Диссертация (1101920), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Когда над могилой Туту один из присутствующих произноситнадгробную речь, он начинает ее «шутя, но потом явно увлекается: «Он говорил,что мы, цари природы, обладая всеми недостатками животных, не имеем многихих достоинств. “<…> Вспомним всю нашу зависть, ложь, лицемерие (курсив мой.– Л. И.) и скажем себе: 'Многие ли из нас могут смотреть свысока на техживотных, к которым мы относимся с таким презрением'”…»449. Следовательно,Иванов Вяч.
Достоевский и роман-трагедия // Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994.С. 295.449Там же. С. 192.448188главная мысль произведения – ложь и лицемерие, царящие в мире «царейприроды». И она проникает в сознание всех, кто слушал эту речь: «Все мы както задумались». Последняя фраза рассказа прямо указывает на параллели,которые подразумевались автором изначально: «Я450 не стану передавать, какиестранные мысли и сравнения (курсив мой.
– Л. И.) лезли мне в голову» 451 .Думается, что эти «странные мысли» и «сравнения» оказались в достаточнойстепени расшифрованы выше.Конечно, можно упрекнуть Нагродскую, что она не сделала попытокпроникнуть в «потусторонний» мир оккультных и мистических исканий,оказаласьнеспособна адекватновоспринятьнастроения, определявшиеатмосферу Башни. Но, как уже указывалось, возможно, это было инициированоКузминым, который в 1912 г. резко порвал с Ивановым, начал демонстрировать«скептическое отношение к оккультным исканиям» и даже «издевательски»452изобразил отношения, возникшие на Башне, в повести «Покойница в доме».
Повыражению Н.А. Богомолова, «он создавал заведомую карикатуру, способнуюобидеть, но неспособную приоткрыть истинную сущность действительныхисканий, закончившихся отвержением оккультизма и теософии»453. Посравнению с его карикатурой сотворенное Нагродской выглядит более изящно. Асклонность Кузмина к окарикатуриванию, кажется, сказалась и в записи,посвященной Нагродской в дневнике 1934 г.: «Евд.
Ап. Нагродская выдаваласебя за розенкрейцершу, говорила, что ездила на их съезд в Париже, что чутьчуть не ей поручено родить нового Мессию и т. п. При ее таланте бульварнойроманистки все выходило довольно складно, но ужасно мусорно»454 . Видимо,Кузмин не подозревал или сделал вид, что не помнит, о реальной близостиРассказ ведется от лица женщины, свидетельницы происходящего. И это немаловажно, таккак в данном случае налицо практическое тождество рассказчицы и автора.451Там же. С. 193.452Богомолов Н.А. Русская литература начала ХХ века и оккультизм. Исследования иматериалы.
М., 1999. С. 222.453Там же.454Там же. С. 223.450189Нагродской к масонским кругам и попал со своим ерничаньем впросак. Крометого, он упрекнул ее в мистическом шарлатанстве и привел его пример: «Любилаприбегать к сильным средствам, вроде электрической лампочки на бюсте, причемговорила, что это сердце у нее светится. “Нету сладу…” “Постойте, я укрощу его,неудобно выходить к людям”.
Постоит с минутку, закрыв бюст руками, повернеткнопку,сердцеиперестанетсветить…»455.Фактвыглядитпочтинеправдоподобным, если не принять во внимание, что Нагродская могла такразыгрывать самого Кузмина, о чем он не догадывался. Ее склонность кпередергиванию и снижению высокого зафиксирована в дневнике Ф.Ф. Фидлера,где есть такая запись: «Она сама говорит, что имеет обыкновение высказыватьсвое мнение резко и напрямик <…>. И она доказала это, спросив меня: “Как быВы восприняли контраст такого рода: прекрасная, как фея, идеально чистаядевушка вдруг рыгает?”456.
Такого рода «парадоксы» и зафиксированы в данномпараграфе.§ 3. Стилизация и травестирование мифа о Золушке (рассказ«Сандрильона»)Назвав свой рассказ «Сандрильона» 457 , Нагродская прямо отсылаетКузмин М. Дневник 1934 года. СПб., 1998. С. 113. (цит. по: Богомолов Н.А. Указ. соч. С.223–224. Может быть, эту «деталь» навеяли ему воспоминания актера М.М. Климова, которыйв театре Корша в свое время в пьесе Е.Н.
