Диссертация (1101976), страница 24
Текст из файла (страница 24)
«Необходимое объяснение»насыщено ремарками и разного рода отступлениями: «Эпиграф “Après moi le déluge”…104Фу, черт возьми! <…> Неужели я мог серьезно поставить такой глупый эпиграф?..» [8,с. 320].«Мне кажется, я написал сейчас ужасную глупость; но переправлять мненекогда, я сказал» [8, с. 322].«Господа, – сказал Ипполит, вдруг отрываясь от чтения и даже почтизастыдившись, – я не перечитывал, но, кажется, я действительно много лишнегонаписал» [8, с. 324].Ипполит предвосхищает мнение другого, демонстрируя примеры внутреннеполемического слова, по Бахтину: «Я подозреваю, что всё, что я говорю теперь, такпохоже на самые общие фразы, что меня наверно, сочтут за ученика низшего класса,представляющего свое сочинение “на восход солнца”, или скажут, что я, может быть, ихотел что-то высказать, но при всем моем желании не сумел… “развиться”» [8, с. 327–328].Такая манера построения речи очень характерна для «подпольного человека»:она позволяет ему ускользнуть от конечной характеристики, не дает определить себяокончательно, а следовательно, вынести приговор.Итак, обобщим комплекс «подпольных» черт у Ипполита: самовозвеличениесвязано с самоуничижением (бравирование своей болезнью, скандальное поведение),ущемленная гордость и сильный стыд за самого себя; «усиленное сознание»,бесконечное «думанье», невозможность нормальных отношений с людьми (колебанияот любви и привязанности до ненависти и презрения, стремление «пробить лед»собственнойоткровенностью);значимостьоценки«другого»;«наслаждениестраданием» – как своим, так и чужим; наличие поглощающей все вокруг центральноймысли-идеи; исповедальность рассказа и особое построение речи.§3.
Ростовщик. Психология любви в «подполье»Теперь рассмотрим третьего представителя типа «подпольного человека» –герояповести«Кроткая»(1876).Здесьпредставлен«подпольный»герой,осуществивший (или отчасти осуществивший) свои мечты о финансовом могуществе ипринявшийся за удовлетворение своего болезненного, оскорбленного самолюбия.История жизни ростовщика из повести «Кроткая» очень сходна с историямидругих «подпольных людей» в творчестве Достоевского.
Первый этап формирования105подполья – замкнутость и необщительность в юности: «Правда, меня не любилитоварищи за тяжелый характер и, может быть, за смешной характер <…> О, меня нелюбили никогда даже в школе. Меня всегда и везде не любили» [24, с. 23] (Здесьобращает на себя внимание восходящая градация: не любили товарищи – не любили вшколе – не любили все).Одиночество героя в юности и нелюбовь товарищей – благоприятная почва дляформирования «подполья». Следующим этапом, необходимым для отделения от мира,служит унижение и обида на людей; в случае с закладчиком из «Кроткой» этопроисходит, когда его признают трусом и выгоняют из полка за отказ от дуэли.Реакцией на обиду у «подпольного человека» становится желание, по выражениюгероини повести, «отомстить обществу», в чем впоследствии признается сам герой:«Постойте, господа, я всю жизнь ненавидел эту кассу ссуд первый, но ведь, всущности, хоть и смешно говорить самому себе таинственными фразами, а я ведь“мстил же обществу”, действительно, действительно, действительно!» [24, с.
11]«Месть» же заключается в самоутверждении над людьми, призванномудовлетворить болезненную гордость и тщеславие героя, поскольку, как признаетсяростовщик, «мрачное прошлое и навеки испорченная репутация моей чести томилименя каждый час, каждую минуту» [24, с. 24].Чувство отверженности не дает покоя рассказчику: «А я мастер молча говорить,я всю жизнь мою проговорил молча и прожил сам с собою целые трагедии молча.
О,ведь и я же был несчастлив! Я был выброшен всеми, выброшен и забыт, и никто-то,никто-то этого не знает!» [24, с. 14]Мастерство «молча говорить» – это не что иное, как «усиленное сознание»,присущее каждому «подпольному человеку». Болезненная рефлексия и оскорбленноесамолюбие ожесточают героя, делают его нечувствительным к страданиям другихлюдей; единственный отклик, который чужие муки способны вызвать в душе«подпольного человека» – это наслаждение от причинения зла близкому человеку.Если тема упоения властью над беззащитным существом в «Записках из подполья»лишь сопутствует основному содержанию, а в «Подростке» и той части «Идиота», гдераскрывается образ Ипполита, проявляется косвенно, то в «Кроткой» эта тема являетсяосновной и раскрывается полностью, что помогает нам дополнить образ «подпольногочеловека».106В повести «Кроткая» показан, пожалуй, единственно возможный путь развитияотношений с женщинами, который способен воплотить в жизнь «подпольныйчеловек»:длянегонесуществуетпонятияравноправных,гармоничных,взаимоуважительных отношений.
