Диссертация (1102167), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Представляется, что именно традиционность и относительная прозрачность символики у Лохвицкой отделяла ее от современников. С другой стороны, в 1910-е гг. символ как таковой вызывал отторжение и потому ее поэзия осталась невостребованной.
4. Специфика поэтического мира; пейзаж
Поэтический мир, окружающий героиню Лохвицкой, весьма специфичен. Ей нередко ставили в вину условность, экзотичность, излишнюю яркость красок. Однако поэтесса оставалась верна себе. «Она жила не идеями, эта темная и причудливая душа, вся ушедшая в эмоциональные трепеты. - писал в некрологе Л. Галич, -
Ей была чужда современность, до такой степени, что она ее не видела и ей слу-
чалось - без малейшей рисовки - задавать вопросы, вроде такого: "Кто теперь ко-
254
роль в Шотландии?'VJ4 О том же писала сама Лохвицкая в письме А. Волынскому:
«Все земное, преходящее меня не касается, - оно мне чуждо, оно раздражает ме-
255
ня».
Действительно в поэзии Лохвицкой практически отсутствуют сколько-
нибудь значимые признаки ее эпохи. И это выражало ее принципиальную позицию. Интересно, что элементы современности еще различимы в ранних произведе-
ниях, например, поэме «У моря» (1889):
Блистающий средь сумрака ночного -
Горел огнями Петергоф. Громадная толпа гудела бестолково И вырвавшись из мраморных оков, Взметая вверх клубы алмазной пыли, Струи фонтанов пламенные били. Роскошные гирлянды фонарей Повиснули причудливо и ярко
На темной зелени ветвей, Как пестрые цветы диковинного парка -
Сверкая в глубине аллей, И в зеркале прудов, обманывая взоры, Сливалися в волшебные узоры. (I, 37)
Еще более явные приметы современности наблюдаются в стихотворении «Мгновение», напечатанном в журнале «Север»,256но не включенном в сборники:
Свой быстрый ход умерил паровоз;
Мы к станции последней подъезжали.
В окно пахнуло ароматом роз. Кусты сирени гроздьями качали <.. .>
Мы на платформу вышли... Мысль одна Терзала нас.. Он молча жал мне руки... На нас смотрела полная луна, Откуда-то неслися вальса звуки.
Театр и искусство, 1905, № 37, 11 сентября. РГАЛИ, ф.95, оп. 1, № 616, л. 6. «Север», 1889, № 25, с. 490 - 491.
В дальнейшем подобные зарисовки эпохи исчезают из ее поэзии полностью. Несколько реальных панорамных пейзажей - описанных во время пребывания в Крыму и Швейцарии еще встретится:
Утро спит. Молчит волна В водном небе тишина, Средь опаловых полей
Очертанья кораблей Тонким облаком видны
Из туманной белизны. («Утро на море», Ш, 10)
Но в целом чистый пейзаж для Лохвицкой нехарактерен, если он и встречается, то как правило, представляет собой метафору чувства - о чем будет сказано ниже. Обычно в ее стихотворениях пейзаж обрисовывается несколькими штрихами. Поэтический мир Лохвицкой - это, как правило, либо «царство сказки» со всеми возможными экзотическими атрибутами, либо намеренно суженный круг пространства, замкнутый в пределах дома или сада, уголка леса или парка.
На все, что непосредственно перед глазами, Лохвицкая смотрит как будто несфокусированным взглядом. Предпочтение она оказывает южному пейзажу, но и среднерусский у нее мало чем отличается, а специфических черт почти не имеет. Она замечает деревья: березы, клены, липы, ели, ивы, кусты сирени и черемухи. Цветы - чаще яркие или пахучие: розы, лилии, маки, нарциссы, ландыши, фиалки, дрок, нимфеи. Список можно продолжать, он далеко не исчерпывается приведенным перечислением, но в описании цветов не чувствуется наблюдений над приро-
257
дой, сами по себе эти цветы нередко производят немного искусственное впечатление, это более символы, чем живые растения. «Майские розы» - скорее дань поэзии древности, чем реалия средней полосы (иначе естественнее было бы называть их шиповником). Частотно библейское сочетание розы и лилии.
Нередко акцентируются запахи - особенно густые, волнующие, одурманивающие:
257 В поэме «У моря», написанной в форме дневника, первое упоминание о ландышах стоит 9 июня, т.е. 23 июня по новому стилю, что, пожалуй, поздновато даже для окрестностей Петербурга, где происходит действие.
