Диссертация (1102063), страница 3
Текст из файла (страница 3)
До конца семидесятых годов XX века уисследователей не вызывало сомнений, что он имеет в виду«Аргонавтику». По их мнению, новатор Каллимах осудил АполлонияРодосского за то, что он написал поэму в традиционной форме, натрадиционную тему и не внес от себя ничего нового 25. А. Буллох вКэмбриджской«Историиантичнойлитературы»называет«Аргонавтику» «одним из самых прекрасных провалов во всейгреческой литературе»26.ОднакоанализпрограммныхстихотворенийКаллимахапоказывает, что поэт осуждал не эпическую поэму как жанр, а толькопроизведения, написанные по образцу «Илиады» и «Одиссеи», в2526Fraser 1972: 625Bulloch 1985: 58616которых излагались всем известные сюжеты.
Например, в двадцатьвосьмой эпиграмме он следующим образом заявляет о своемнеприятии такого рода подражаний:᾿Εχθαίρω τὸ ποίημα τὸ κυκλικόν, οὐδὲ κελεύθῳχαίρω, τίς πολλοὺς ὧδε καὶ ὧδε φέρει·μισέω καὶ περίφοιτον ἐρώμενον, οὐδ' ἀπὸ κρήνηςπίνω· σικχαίνω πάντα τὰ δημόσια.Λυσανίη, σὺ δὲ ναίχι καλὸς καλός—ἀλλὰ πρὶν εἰπεῖντοῦτο σαφῶς, ᾿Ηχώ φησί τις· ‘ἄλλος ἔχει.’Я ненавижу киклическую поэму, мне не нравится дорога, по которойснуют многие туда-сюда. Я не терплю переменчивого любовника.
Я не пьюиз общественного источника, я не переношу то, чем пользуются все.Прежде чем скажешь: «Лисаний, как ты хорош да пригож (а этодействительно так)», – Эхо отвечает: «Им обладает другой».(1 – 6)Образпутиявляетсятрадиционнойметафоройпоэзии.Особенно она любима Пиндаром (см., например, Ол. 1, 110; 6, 23; 9,105; Пиф. 11, 39; Ист. 2, 33; 3–4, 19; 6, 23 и др.;[ср. Вакхилид 10, 52; 19, 12])27.
Н.П. Гринцер, анализируя метафору пути в произведенияхОб этом применительно к поэзии более раннего времени см.Гринцер Н., Гринцер П. 2000: 237–238.2717Пиндара, а также Алкмана и Вакхилида, приходит к следующимвыводам28:1) в основе содержательного «пути» «лежит традиционная схема,привычный сюжет»;2) сравнение песни с дорогой «предполагает и некоторуювариативность, определяемую выбором самого поэта»;3) новый «путь стиха» ищет «не отдельный певец, а вся традицияв целом».Соотношениетрадициииновациинаиболееочевиднопроявляется в тех фрагментах, где Пиндар говорит не просто о «пути»,но о «проторенной, проезжей» дороге стиха. В этом отношениипоказательны слова из шестой Немейской оды, где поэт следующимобразом подчеркивает свою преемственность традиции:…παλαιότεροιὁδὸν ἀμαξιτὸν εὗρον· ἕπομαι δὲ καὶ αὐτὸς ἔχων μελέταν·Древние нашли проторенную дорогу, и я сам в усердии своем следую заними…·(Нем.
6, 53-54).Тем самым поэт сам является продолжением традиции, но приэтом способен отступать от нее, ища новые неизведанные «дорогипесни»:μακρά μοι νεῖσθαι κατ' ἀμαξιτόν· ὥρα28Там же. С. 238–239.18γὰρ συνάπτει καί τιναοἶμον ἴσαμι βραχύν· πολλοῖσι δ' ἅγημαι σοφίας ἑτέροις.Долго мне идти по торному пути, а время поджимает, и я знаюкороткую тропу, ибо многих прочих превосхожу мудростью.(Пиф. 4, 247–248).Интересно, что подобная вариативность «идти/не идти попроторенной дороге» дает возможность двоякой интерпретации ещеодного фрагмента Пиндара, где встречается тот же самый образ. Этоседьмой Пеан b10-12:κελαδήσ[ομεν] ὕμνους,῾Ομήρου [δὲ μὴ τρι]πτὸν κατ' ἀμαξιτόνἰόντες, ἀ[λλ' ἀλ]λοτρίαις ἀν' ἵπποις,Втрадиционнойреконструкции(которой,вчастности,придерживался Иэн Разерфорд своей статье, посвященной этомуфрагменту29) на месте имеющейся в тексте лакуны восстанавливается[δὲ μὴ τρι]πτὸν – и тем самым оказывается, что хор призывает уйти спроторенной Гомером тропы:«Мы поем гимны, не идя по проезжей дороге Гомера» (причем ввиду, возможно, имеется дошедший до нас гомеровский «Гимн кАполлону»).