Как уже говорилось выше, для «подпольногочеловека» мир делится на «обидчиков» (сильных, хозяев жизни – тех, кто задает«правила игры») и «обижаемых» («кротких», «униженных и оскорбленных» – тех, ктовынужден подчиняться). Всю жизнь оказываясь в положении «униженных иоскорбленных», герой «Кроткой» желает «отыграться» на супружестве, причем онхочет сам сломать сопротивление, поэтому он и выбирает для подчинения гордуюнатуру героини, в чем со свойственной «подпольному человеку» откровенностью ипризнается в своих записях: «Ну, гордая! Я, дескать, сам люблю горденьких.
Гордыеособенно хороши, когда… ну, когда уж не сомневаешься в своем над нимимогуществе, а»? [24, с. 12]«Подпольный человек» не способен на подлинное великодушие любви;обычные человеческие отношения кажутся ему скучными и ненужными: он самизобретает правила игры и навязывает их своей возлюбленной.
Положениепротивников изначально неравно, так как один из игроков (женщина) вынуждендействовать вслепую, не зная правил. То есть этот поединок больше похож не нашахматную партию, в которой оба игрока имеют равные шансы, а на многодневную,изнурительную осаду города, где перемирие невозможно: жители крепости рано илипоздно должны сдаться неприятелю или погибнуть от истощения (что, в общем-то, ипроисходит в финале).
То, что герой получает большое удовольствие от самогопроцесса осады, подтверждается не только его собственными словами, но и выбором«жертвы» (ведь если бы герой был больше заинтересован в результате, для него несоставило бы труда выбрать из бедных девушек менее гордую и более покладистую).Еще раз подчеркнем: «подпольных» героев всегда влечет именно к гордым,самолюбивымАхмаковой,натурам:АркадияПарадоксалиствосхищаетзаинтересовываетсяиподстегиваетнадменностьюнеприступностьгордойЛизы,отдающей за деньги свое тело, но не спешащей открыть душу, ростовщик из«Кроткой» обращает внимание на бедную, но гордую («бунтующую») закладчицу: «Японял, что уколол. А когда она уже вышла, вдруг спросил себя: так неужели же этоторжество над ней стоит двух рублей? Хе-хе-хе! Помню, что задал именно этот вопрос107два раза: “Стоит ли? стоит ли?” И, смеясь, разрешил его про себя в утвердительномсмысле» [24, с.
7].Однако сгибание гордой натуры – все же не самоцель для героя, а скорееприятный сопутствующий процесс. Ростовщик ставит своей задачей воспитать длясебя «правильную» жену и даже друга (юность и несформированность внутреннегомира героини здесь только на пользу): «Принимая ее в дом свой, я хотел полногоуважения. Я хотел, чтоб она стояла предо мной в мольбе за мои страдания – и я стоилтого» [24, с. 14]; «Но я видел ясно, что друга надо было приготовить, доделать и дажепобедить» [там же]. Но эта дружба, по убеждению закладчика, возможна не иначе, какпослепсихологическогосломасупруги:безокончательногоподчинения,безоговорочного уважения и побежденной гордости достичь желаемого невозможно –предстоит долгий и трудный путь «осады».
Одним из испытаний для «подпольногочеловека» в этом случае может стать естественное стремление женщины к здоровым,человеческим, теплым супружеским отношениям, к любви, радости, искренности – нодопустить подобное – значит допустить равенство в отношениях, а по выражениюгероя «это ощущение неравенства, очень сладостно это, очень сладостно» [24, с. 13].Именно поэтому рассказчик из «Кроткой» сразу же старается правильно расставитьакценты, чтобы жена уяснила «правила игры»: «Главное, она с самого начала, как никрепилась, а бросилась ко мне с любовью, встречала, когда я приезжал по вечерам, свосторгом <…> Но я всё это упоение тут же обдал сразу холодной водой. Вот в том-тои была моя идея.
На восторги я отвечал молчанием, благосклонным, конечно… но всёже она быстро увидала, что мы разница и что я – загадка. А я, главное, и бил назагадку!» [24, с. 13. Курсив наш – К. К.]И еще пример – рассказчик повторяется, делая акцент на «холодности»: «С еестороны раз или два были порывы, бросалась обнимать меня; но так как порывы былиболезненные, истерические, а мне надо было твердого счастья, с уважением от нее, тоя принял холодно» [24, с. 15].Вероятно, «подпольный человек» внутренне боится «дать слабину»; особоуязвимым он чувствует себя в интимных отношениях, так как в этой области он неспособен полностью контролировать естественные проявления теплого чувства.Вспомним, как Парадоксалист ненавидит себя за допущенную близость с Лизой, какон пытается обесценить и словно отменить то, что произошло, подсовывая ей деньги.108Потеряв власть над женщиной, «подпольный человек» старается отомстить ей засобственную несдержанность в чувствах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
