Диссертация (1101976), страница 18
Текст из файла (страница 18)
125].§5. «Подпольные» контрастыВ имени «Парадоксалист», которым назван рассказчик «Записок из подполья»,заложена семантика противоречия. Само понятие парадокса возникло в античнойфилософии и характеризовало новое, оригинальное, неожиданное суждение, котороепротиворечит устоявшемуся, традиционному взгляду. Парадокс часто подразумеваетсочетание несочетаемого, совмещение несовместимого. Таков характер героя«подполья»: он весь состоит из крайностей. В нем «прекрасное и высокое» причудливосочетается с низменным и циничным, благородство, присущее его натуре, может вмигобращаться в подлость, любовь и восхищение женщиной уживается с ненавистью ипрезрением к ней же. Сам Парадоксалист знает об этих контрастах своей натуры ивтайне гордится ими, поскольку именно в этих противоречиях он видит своюиндивидуальность, на которую, по его мнению, посягают прогрессисты, желающиеразумного блага для человечества.76Эта характерная для «подполья» раздвоенность была неоднократно отмеченамногими исследователями.
Так, А. Б. Криницын пишет: «Герои Достоевского не могутсобраться в целого человека и остаются множественны. Сохраняется моментраздвоенности между добром и злом. Герои очень сильно ощущают и то и другое (“чтоуму представляется позором, то для сердца сплошь красотой” – 14; 100) и неуправляют своим сознанием, выбирая между добром и злом как между двумязависимостями» [Криницын 2001, с. 155].Герой не может сделать этический выбор в пользу добра или зла не из-заравнодушия или нерешительности – он совмещает в себе как злое, так и доброеначала. И эти разнонаправленные силы могут действовать в нем одновременно: «Чембольше я сознавал о добре и о всем этом “прекрасном и высоком”, тем глубже я иопускался в мою тину и тем способнее был совершенно завязнуть в ней.
Hо главнаячерта была в том, что все это как будто не случайно во мне было, а как будто ему иследовало так быть. Как будто это было мое самое нормальное состояние, а отнюдь неболезнь и не порча, так что, наконец, у меня и охота прошла бороться с этой порчей»[5, с. 102].Психологически Парадоксалист так же противоречив, как и этически. Особеннозаметны колебания самооценки героя: она варьируется от самовлюбленности добезграничногосамопрезрения.СравнимдляпримерадвавысказыванияПарадоксалиста о себе самом:1. «Я постоянно считал себя умнее всех, которые меня окружают, и иногда,поверите ли, даже этого совестился» [5, с.
103].2. «Я самый гадкий, самый смешной, самый мелочной, самый глупый, самыйзавистливый из всех на земле червяков» [5, с. 174].Герой и сам отмечает эту двойственность в отношении к себе и миру: «Всехнаших канцелярских я, разумеется, ненавидел, с первого до последнего, и всехпрезирал, а вместе с тем как будто их и боялся. Случалось, что я вдруг даже ставил ихвыше себя. У меня как-то это вдруг тогда делалось: то презираю, то ставлю вышесебя» [5, с. 125].Еще более ярко эта «подпольная» раздвоенность проявляется у героя в любви.Он одновременно способен превозносить женщину и глубоко презирать и дажененавидеть ее: «Ты моя, ты мое созданье, ты чиста, прекрасна, ты — прекрасная жена77моя» [5, с.
167], – мысленно обращается Парадоксалист к Лизе, а через строчкуназывает ее же «мерзавкой». Благородная, «литературная» мечта о спасениипроститутки вмиг обращается в малодушный страх того, что Лиза поверит герою ипридет по его приглашению. Рассказчик «Записок из подполья» признается, что немыслит себе любви без власти и деспотии, в «подпольном» характере любовь иненависть не просто сосуществуют друг с другом, а усиливают и обуславливают однадругую: «Глаза мои блеснули страстью, и я крепко стиснул ее руки. Как я ненавидел ееи как меня влекло к ней в эту минуту! Одно чувство усиливало другое» [5, с. 175].Равнодушие не присуще герою, «золотая середина» не для него: он или обожает,или ненавидит, испытывает или восторг, или отчаяние, выбирает только между самойблизкой дружбой или смертельной враждой.
Он сам о себе пишет: «Второстепеннойроли я и понять не мог и вот именно потому-то в действительности очень спокойнозанимал последнюю. Либо герой, либо грязь, средины не было» [5, с. 133. Курсив наш– К. К.]. Подпольный человек не бывает спокоен, он не способен приниматьвзвешенные, обдуманные решения. Парадоксы характера разрывают его изнутри: «Япоминутно сознавал в себе много-премного самых противоположных тому элементов.Я чувствовал, что они так и кишат во мне, эти противоположные элементы. Я знал, чтоони всю жизнь во мне кишели и из меня вон наружу просились, но я их не пускал, непускал, нарочно не пускал наружу. Они мучили меня до стыда; до конвульсий менядоводили и — надоели мне наконец, как надоели!» [5, с.
100] Об этом свидетельствуети экспрессивная, порывистая, изломанная речь Подпольного человека (о чем будетсказано ниже).Сочетание подобныхантиномийв характере предполагаетпостоянноенеустойчивое балансирование между двумя крайностями. Герой и сам порой устает отэтого, желая найти для себя хоть какое-то положительное основание: «О, если б яничего не делал только из лени. Господи, как бы я тогда себя уважал. Уважал быименно потому, что хоть лень я в состоянии иметь в себе; хоть одно свойство было быво мне как будто и положительное, в котором я бы и сам был уверен. Вопрос: ктотакой? Ответ: лентяй; да ведь это преприятно было бы слышать о себе.
