Диссертация (1101905), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Творчество Расина, Поупа и другихOPP. P. 52 – 74: What is a Classic?SE. P. 290: The Metaphysical Poets.551Ibid. P. 305 – 316: John Dryden.552Ibid. P. 301: Andrew Marvell.549550108классицистов занимало существенное место в элиотовской системе аллюзий. Одним извеличайших сатириков в истории английского языка (и во всей мировой литературе), а такжеодним из трёх крупнейших английских критиков (наряду с Драйденом и Колриджем) Элиотсчитал С. Джонсона553.
Однако его «Лондон», с его точки зрения, не был удачен как целостноепроизведение, несмотря на успех отдельных мест554, Джонсону, как считал Элиот, не хваталодара структуры; по этому признаку он ставил выше «Покинутую деревню» О. Голдсмита(1730 – 1774). У Джонсона Элиоту не импонировали излишний морализм и тематическаяпредсказуемость; однако они, как это ни удивительно для Элиота, компенсировались глубинойличных чувств и опыта Джонсона555.Настроенного на «понятность», «здравый смысл» и рационализм Элиота не мог непривлекать классицизм как определённая абстрактная идея. Но Элиот был модернистом (как быон ни относился к этому понятию), творчество которого во многом выросло из поэтикисимволизма и имажизма; суггестивное начало (хоть и изрядно рационализированное) было длянего не менее важно, чем предметное (идея «объективного коррелята» в определённой мере ихпримиряла). Поэтому в историческом классицизме Элиота не привлекали характерные длямногих его представителей сухость и «денотативность».
Ему не близка «статическая»,нормативная концепция литературной истории («…всё решать должен не древний авторитет, аестественный гений языка»556, – пишет Элиот вполне в духе романтизма). Впрочем, внекоторых вопросах он явно симпатизировал классицизму – особенно очевидно это проявилосьв его рассуждениях о драматических единствах. Элиот считает их укоренёнными вчеловеческом восприятии тесно взаимосвязанными законами, а не нормативными правилами(Аристотель, по его мнению, их открыл, а не постулировал).
С точки зрения Элиота,соблюдение драматических единств – достоинство, хотя оно не всегда возможно ицелесообразно. Их несоблюдение, как он утверждает, является недостатком (в том числе, и уШекспира), но может компенсироваться за счёт успеха в других аспектах557.553Blanton, C.D. London // T.S. Eliot in Context. P. 33; OPP.
P. 184: Johnson as Critic and Poet.Ibid. P. 204.555Ibid. P. 205 – 208.556UPUC. P. 38: Apology for the Countess of Pembroke.557Ibid. P. 45 – 46.5541092.6. Поэзия романтизмаОб отношении Элиота к романтикам (как и к поэтам-метафизикам), написаноколоссальное количество литературы. В данном параграфе имеет смысл обратиться к вопросам,непосредственно связанным с оценкой Элиотом романтической поэзии. Как известно, влитературной критике и частной переписке Элиота 1920-х гг.
постоянно развивается оппозицияклассицизма и романтизма. Если первое понятие, при всей широте его контекста иукоренённости в философских увлечениях Элиота, на практике отличалось крайне абстрактнымхарактером и не соотносилось с историческим классицизмом, то второе использовалосьнамного точнее и, несмотря на расширение на другие периоды, включая современный Элиоту,было гораздо очевиднее привязано к эпохе романтизма, породившего чуждую Элиоту«либеральную» эстетику и окончательно углубившего, по его мнению, процесс «распадавосприимчивости». Не стоит забывать, что оба понятия, за исключением сугубо историческогопонимания, Элиот считал весьма условными и лишёнными однозначного смысловогонаполнения.В основе представлений Элиота о романтизме лежала идея «распада», упрощениячувства, при сохранении внешней сложности языка и непонимании «человеческих ценностей»(human values) и «человеческого опыта» (human experience), которые были познаныелизаветинскими и якобитскими драматургами.
