Диссертация (1101976), страница 36
Текст из файла (страница 36)
132–133]. В данном случаереализуется та самая «райская ситуация», о которой говорилось выше, – постоянныйпредмет фантазий «подпольного человека»: все мирятся, обнимаются и прощают другдруга, а в центре всеобщего ликования находится наш герой, который получаетдвойную порцию признания, любви и обожания от окружающих – это то, к чемустремится ущемленная гордость «подпольного человека».В своих фантазиях Странный человек любит представлять себя романтическимгероем, который вызывает всеобщее восхищение своими подвигами.
Но, в отличие отПарадоксалиста, мечты которого о высокой, общественно полезной деятельности так иостаются мечтами, герой Свенцицкого изобретает себе такую деятельность. Онсообщает всем друзьям и знакомым, что отправляется с отрядом инсургентов воевать стурками в Македонию, едет туда, но в столкновениях никакого участия не принимает,а проводит время в гостинице, не подвергая свою жизнь ни малейшей опасности:«Разве не трогательно, в самом деле: он, герой, с задумчивым взором, едет умирать засвободу, бросает привычную жизнь, друзей, любимую девушку, и вот она приехала навокзал, никто не знает об их любви. Скрывая волненье, он целует её последнюю,чтобы ярче сохранить в памяти последнюю ласку, которую, быть может, никогда154больше не суждено повторить» [Свенцицкий 2008, с. 157], – рассуждает о себе самомСтранный человек. Здесь стоит обратить внимание на чисто романтический колоритфантазии героя, который, как и всякий «подпольный человек», любит рассуждать осебе самом, пользуясь расхожими литературными штампами.Благодаря этой затее Странный человек получает желаемое внимание в полномобъеме и даже не один раз – сначала организуются торжественные проводы: «Почтивсе знакомые съехались на вокзал провожать меня.
Настроение было торжественное,благоговейное. Видимо, у всех была одна мысль: он герой, он едет умирать за других,насколько же он лучше нас» [Свенцицкий 2008, с. 156. Курсив наш – К. К.]. Затем, ужев Македонии, герой сочиняет патетическое письмо возлюбленной, в котором онобъясняет свою возможную гибель спасением сотен жизней. Но не нужно думать, чторассуждая о благородномсамопожертвовании, сидя в абсолютно безопаснойгостинице, Странный человек испытывает злорадство от того, что его обман удался.Совсем нет: сочиняя письмо, герой обливается слезами так, словно завтра он и вправдуотправляется на верную гибель: «Я плакал, но я отлично знал, что никакой границыпереходить не собираюсь, а преспокойно проживу в гостинице месяц или полтора, апотом вернусь домой.
Но я страдал, страдал искренно и глубоко» [Свенцицкий 2008,с. 160]. Причина страданий объясняется ровно тем же философским парадоксом, что ив вышеупомянутом эпизоде с имитацией самоубийства: если в самопожертвовании всеравно нет никакого смысла, поскольку приход Антихриста неизбежен, значит, нетникакой разницы, принимает ли человек мученическую смерть или сидит на диване вгостиничном номере – внутренние терзания героя ничуть не легче, а возможно, дажетяжелее страданий тех, кто гибнет под пытками: «О, если бы вы только моглизаглянуть в мою грудь, увидать и почувствовать, как тяжело, как безумно тяжело жить,жить поневоле, во что бы то ни стало и неизвестно зачем» [Свенцицкий 2008, с.
161].Получается, совершенно не важно, сражался ли герой по-настоящему или просидел всевремя в гостинице: в награду за свои нравственные муки он, по его мнению, вполнедостоин звания героя войны, уважения и восхищения со стороны окружающих, что онв итоге и получает, вернувшись на Родину. Таким образом, Странному человекуудается воплотить давнюю мечту Парадоксалиста о том, чтобы как-нибудь вдруг, безособых усилий оказаться героем.155Еще одно сходство героев Достоевского и Свенцицкого заключается всклонности обоих персонажей к глубокой рефлексии.
Странный человек пишет:«Каждый вопрос по ассоциации связывается у меня с десятком других и спускается довопроса о смысле жизни, в который, хочешь не хочешь, в конце концов упираешься,как в глухую стену» [Свенцицкий 2008, с. 85]. Как и всякий «подпольный человек»,герой Свенцицкого не может и не хочет принимать на веру все то, о чем окружающиеих люди глубоко не задумываются.
Существует ли на самом деле Бог? В чем истинныйсмысл пришествия Христа? Что такое добро и зло? Возможно ли бессмертие души?Вот предмет постоянных размышлений Странного человека. Главная проблема, вокругкоторой концентрируется мыслительная деятельность героя, – всепоглощающий страхсмерти. Странный человек не может до конца поверить в Бога и бессмертие души, егопреследуют ужасающие картины умирания, разложения и гниения, он проявляетболезненный интерес ко всему, что связано с похоронами: «Когда я думаю о смерти, –может быть, потому так много и думаю о ней, – мне словно хочется в чём-то себяуверить, словно это ещё не так, не наверно, что нужно ещё что-то узнать...
