Диссертация (1101976), страница 13

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 13)

27].54качестве, в какой-то постыдной слабости, мы словно индульгируем ее себе. Эта чертапостоянно проявляется у многих героев Достоевского: это и Свидригайлов, иСтаврогин, и Грушенька, и князь Валковский, и Федор Павлович Карамазов и Лебедев,и Мармеладов. Например, последний, признаваясь в том, что пропивает деньги,заработанные греховным и унизительным трудом своей дочери Сони, все же уверен,что Господь простит и его: «И скажет: “Потому их приемлю, премудрые, потомуприемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего…” Ипрострет к нам руце свои, и мы припадем… и заплачем… и все поймем!» [6, с. 21]Обливаясь слезами и заявляя во всеуслышание о собственном «свинстве», Мармеладовтем не менее не сомневается, что и дальше будет продолжать грабить своихголодающих детей.Этой «мармеладовской заповеди» (грешить – каяться – и, получив «отпущениегрехов», снова грешить) следует и герой «Записок из подполья», разумеется, чувствуяпри этом безграничное наслаждение от сознания собственной смелости, которую онназывает «наглостью», а также радуясь возможности «отпущения грехов».

Однакотакое покаяние нельзя назвать искренним, поскольку Подпольный человек не способенни к глубокому раскаянию, ни к настоящему прощению.Тем не менее сквозь напускной цинизм, сквозь ерничанье и кривляние то и делопроступает настоящее чувство, подлинная боль живого человека, страдающего,одинокого, забившегося от безысходности в подполье, желающего обрести покой.§3. «Подпольный» стыдВыше мы попытались доказать, что самоунижение Подпольного человекаслужит стремлению возвеличиться, достигнув глубины падения. Тем самым геройнадеется выйти за рамки собственной ординарности, которой так страшится.Унижение для Подпольного парадоксалиста – это попытка самоутвердиться,удовлетворяя свою болезненную гордость. Презирая людей вокруг себя, герой в то жевремя жаждет их уважения и признания.Однако способов возвеличиться в своих глазах существует масса, так почему жеПарадоксалист выбирает самый окольный из них – унижение? Очевидно, что-то в еголичности предрасполагает к самообвинению, как бы настраивает героя на нужный лад,55ведь он очень самолюбив! Зачем он постоянно стремится унизить себя, показать схудшей стороны, вместо того, чтобы подчеркивать свою значительность? Не подлежитсомнению, что Парадоксалист считает себя выше и умнее большинства окружающих,что хорошо иллюстрируется его отношением к бывшим одноклассникам.

Он думает онних в выражениях такого рода: «этот “подлец” Зверков», «тупица Трудолюбов»,«козявка Ферфичкин». Каким образом с унижения других Подпольный переключаетсяна унижение себя самого?Все дело том, что Парадоксалист чувствует страшное несоответствие междутем, кем он при всем богатстве его внутреннего мира мог бы быть и тем, какоеположение в обществе он занимает в реальности. Жизненный парадокс заключается втом, что это он, Подпольный, на самом деле достоин всех тех благ, которые «не поправу» достаются его одноклассникам, сослуживцам, соперникам – тем, кого онсчитает врагами.

А внешне герой ведет себя так, что именно он, а не его «враги»,выглядит в глазах окружающих «подлецом», «тупицей» и «козявкой». И именно этажалкая манера вести себя, глупая привычка вечно попадать в неудобные ситуации,оказываться всеобщим посмешищем и вызывает у Парадоксалиста чувство стыда.То есть в основе самоуничижения героя лежит неотступный стыд за самогосебя. Ведь Подпольный прекрасно осознает, что ведет себя глупо, что его злостьсмешна, его выходки нелепы и бесполезны. При этом он не может не понимать, чтоокружающие, любви которых он так жаждет, к сожалению, не настолькопроницательны, чтобы проникнуть в его тонкую душу и оценить ее сквозь бронюкривляний и ерничанья. Ему до слез стыдно за свою слабость, стыдно, что не хватаетдуху пройти мимо офицера, не посторонившись и глядя тому в глаза.Ему стыдно перед Лизой за свою убогую квартиру, за лакея, за себя самого,наконец: «Что, если она придет? – думал я беспрерывно.

– Ну что ж, ничего, пусть ипридет. Гм. Скверно уж одно то, что она увидит, например, как я живу. Вчера я такимперед ней показался... героем... а теперь, гм! Это, впрочем, скверно, что я такопустился. Просто нищета в квартире. И я решился вчера ехать в таком платьеобедать! А клеенчатый диван-то мой, из которого мочалка торчит! А халат-то мой,которым нельзя закрыться! Какие клочья...

И она это все увидит; и Аполлона увидит.Эта скотина, наверно, ее оскорбит. Он придерется к ней, чтоб мне сделать грубость. А56я уж, разумеется, по обычаю, струшу, семенить перед ней начну, закрываться поламихалата, улыбаться начну, лгать начну.