«Как жарко дышат лилии в саду! Дыханьем их весь воздух напоен...» «Юный мой сад и цветущ и богат, / Розы струят в нем живой аромат»
«Опьяняющий роз аромат»
«Сильней благоухайте, розы, / И заглушите сердца стон!..» «И льет миндальный аромат нагретая сирень». «Отравлена жаркими снами / аллея, где дышат жасмины». «Слышишь - повеяло музыкой дальной, / Это - фиалки цветут». Впрочем, встречаются и более «дикие», природные запахи: «Смолою воздух напоен / И острым запахом земли» «Пахнет мохом и травой»
«Ароматной прохладой весны / Потянуло в окно отпертое». Иногда у нее пахнут совсем не пахучие цветы: «Чуть слышно, тонким ароматом / Благоухали васильки». О пионе: «Льется с его лепестков / Запах лимона и роз».
Звуки - с одной стороны, общепоэтические: пение и щебет птиц, из которых выделяется только соловей, хотя есть и более тонкие: «Слышен взмах осторожный крыла / От дремоты очнувшейся птицы». Но наиболее специфичен акцент на гуде-
258
нии и жужжании пчел и шмелей, которое является излюбленным символом .
«Шмели в черемухе гудят о том, - что зноен день».
«Где пчелы, виясь над цветами, / гудят, как струна мандолины».
«Гудят, как нежный арфы звон, / Лесные пчелы и шмели».
Несмотря на любовь к ярким краскам, Лохвицкая довольно часто изображает полутона, переливы - особенно в воде:
«И море приняло оттенок новый - / Опаловой прозрачной глубины».
«В струях голубых отражает вода / Прозрачные формы теней.»
«Уж солнце склонялось к жемчужной волне, / Повеяло ветром и сном».
Но наиболее охотно и разнообразно Лохвицкая описывает небо, светила, световые явления, причем все источники света у нее на порядок ярче, чем у большинства поэтов. Для описания дневного солнца у нее, как правило, не находится эпитетов, солнце - понятие не столько физическое, сколько оценочное: это мерило высшего блага: «Я музыку люблю, как солнце, как цветы» - говорит героиня, употребляя сравнение, чтобы выразить предельность своего чувства. Солнечный
см. ниже, в этой же главе.
свет обычно изображается отраженно. «Ровная синева» неба (как, например, у Бунина) для нее неприемлема, дневное небо у нее всегда «сияет»: «Сияло небо яркой синевой»; «Ярко вспыхнуло небо лазурное».
Почти таким же светоносным оказывается ночное небо: «Где ночи сияния полны.»
«Друг мой! Ночами лазурными / Как нам отрадно вдвоем!» Характерно описание восхода:
«Алой музыкой восхода / Гимн лазурный побежден». «Мчится на розовых крыльях рассвет».
«С высот неразгаданных / Небес заповеданных / Слетают к нам ангелы - вестники дня. / Одеждами белыми / И белыми крыльями / Сверкают в туманах лазурного месяца, / В холодных волнах голубого огня.
Но больше всего Лохвицкая любит описывать вечернее небо, закат во всех его стадиях:
«Как вечер ясен! Как чист эфир! / Потопом света залит весь мир». «Цвела вечерняя заря. / Струи коралл и янтаря / В волнах рябил зефир». «Тобой цветятся поля эфира, / Где пышут маки небесных кущей».
«Все огни, цвета, уборы / Жаркого заката / В мощные сливались хоры / Пурпура и злата».
«Свод небесный, весь в сиянии, ярким пурпуром залит».
«Золотисто-румяный закат».
«Тускнеет солнца яркий щит»
«За горами темно-синими /Гаснет радужный закат»
«Полоска золотая / Еще горела в розовой дали».
«Надо мною все нежней / Пурпур гаснущих огней».
«Полупрозрачной легкой тенью / Ложится сумрак голубой».
«Зимнее солнце свершило серебряный путь».
Яркой оказывается у нее и луна: «Восходит месяц златорогий - / И свет холодный, но живой, / Скользит над пыльною дорогой, / Над побелевшею листвой».
«И тучи прорезав гигантским и ярким серпом, / Раскинулся месяц, сияя во мраке ночном.» «И при огненной луне.» «И сияет луна огневая.» «Будь луна и бела и светла»
« Но меркнет сияние / Лазурного месяца...»