Но врезультате всегда одно и то же: умереть неизбежно. И новые приступы мучительногоужаса, до слёз, до исступления, до кусания подушки и нелепого крика...» [Свенцицкий2008, с. 62]. Окружающие кажутся герою Свенцицкого ходячими мертвецами, он непонимает, неужели люди могут заниматься какими-то посторонними мелочнымизаботами, если через каких-то несколько лет их ждет полное небытие. По мнениюгероя, потребность веры в Бога объясняется исключительно стремлением человечествапреодолеть страх смерти: «Он не воскрес.
Его воскресение – это ложь. Смертьпобедила Христа. Человечество не могло бы жить дальше, сознай оно это, – и оновымучило в себе веру, истерическую, больную, с надрывом, в то, что Христос победилсмерть» [Свенцицкий 2008, с. 112]. И далее: «И вся история человечества послеХриста есть медленное подготовление к окончательному обнаружению лживоскресения Христа. И точно так же, как прежде человечество жаждало победителя,верило в его пришествие, – теперь оно жаждет другого, кто бы обнаружил обман ивосстановилистинноезначениесмерти»[Свенцицкий2008,с.
113].Послемучительных раздумий Странному человеку удается найти смысл в своемсуществовании: «Я – Антихрист. Эта мысль приводила меня почти в восторг! Смыслжизни был найден. Теперь я знал, что жизнь моя нужна – даже очень нужна. Во мне156жил дух Антихриста, воплощаясь, быть может, более полно, чем в ком-нибудь другом;через меня как бы приближалось время его грозного пришествия – таким образом, яявлялся несомненным носителем прогресса.
Уж я не мог сказать теперь, что живутолько для того, чтобы сгнить. Жизнь моя приобретала мировое значение»[Свенцицкий 2008, с. 116]. Теперь цель жизни найдена: подготовить приходАнтихриста, частичка которого пробудилась в герое. Странный человек буквальночувствует присутствие в себе инородного существа, которое навязывает ему своюволю, постепенно уничтожая собственную личность героя. Для описания этогоощущения автор использует очень яркий образ насекомого под названием «наездник»:«Они кладут свои яйца в живых гусениц других насекомых, гусеница не умирает, онапродолжает жить, но внутри неё уже живёт другая личинка, питается, растёт и наконецвыводится вместо настоящей» [Свенцицкий 2008, с. 107]. Таким образом, рассказчикиз «Антихриста» – такой же герой-идеолог, как и «подпольные» люди Достоевского.Странному человеку для оправдания своей жизни и преодоления страха смертинеобходим некий высший смысл, и он найден в служении Антихристу, в подготовкеего окончательного воцарения на земле.Кроме того, герой Свенцицкого критикует прогрессивные взгляды ровно с техже позиций, что и Парадоксалист.
Странный человек отрицает прогресс, называя его«стремительным бегством баранов к пропасти» [Свенцицкий 2008, с. 136]. Егоотношение ко всеобщему равенству сходно со взглядом героя «Записок из подполья».Парадоксалист протестует против овеществления человека, превращение его вподобие «органного штифтика», которое неизменно произойдет в условиях всеобщегоравенства.СоциалистическоезданиевсеобщегоблагополучияПарадоксалистсравнивает с муравейником или курятником: «Вот видите ли: если вместо дворцабудет курятник и пойдет дождь, я, может быть, и влезу в курятник, чтоб не замочиться,но все-таки курятника не приму за дворец из благодарности, что он меня от дождясохранил. Вы смеетесь, вы даже говорите, что в этом случае курятник и хоромы — всеравно.
Да, — отвечаю я, — если б надо было жить только для того, чтоб незамочиться» [5, с. 120]. Странный человек Свенцицкого вторит своему «подпольному»собрату: «Помните известную карикатуру, изображающую социалистический строй:ряд одинаковых стойл, в каждом стойле стоит одинаковая свинья и ест одинаковуюпорцию? Очень, очень злая и очень меткая карикатура: кушайте, мол, поровну! Это ли157ещё не всемирное счастье, не блестящий апофеоз блестящей человеческой истории;так сказать, корона на главу царя природы!» [Свенцицкий 2008, с. 138].Герою Свенцицкого присуща этическая лабильность, у него отсутствуют четкоопределимые нравственные принципы. Странный человек признается, что не всегдаможет отличить добро от зла: «… моё внутреннее отношение к пороку, ко злуабсолютно безразлично.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