У, скверность!» [8, с. 165]А какие нечеловеческие муки испытывает Парадоксалист, когда Лизаоказывается невольной свидетельницей безобразной сцены с лакеем Аполлоном исбывается именно то, что герой себе представлял: «Я стоял перед ней убитый,ошельмованный, омерзительно сконфуженный и, кажется, улыбался, всеми силамистараясь запахнуться полами моего лохматого, ватного халатишки, ну точь-в-точь, какеще недавно, в упадке духа, представлял себе» [8, с. 171].Парадоксалист стыдится постоянно: «постыдно сознавал, что я не злойчеловек», «буду несколько месяцев от стыда страдать бессонницей», «постыднопроскользнуть в свою щелочку», «постыднейшие подробности», «стыд, доходившийдо проклятия», «вдруг мне стало ужасно стыдно, до того стыдно, что я остановиллошадь, вылез из саней и стал в снег среди улицы», «я обмер со стыда», «как мнестыдно-то было между схлипываний», «чего мне было стыдно? – не знаю, но мнебыло стыдно», «мне было стыдно смотреть на нее», «со стыдом и отчаяниембросился вслед за Лизой», «мне было стыдно, все время как я писал эту повесть» – иэто далеко не полный список выражений из текста, где упоминается чувство стыда.

Ав скольких случаях оно остается неназванным: подразумевается, возникает подспудно,обыгрывается ситуацией в целом? Думается, мы вправе сказать, что вся исповедьПодпольногопарадоксалиста,обееечастипроникнутычувствомстыда:воспоминанием о прожитом стыде, стыдом перед читателем за свои поступки,стыдом за то, что он это рассказывает.Попробуем проанализировать подробно концепт стыда в тексте, поскольку, какмы уже отметили, чувство стыда является основной причиной самоуничижительногоповедения героя. В толковом словаре С.

И. Ожегова для слова «стыд» приводится двазначения:1.Чувство сильного смущения от сознания предосудительности поступка,2.Позор, бесчестье [Ожегов 1989, с. 775].вины.Стыд – очень древнее чувство. Согласно библейской легенде, впервые егоиспытали еще Адам и Ева, отведав плод с Древа познания и устыдившись своейнаготы.57В нашем анализе мотива стыда мы будем опираться на книгу швейцарскогоученого, одного из признанных лидеров современной аналитической психологииМарио Якоби «Стыд и истоки самоуважения».М. Якоби приводит тезис Эриксона о том, что «стыд – желание скрыть своелицо или зарыться в земле – в действительности выражает гнев, причем этот гневобращен на самого себя.

Стыдящийся человек хотел бы заставить весь мир отвестиглаза, чтобы эту неловкую ситуацию не заметили. Не в силах убрать эти осуждающиеглаза, его единственным желанием остается самому стать невидимым. Таким образом,сильно стыдящийся человек может быть внутри преисполнен решимости выйти сухимиз воды, но может также начать вести себя с вызывающим бесстыдством» [Якоби2001, с. 102].Это удивительно точно в отношении Подпольного человека. Гнев, обращенныйна самого себя, проявляется в самоуничижении героя.

Вот как он описываетсобственное поведение: «Я шмыгал, как вьюн, самым некрасивым образом, междупрохожими, уступая беспрерывно дорогу то генералам, то кавалергардским игусарским офицерам, то барыням; я чувствовал в эти минуты конвульсивные боли всердце и жар в спине при одном представлении о мизере моего костюма, о мизере ипошлости моей шмыгающей фигурки.

Это была мука-мученическая, беспрерывноеневыносимое унижение от мысли, переходившей в беспрерывное и непосредственноеощущение того, что я муха, перед всем этим светом, гадкая, непотребная муха, – всехумнее, всех развитее, всех благороднее, – это уж само собою, – но беспрерывно всемуступающая муха, всеми униженная и всеми оскорбленная» [5, с. 130]. Или еще болееяркий пример в уже упомянутом случае с офицером, который никак не хотелпосторониться перед нашим героем: «Отчего ты непременно первый сворачиваешь? –приставал я сам к себе, в бешеной истерике, проснувшись иногда часу в третьем ночи.– Отчего именно ты, а не он? Ведь для этого закона нет, ведь это нигде не написано?»[5, с. 130. Курсив наш – К.

К.] Из этих примеров следует, что основным объектомзлобы и ненависти героя является он сам.Чтобы заглушить в себе чувство стыда, а главное, чтобы другие не догадались оего неуверенности, Парадоксалист начинает вести себя вызывающе, пытаетсяспровоцировать ссору. Вспомним сборы Подпольного человека на обед Зверкова. Оностается крайне недоволен своим ветхим, заношенным костюмом, в особенности58панталонами, на которых прямо на самой коленке обнаруживается большое желтоепятно. Герой уже предчувствует предстоящие насмешки, но при этом укоряет себя заэти мысли, испытывая, если так можно выразиться, стыд за свой стыд. Потративпоследний полтинник на извозчика, Подпольный приезжает в ресторан на час раньше,что снова вызывает в нем стыд и злобу (перед этим он заклинал себя не появлятьсяпервым – «а то подумают, что я уж очень обрадовался» [5, с.

Характеристики

Список файлов диссертации