Значит,положительно определен, значит, есть что сказать обо мне. “Лентяй!” — да ведь этозванье и назначенье, это карьера-с» [5, с. 109].78Итак, какие же антиномии отмечает в своем характере герой? Желание «живойжизни» и бегство от нее в бесплодное умствование; трусливая нерешительность инахальная дерзость в изложении мыслей; подлинное страдание и шутовскоекривляние. Откуда берутся эти противоречия? Причина этой «подпольной»раздвоенности в мучительной рефлексии, которая, словно ржавчина, разъедаетсомнением любое положительное основание, любую идею. Парадоксальное сознание«подполья» не признает аксиом, которые неизбежно присутствуют в любой вере видеал, включая религиозную.
Исследователями (например, Арпадом Ковачем иА. В. Тоичкиной) неоднократно высказывалась мысль о том, что во второй частиповести намечен «выход из подполья». Мы не можем согласиться с этимутверждением. Да, герой искренне тоскует по «живой жизни», но «сорок летподполья» всегда будут с ним. Для преодоления «подполья» необходима вера в идеал(в Христа, в Идею, в людей, в добро). «Подпольная» раздвоенность исключаетвозможность такой веры.§6.
Языковые средства формирования образа ПарадоксалистаПсихология Подпольного человека со всей полнотой отражается в его речи.Язык Парадоксалиста необыкновенно своеобразен и экспрессивен. Для пониманияличности героя важно не только то, что он говорит, но и то, как говорит. Поэтомуздесь мы сделаем краткий анализ языковых средств, использованных в повести.НанеобычайнуюобразностьиэкспрессивностьречиПарадоксалистанеоднократно указывали многие исследователи, один из которых, как уже говорилосьвыше, – М. М. Бахтин, сформулировавший основные принципы речевого своеобразия«подпольного человека».
Мы не станем углубляться в лингвистическое исследование,а просто приведем набор очень характерных цитат, сгруппированных нами поопределенному принципу. Данный параграф служит иллюстрацией к выводам,которые были сделаны выше; сюда мы вынесли многочисленные примеры, чтобы неслишком загромождать цитатами основные главы работы.Лексику повести можно разделить на несколько тематических групп. Посколькузаписки ведутся от первого лица, целесообразно было бы начать с такой тематическойгруппы, как самохарактеристика персонажа.79Самохарактеристика персонажа: Я человек больной...
Я злой человек.Непривлекательный я человек 1 [5, с. 99] (с этого начинаются записки Подпольногопарадоксалиста. Герой как бы сразу дает читателю установку на то, как нужновоспринимать его речь. Вынося в начало такие самохарактеристики, как больной, злойи непривлекательный, Подпольный как бы заранее оправдывает все, что будет сказанодальше, словно говоря: «А чего же вы ждали? Я же предупредил, что я больной и злой.Неудивительно, что я кажусь вам столь непривлекательным»).Я ни шиша не смыслю в моей болезни [5, с. 99].Я суеверен до крайности [там же].Я был злой чиновник [там же].Я был груб и находил в этом удовольствие [там же].Я хотел гнусно пофорсить [5, с. 100].Я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьевпугаю напрасно и себя этим тешу [там же] (вот буквально через несколькопредложений Подпольный перечеркивает характеристику себя как злого – для того,чтобы заменить ее на еще более непривлекательную, по его мнению: нахарактеристику человека, который хочет, но не может быть даже озлобленным).У меня пена у рта, а принесите мне какую-нибудь куколку, дайте мне чайку ссахарцем, я, пожалуй, и успокоюсь [там же] (а это, по искреннему убеждениюПарадоксалиста, во много раз хуже, чем быть по-настоящему злым, поскольку это ужеслабохарактерность).Это я наврал про себя давеча, что я был злой чиновник.
Со злости наврал <…>в сущности никогда не мог сделаться злым [5, с. 100] (к слабохарактерностиприбавляется характеристика: врун).Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ниподлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым [там же] (становится окончательноясна система ценностей персонажа: быть злым, подлецом и даже насекомым все желучше, чем быть ничем).Теперь же доживаю в своем углу [5, с.
100] (нейтральное слово «угол»приобретает в данном контексте экспрессивную окраску, ведь по углам прячутсямыши, пауки, нечисть и прочие неприятные людям создания; «доживаю» – выражает1В данном параграфе в связи с обилием примеров цитаты даются курсивом, в столбик (чтобы визуальноотделить их от основного текста) и без кавычек (чтобы не перегружать текст)80безнадежность мироощущения героя, так как доживать можно только унылую,безрадостную, скучную и постылую жизнь).Болтовня [5, с.
109] (характеристика собственной речи).Я ужасно самолюбив. Я мнителен и обидчив, как горбун или карлик; я умнеевсех, которые меня окружают [5, с. 103] (здесь под маской самоуничижения начинаетпроявляться гордыня Парадоксалиста).И еще несколько примеров самохарактеристик Парадоксалиста.Для нас, людей думающих, а следственно, ничего не делающих… [5, с. 103]Я такому <нормальному – К.К.> человеку до крайней желчи завидую [5, с. 104]Всю жизнь ничего не мог ни начать, ни окончить [5, с. 109]Я болтун, безвредный, досадный болтун, я хочу себя компрометировать лично[5, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