Чирикова «Евреи» исполнял роль Березина и емуособенно трудно давались любовные сцены. И чтобы хоть как-то разнообразить унылые, какему казалось, любовные излияния, он придумал шутку: в картонный нос вставил лампочку,которая то зажигалась, то гасла, когда он сидел спиной к публике.
Так актер буквальнореализовал требование режиссера прибавить исполнению «огня». Кроме того, странно, чтоКузмин напрочь забыл о чудесах и странностях, которые были обычным делом в квартиреНагродской, когда он проживал там. «Городской фольклор» тех лет сохранил страшныеистории: так, в одной из небольших комнат в квартире стоял массивный из орехового деревагарнитур, состоящий из стола и стульев с высокими резными спинками вокруг него. Так вот,если кто-нибудь забывал поставить стул на место, то стул самостоятельно возвращался туда.А однажды даже прибыл на положенное место с перепуганным от подобного передвиженияпассажиром.
Так что вполне возможно, что и лампочка была того же происхождения.456Фидлер Ф.Ф. Из мира литераторов: характеры и суждения. М., 2008. С. 620.457Русский аналог – Золушка.455190читателя к французскому источнику – сказке Ш. Перро (1697), героиней которойявляется замарашка458. Писательница несколько переиначила источник, вкотором прекрасная падчерица выполняет всю грязную работу по дому, пока еесводные сестры весело проводят время в разного рода развлечениях. УНагродской Эмеранс – не падчерица, а кривобокая старшая дочь полковника деКаскарю, вдова которого после его кончины еле сводит концы с концами.
И нетфеи, которая помогает Эмеранс попасть на королевский бал, нет и влюбленногопринца. А тем более нет никакой детективной истории с отысканиемисчезнувшей красавицы с помощью хрустального башмачка. Все намногоприземленнее и проще, хотя некоторые изменения в мифологическойпервооснове в литературе уже производились ранее. Так, в опере-буффДж. Россини «Золушка, или Победа кротости» (1817) злая мачеха заменена назлого отчима, а хрустальная туфелька становилась браслетом. Но никогда ещеизменения не были столь радикальны, как у Нагродской, что было достаточносмело, поскольку миф о вознаграждаемой доброте начинал тиражироваться вженской литературе еще в XIX в.
(напомним о романе Ш. Бронте «Джен Эйр») ипостепенно укоренялся в массовой литературе начала ХХ столетия (и не тольков женских романах, но и в кинематографе, став устойчивой схемой немыхкинолент 459 ). Впоследствии это вылилось в сюжетную канву так называемого«розового романа», неизменно сводимого к мытарствам презираемой иунижаемой добродетели, получающей в конце концов любовь избранника сбогатством в придачу. Достаточно напомнить, что эта схема усердноэксплуатируется и по сегодняшний день: штампуется множество вариантов иподвидов Золушек – в Голливуде появляется консервативно-добродетельная«Сабрина» и провокационная «Красотка».
Но всех их объединяет одна идея: еслиСама история – очень древнего, предположительно восточного происхождения, получилараспространение в немецком фольклоре XVI в., но мировую известность приобрела именнопосле появления сказки Ш. Перро.459См.: Зоркая Н.М. На рубеже столетий. У истоков массового искусства в России 1900–1910годов. М., 1976. С. 93–246.458191ты смазлива и ведешь себя как «хорошая девочка», в один прекрасный моментнепременно встретишь Принца.Е.А.
Нагродская, перенеся действие во Францию XVII столетия,талантливоиспользуетстилизацию.Времяпроисходящегоугадываетсяблагодаря названиям элементов одежды – роброн, шляпы с перьями, стальныепряжки на башмаках, портшезы, особенностям причесок − парик, локоны,обращениям к девушкам из благородных семейств – mademoiselle, наконец,поведению и привычкам: «Ее лицо <…> было плохо набелено и резкой чертойотделялось от <…> плохо вымытой шеи»; «Старичок молчал, увлекшись видомпчел, которые жужжали около куста роз, приникали к цветам, роясь лапками вдушистых лепестках» 460 .