Однако, впоследствии Джамбаттиста д'Алессио показал,что лакуна в следующей, 12-ой строке слишком велика для привычной29Rutherford 1988: 65–75.19реконструкции, и потому перед [… ἀλ]λοτρίαις ἀν' ἵπποις] должностоять отрицание. На основании этого Ди Бенедетто предложилпрямо противоположную реконструкцию, согласно которой Гомеркак раз является образцом для песни хора:κελαδήσ[ομεν] ὕμνους,῾Ομήρου [πολύτρι]πτὸν κατ' ἀμαξιτόνἰόντες, ἀ[λλ' οὐκ ἀλ]λοτρίαις ἀν' ἵπποις,ἐπεὶ αὐ[τοὶ τὸ πο]τανὸν ἅρμαΜοισα[ῖον ἐλαύνο]μενМы поем гимны, двигаясь по хорошо проторенной дороге Гомера, не начужих конях, но сами мы гоним летучую колесницу Муз30.Впоследствиипоявилисьидругиереконструкции,подкрепляющие исходную трактовку И. Разерфорда31, но для нассейчас не так важно высказать суждение в пользу той или инойинтерпретации,сколькоподчеркнутьсамуеевозможнуюдвойственность, отражающую и амбивалентность образа в системепиндаровской поэтики.В программном заявлении Каллимаха, как мы видели, в отличиеот Пиндара,образ проторенной дороги получает однозначноотрицательную оценку.
И поскольку Пиндар под традиционным«путем» песни понимал прежде всего ее содержание, то и Каллимах,повсейвидимости,призывалотказатьсяпреждевсегоотDi Benedetto 1991: 164–176.В частности, д’Алессио предлагает восстанавливать ἄτριπτον κατ'ἀμαξιτόν.
См. подробный разбор в Rutherford 2001: 247–249.303120традиционного содержания. Однако интересно, что в этом своемотрицании он опирается на традицию, и, прежде всего, на традициюПиндара. Более того, если предположить, что в седьмом пеане Пиндартакже призывал отказаться от наезженных гомеровских троп, тоКаллимах в таком случае прямо повторяет его мысль.В «Гимне к Аполлону» Каллимах высказывает свои претензии ксовременной литературе более четко:ὁ Φθόνος ᾿Απόλλωνος ἐπ' οὔατα λάθριος εἶπεν·‘οὐκ ἄγαμαι τὸν ἀοιδὸν ὃς οὐδ' ὅσα πόντος ἀείδει.’τὸν Φθόνον ὡπόλλων ποδί τ' ἤλασεν ὧδέ τ' ἔειπεν·‘᾿Ασσυρίου ποταμοῖο μέγας ῥόος, ἀλλὰ τὰ πολλάλύματα γῆς καὶ πολλὸν ἐφ' ὕδατι συρφετὸν ἕλκει.Δηοῖ δ' οὐκ ἀπὸ παντὸς ὕδωρ φορέουσι μέλισσαι,ἀλλ' ἥτις καθαρή τε καὶ ἀχράαντος ἀνέρπειπίδακος ἐξ ἱερῆς ὀλίγη λιβὰς ἄκρον ἄωτον32.’Говоря о традиционном, и в частности пиндаровском подтексте,следует заметить, что упоминание о воде «отборного качества» (ἄωτον ἄκρον)выглядит практически прямой цитатой из седьмой Истмийской оды:… ἀμνάμονες δὲ βροτοί,ὅ τι μὴ σοφίας ἄωτον ἄκρονκλυταῖς ἐπέων ῥοαῖσιν ἐξίκηται ζυγέν32Смертные беспамятны ко всему, что не достигло высшего качествамудрости в соединении со славящими потоками слов (Ист.
7, 19–20).Соседство этого выражения в пиндаровском контексте с образомпоэзии как потока слов делает аллюзию несомненной. На это обращал вниманиееще Ф. Уильямс, автор комментария к каллимахову гимну (Williams 1978: 95), авпоследствии идею пиндаровского подтекста подробно развил Э. Бир, который21Зависть шепнула Аполлону по секрету на ушко: «Мне не нравитсяпоэт, который не поет, как пучина!» Аполлон отшвырнул Зависть ногой исказал: «У ассирийской реки большое течение, но вместе с водой она несетмного ила и грязи.