Довольно ярки звезды: «Чистое сиянье / Льют они на землю из лазурной дали».
«Очами звезд усыпан неба свод: / Их трепетный, зеленоватый свет / Чуть серебрит поверхность сонных вод, - / Они глядят... и шлют земле привет...» «Мы мчались все выше к большим лучезарным звездам.»
Свет - солнечный, лунный, звездный - часто описывается отраженным. «Горят» облака и вершины гор, свет отражается морской гладью и волной, каплей росы и кристаллами льда.
«Розоватым пламенем зари / Засветился серебристый вал».
«В ширь раздался небосвод, / Заалела пена вод»
«Месяц серебряный смотрится в волны морские, / Отблеск сиянья ложится на них полосою»
«Еще не всплыл на небо лунный щит, / Еще за лесом облако горит»
«Горят вершины в огне заката» «И, снегом венчанные, / Осыпались розами./ Не отблеском мертвым - но златом и пурпуром / Зажглись недоступные их алтари».
«Над нами гаснут уступы гор».
«Как изумруд, горит наряд ветвей».
«Звезды по снегу рассыпали свет голубой».
«Поля, закатом позлащенные, / Уходят в розовую даль». «Мы летим. Все шире, шире, / Разрастается луна. / Блещут горы в лунном мире, / Степь хрустальная видна».
О шмеле: «Он надо мной, сверкая как рубин, / Висел недвижно в солнечной пыли».
«На каждой травке горит слеза. / В дождинке каждой играет луч, / Прорвавший полог свинцовых туч».
«Я спешу к тебе, залитая / Блеском розовых лучей».
Любое непредвиденное убывание света вызывает чувство тревоги:
«В красной дымке солнце плавало огненной луною».
«Как могучий, черный щит, / По краям - из злата, / Туча грозная летит / Пламенем объята». «По долам густеет тень./ Почернел, как уголь, лес, / Ждет полуночных чудес. / Месяц вздул кровавый рог».
Порой источником света оказываются цветы: «Лилии, лилии чистые, / звезды саронских полей»
«Вещим светом осиян, распускается дурман. / Он как ландыш над водой / Белой светится звездой»
«Где горят цветы, зажженные, догорающим лучом».
Таковы в общих чертах основные атрибуты того «маленького эстетизирован-ного мирка», узость которого обычно ставится Лохвицкой в упрек. Однако, как видно из приведенных примеров, она отнюдь не была лишена наблюдательности и тонкого чутья в том, что касалось красоты земного мира. Эта узость, как и упомянутая «несфокусированность взгляда» объяснялись своего рода «поэтической дальнозоркостью»: внимание поэтессы было по преимуществу устремлено в запредельную высь божественного мира или в глубину собственных чувств. Красота земного мира мыслилась ею, прежде всего, как отражение мира горнего - отсюда повышенное внимание к световым явлениям.
Лохвицкая предпринимала попытки проникнуть взглядом за грань земного мира, в гармонию космоса: Я спала и томилась во сне, Но душе усыпления нет, И летала она в вышине Между алых и синих планет или:
«Свободы!» запели лазурные луны, На алых планетах зажегся румянец. От солнц потянулись звенящие струны И тихо понесся торжественный танец.
Пыталась она и вообразить картины рая, прибегая к условному языку рус-
ских сказок и духовных стихов, но несколько приукрашивая их в своем вкусе:
Цветут там, распускаются, Все лилии душистые,
Все алые тюльпанчики
Да гиацинты синие.
Над ними с тихой музыкой Порхают чудо-бабочки: Крыло одно - лазурное, Другое - золотистое.
Поют они на лилиях
Серебряные песенки,
На розовых тюльпанчиках
Переливают радугой. («Небесный сад», V, 88)
Но это были уже фантазии, а Царство небесное было для поэтессы объективной реальностью. Поэтому наиболее удачными и наиболее правдивыми остались те изображения, где она останавливается на грани видимого и невидимого, не дерзая проникнуть глубже. Символическим изображением этой устремленности в мир божественный остались белые крылья - в дневной лазури, в лучах восходящего или заходящего солнца:
«Широко расправит могучие белые крылья / И узрит чудесное в море блаженства и света...» «Тайных струн сверкающее пенье, Взмахи крылий, царственный рассвет.» «Крылья, / сплетенные в вечерних небесах.»
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
