальному исследованию желание доказать заранее известный результат (шизофрения вызывается в семье). Однако, не зная, грубо говоря, как это происходит, он (как и его128соавторы) в поисках убедительной картины пробует примерять разные теории. Вообще говоря, скорее всего это говорит о том, что относительно главного гносеологического вопроса настоящей работы - порождается научное знание объективными свойствами предмета или господствующими в это время в культуре ходами мысли - антипсихиатрия скорее всего представляет собой пример определения мысли культурой.Шестидесятые годы для него - период антипсихиатрии.
В судьбе этого явления,с точки зрения рассказа о Лэйнге, интересно соотношение его личных качеств и действий и некоторым образом независимых от него обстоятельств. Независимые от негообстоятельства складывались неблагоприятно. До какой-то степени в его власти былос этим бороться. Пока у него были силы, он боролся, затем силы кончились, он перестал, все развалилось [Laing, 1982].В человеческом смысле слова жизнь его была грустной и неудачной. В конце ееон много пил, потерял из-за этого работу, семью и дом.
В 62 года он умер от инфаркта. Долгая депрессия, в которой он был перед смертью, и сам его алкоголизм, кажется, однозначно свидетельствуют, что в чем-то он допустил ошибку. Он не знал, в чемона, поэтому не смог исправить (впрочем, если бы он знал, в чем она, он, наверное, нестолько смог бы ее исправить, сколько написал бы об этом книгу).Творчество Лэйнга отчетливо разделяется на три периода.1.
(До антипсихиатрии). "Разделенное Я"В течение приблизительно тридцати пяти лет жизни в его мастерстве психиатране было ничего, что бы принципиально отличало его от коллег, за исключением понимания мира психически больных. В конце 50-х годов Лэйнг написал книгу "Разделенное Я" [Laing, 1959; 1995]86. На первый взгляд она не имеет никакого отношения кантипсихиатрии (последней, напомню, предстояло появиться через несколько лет).Эта книга получила широкую известность.
В ней шла речь о психологических причи-86Эта книга переведена на русский язык. Перевод не безупречен: например, нет оснований называть автора Лэнгом и переводить "Divided Self" как "Расколотое Я" (правильно: "Разделенное Я".Переводчики, очевидно, хотели заострить впечатление.) Однако перевод вполне может служить дляориентирования в общей идее.
Все цитаты из "Divided Self" и "Politics of Experience" в моей работеприведены по нему. Ссылки: [Лэйнг, 1995, С. ...] или ("Разделенное Я", С. ...), ("Политика переживания", С. ...)129нах шизофрении87.Лэйнг продолжает проблемную линию Ясперса, который ввел критерий "понимания", сделавшийся к тому времени широко употребительным: психоз (в отличие отнервного расстройства) есть то, что непонятно обычному сознанию.Трудно установить, когда именно Лэйнг решил мысленно отказаться от деленияна психозы/не-психозы88. Его отсроченные самоинтерпретации могут предоставлятьложную картину.
Например, история Rumpus Room может быть связана или с тем,что он испытывал сострадание к больным (признавая, что они больны), или с тем, чтоон не верил, что они больны, или с тем, что это в принципе одно и то же89. Как бы тони было, этот ход мысли произошел. В дальнейшем он подкреплял сам себя, потомучто оказался продуктивен. По моему мнению, интенция понимания вполне укладывается в рамки научного стремления к максимальной истине.Книга Divided Self посвящена описанию психологических мотивов шизофреников, описанию их чувств, их истории и так далее. Для Лэйнга очень важно, что то, чтопроисходит в мире психически больных, не бессмысленно. Он стоит на этой позицииизначально и действует для тех, кто стоит на противоположной, выступая переводчиком.87Необходимо пояснение; запутаться легко уже на уровне терминологии.
Прежде всего, разрешите перечислить похожие слова, которые нельзя путать. Психология - наука о психике; психиатрия- наука о психических болезнях; психотерапия - терапия с помощью бесед, без лекарств; психоанализ- совершенно особая область, основанная Фрейдом; психоз - тяжелое расстройство. (Особенно похожи прилагательные от них: психологический, психиатрический, психотерапевтический, психоаналитический, психотический...) Далее, психиатров можно разделить на цехи.
Даже в странах, подобныхРоссии, где все недифференцированно, психиатрия делится на: 1) т.наз. "малую" - терапию неврозов,реактивных расстройств, депрессий и т.п. - которая действует методами психотерапевтических беседи т.п. и применяет относительно легкие лекарства, и 2)т.наз. "большую". Предмет "большой" психиатрии - психозы, прежде всего, шизофрения. Обычно считается, что они имеют органическое происхождение, впрочем, на этот счет не возбраняется иметь какое угодно мнение. Достаточно давно, исторически в одно время с зарождением психотерапии, было замечено, что те же методы, что оказывают помощь в случаях неврозов, в случае шизофрении могут оказывать прямой вред. Поэтому лечение шизофрении с помощью бесед не практикуется.
Настойчиво не рекомендуется лечение шизофрении всеми мало-мальски рациональными методами: убеждением, созданием покоя и благоприятныхусловий, психотренингами, прочими, которые невозможно перечислить, методиками психотерапии,физиотерапией, гипнозом, восстановлением сил, санаториями - в общем, всем, что мог бы придуматьнормальный человек.88= иррациональные/рациональные = непостижимые/постижимые состояния.89В смысле последнего я имею в виду идею Ясперса о том, что любовь - условие понимания, апонимание, в свою очередь - критерий нормальности (см. главу ЭФПС).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