Не из каждого источника приносят воду пчелы Деметре,но ту, что чиста и не мутна, но понемногу сочится из священногоисточника, ту, что высшего отбора».В этих строках гимна «К Аполлону» очевидна отсылка к 195-197стихам двадцать первой песни «Илиады»:οὐδὲ βαθυρρείταο μέγα σθένος ᾿Ωκεανοῖο,ἐξ οὗ περ πάντες ποταμοὶ καὶ πᾶσα θάλασσακαὶ πᾶσαι κρῆναι …И не сильный шум глубоко текущего Океана, из которого <берутначало> все реки и каждое море, и все источники.В своем стихотворении Каллимах восстанавливает нарушенную уГомерапоследовательностьотбольшегокменьшему,вносянезначительные изменения: море, река, ручей, родник.
Это ужеследует понимать не как перечень водоемов, как в «Илиаде», а какметафоры поэзии. Море является символом произведений Гомера,вообще считал, что Пиндар являлся одним из основных источников и содержания,и образности данного текста (Beer 2006).22большая река – киклической поэмы, а ручей – эпиллия или другогопроизведения малой формы33.Таким образом, Каллимах считал, что его поэзия более близка к«источнику», то есть к «Илиаде» и «Одиссее», чем эпическиепроизведения.
Ф. Уильямс объясняет это исключительным знаниемгомеровской лексики и умением ее использовать в новом инеожиданном контексте34.Важно отметить, что для обозначения своих литературныхпредпочтений Каллимах использует образы ручья и пчелы, которыеявляются традиционными метафорами поэзии. В них заложеныпредставленияоеетекучести,окрыленностиисладости35.Квинтэссенция этих мотивов содержится в платоновском «Ионе»:λέγουσι γὰρ δήπουθεν πρὸς ἡμᾶς οἱ ποιηταὶ ὅτι ἀπὸ κρηνῶνμελιρρύτων ἐκ Μουσῶν κήπων τινῶν καὶ ναπῶν δρεπόμενοι τὰ μέληἡμῖν φέρουσιν ὥσπερ αἱ μέλιτται, καὶ αὐτοὶ οὕτω πετόμενοι· καὶ ἀληθῆλέγουσι.
κοῦφον γὰρ χρῆμα ποιητής ἐστιν καὶ πτηνὸν καὶ ἱερόν, καὶ οὐπρότερονГоворят же нам поэты, что они, летая, как пчелы, в садах и рощахМуз, приносят нам мед, [собранный] из медоточивых источников. Иправильно говорят. Ведь поэт существо легкое, крылатое и священное…Williams 1978: 87 – 89Ibidem: 4 – 535Об этом применительно к поэзии более раннего времени см.Гринцер Н., Гринцер П. 2000: 275 – 278.333423(534 a7-b4)В уже упомянутом нами прологе к поэме «Причины» Каллимахупомянутые метафоры дополняет образом цикады:ἔλλετε Βασκανίης ὀλοὸν γένος· αὖθι δὲ τέχνῃκρίνετε,]μὴ σχοίνῳ Περσίδι τὴν σοφίην·μηδ' ἀπ' ἐμεῦ διφᾶτε μέγα ψοφέουσαν ἀοιδήντίκτεσθαι· βροντᾶν οὐκ ἐμόν, ἀλλὰ Διός.’καὶ γὰρ ὅτε πρώτιστον ἐμοῖς ἐπὶ δέλτον ἔθηκαγούνασιν, ᾿Α[πό]λλων εἶπεν ὅ μοι Λύκιος·‘.......]...ἀοιδέ, τὸ μὲν θύος ὅττι πάχιστονθρέψαι, τὴ]ν Μοῦσαν δ' ὠγαθὲ λεπταλέην·πρὸς δέ σε] καὶ τόδ' ἄνωγα, τὰ μὴ πατέουσιν ἅμαξαιτὰ στείβειν, ἑτέρων ἴχνια μὴ καθ' ὁμάδίφρον ἐλ]ᾶν μηδ' οἷμον ἀνὰ πλατύν, ἀλλὰ κελεύθουςἀτρίπτο]υς, εἰ καὶ στεινοτέρην ἐλάσεις.’τῷ πιθόμη]ν· ἐνὶ τοῖς γὰρ ἀείδομεν οἳ λιγὺν ἦχοντέττιγος, θ]όρυβον δ' οὐκ ἐφίλησαν ὄνων.θηρὶ μὲν οὐατόεντι πανείκελον ὀγκήσαιτοἄλλος, ἐγ]ὼ δ' εἴην οὑλ[α]χύς, ὁ πτερόεις,Прочь, пагубный род клеветы! Теперь судите о мастерстве поискусности, а не меряйте его персидским метром.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