Место действия – французская провинция и Париж,окрестности Версаля. В рассказе действуют реальные исторические лица –фаворитка Людовика XIV маркиза де Ментенон, вдова писателя Скаррона,бывшая в свое время гувернанткой детей предшествующей любовницы короля гжи де Монтеспан (в книге явная опечатка: она названа г-жей де Монтенон),Филипп Орлеанский, сам Людовик XIV.Естественно, что героям даны звучные французские фамилии – де Каскарю,Моливар, Роже Неваль де Клавиньи. Причем Нагродская явно веселится,переиначивая некоторые имена: мужское имя Матюрен она отдает женщине ивеличает ее Матюреной; Каскарю − возможно, производное от латинскогоназвания растения «крушина» − cascara, используемого в качестве слабительногосредства, Клавиньи – напоминает производное от наименования механическогопианино «Клавинова» и т. д.
Но имя героини имеет вполне определенноезначение. Эмеранс происходит от латинского слова emereo, что означает«заслужить». И она действительно заслуживает все то, в чем будет отказано еекрасивой, но кичливой и заносчивой младшей сестре (средняя, беззлобнаяпростушка, тоже получает награду – не очень завидного жениха-простолюдина).460Нагродская Е.А.
Сандрильона // Нагродская Е. Сны. С. 46, 47.192Таким образом, можно сказать, что Нагродская не обходит вниманием проблемукрасоты и уродства, которой в свое время много страниц посвятилаЛ.Д. Зиновьева-Аннибал. Однако взгляд Е.А. Нагродской более «прагматичный»,а не философский, к чему склонялась Зиновьева-Аннибал.Итак, перед нами та «родовая общность “двуплановых” (терминЮ.Н. Тынянова. – Л. И.) художественных произведений, в которых, при полнойсамостоятельности и самоценности “плана содержания”, “план выражения”представляет собой систему последовательных аллюзий на стиль чужого текстаили группы текстов»461. Вероятнее всего, что здесь Нагродская решила вступитьв «соревнование» с М. Кузминым, славящимся своими великолепнымиповестями-стилизациями на французский, английский и итальянский «манер», скоторым во время написания произведения она поддерживала тесное общение.
Акроме того, рассказ был помещен в третьем выпуске сборника «Петроградскиевечера», где были напечатаны также произведения Кузмина и Ю. Юркуна.Нагродская воспроизводит в рассказе не только дух времени, но и стильмышления людей XVII в. Так, она с помощью несобственно-прямой речи точнопередает мечты девицы де Каскарю о предполагаемом суженом: «Очевидно, ондворянин и богат, так как путешествует со слугами и на таких прекрасныхлошадях» 462 . А ее потрясение после встречи с ним распространяется наокружающий мир, неожиданно предстающий перед читателем в красках,достойных живописи Ф. Буше (здесь Нагродская предпочитает смешиватьвременные пласты, поскольку стиль рококо появился позже классицизмаЛюдовика XIV): «Облачко пыли еще крутилось, розовое от заката, трещаликузнечики, репейник топорщился близ дороги, и колосья, тоже розовые,переливались под ветром»463.Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл.
ред. и сост. А.Н. Николюкин. М.,2001. C. 1029.462Нагродская Е.А. Сандрильона. С. 57.463Там же. С. 56.461193Но помимо стилизации, которая может подразумевать легкую иронию надпроисходящим, возникающую именно из-за расхождения между временемнаписания произведения и временем описания, Нагродская дает понять, чтоосновным приемом при создании произведения стало травестирование. Онасознательно переносит события именно в последнюю треть XVII столетия,потому что ей нужно указание на имя французского писателя П. Скаррона (1610–1660), создателя жанра травестии, чьей вдовой и была действующая в«Сандрильоне»маркизадеМентенон(1635–1719).Именно«широкаяпопулярность творчества Скаррона способствовала появлению во французскойлитературе понятия травестии как обособленной жанровой формы, а такжепоследовавшемувхождениютермина“травестия”вобщеевропейскийлитературный обиход» 464 .
Нагродская пользуется «комической имитацией»,заимствуя, как уже говорилось выше, сюжетные мотивы и отдельные образысказки о Золушке, но «трансформирует» их смысл не «посредствомнеподходящих, “низких” литературных форм»465(они-то у нее вполнеизысканны и изящны – тут «работает» принцип стилизации), а с помощьюпереиначивания заложенной в них архетипической модели: победы добродетелинад злобой и коварством.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