Знание последними человеческой природыЭлиот называет «циничным» (осознающим её несовершенство) и неизбежно требующимрелигиозного взгляда (об этом Элиот говорит уже в 1921 г.)558 По мнению Элиота, романтикипытаются сконструировать новый «мир грёзы» (a dream world), в корне отличный отвизионерства Данте и его современников, и это, с точки зрения критика, делает отдельногопоэта-романтика менее интересным, чем поэта XVII в., даже если они равновелики поталанту559. Индивидуальная философия Блейка называется, «возможно», более «интересной»,чем заимствованный взгляд на мир у Данте и Лукреция, но плохо сочетающейся с поэтическойформой560.Элиот выделял несколько фундаментальных черт романтизма, которые были ему чужды.О значительной части романтиков он писал, что они «видят сны и мечтают, потому что они558SE.
P. 297: Andrew Marvell.Ibid. P. 301.560Ibid. P. 320: William Blake.559110слишком ленивы и боятся столкнуться с миром фактов»561 (очередное подтверждение«непоэтизма» Элиота). В романтизме он видел превознесение спонтанности и частного надтипическим, акцент на чувстве, а не мысли, ярко выраженные эготизм и неискренность562,излишнее избегание страдания563 и то, что Э.Д. Муди сформулировал на примере У.Вордсворта:стремление«построитьзанововселенную,бытийствующуюврамкахвоображения»564. По мнению Элиота, романтики часто не отличали эмоцию, живущую посвоим законам («интуицию эмоции»), от интуиции, порождённой эмоцией («эмоциональнойинтуиции») (понятия А.
А. Ричардса (1893 – 1979); они философствовали о своёмпоэтическом даре (что для поэта плохо); их величие сложно отделить от их ошибок ислабостей565.Э. Лобб сформулировал четыре пары признаков, соответствовавших «классицизму» иромантизму в элиотовском понимании: 1. Реализм – номинализм; 2. Онтологизм – психологизм;3. Объекты – идеи об объектах; 4. Имперсональное – персональное566.
Большинствоэлиотовских претензий к романтикам коренятся в специфике элиотовского мировоззрения иукладываются в его парадигму, описанную в Главе 1. Интересно, что в романтизме, уделившемчеловеческой психологии намного больше сознательного внимания, чем предыдущие эпохи,Элиот не видит столь глубокого психологизма, как у елизаветинцев и якобитов. При этомЭлиот нередко высказывался о психологии скептически и критиковал поэзию «самовыражения»именно за психологизм, что не помешало ему связать более близкую ему эпоху с«правильным», «безличным» анализом человеческих характеров.Отношение Элиота к романтизму в конце 1910-х и начале 1920-х гг.
было однозначным:«Для меня английская литература заканчивается задолго до 1800 г. (как минимум, та её часть,которая написана в стихах)…»567 В 1918 г. Элиот назвал Дж. Китса, П.Б. Шелли и У.Вордсворта поэтами «несомненной, но скромной ценности» (с неспособностью их критиковатьсвязывались неудачи поэтов-георгианцев)568. Именно в романтической поэзии, по мнениюЭлиота, произошло окончательное разделение слова, мысли и чувства, впоследствии ещё болееуглублённое викторианцами и георгианцами.
Кроме того, по Элиоту, в поэзии Вордсворта,Шелли и Китса (особенно в их лучших стихах) отсутствует «остроумие»569. Чуждые ЭлиотуEliot, T.S. A Prediction in Regard to Three English Authors // Vanity Fair. 1924. February. Vol. XXI, № 6. P. 29.Moody. Op. cit. P. 43.563Ibid. P. 109.564Ibid. P.
108.565UPUC. P. 99 – 100: Shelley and Keats; Margolis. Op. cit. P. 89.566Lobb. Op. cit. P. 25.567L2. P. 34: 2 February, To Ford Madox Ford.568Apteryx, T.S. Observations // The Egoist. 1918. May. Vol. V., №5. P. 69.569SE. P. 304: Andrew Marvell. Данное качество Элиот считает универсальным и не относящимся к определённойэпохе или школе. Само по себе оно чаще проявляется в произведениях менее значительных поэтов (Ibidem).561562111либеральные и индивидуалистические (вернее, «персоналистические», если обыгрывать егословоупотребление) тенденции, в сочетании с процессом «распада восприимчивости», зачастуюприводят романтиков к «темноте», небрежности, «непонятности», детально рассмотренныхв первой главе на примере элиотовского анализа пассажа из Шелли570. На первый взгляд,особенно в теории, романтизм для Элиота был воплощением всего, что было ему чуждо вискусстве и мировоззрении: «личностности», ложного самовыражения, отказа (до некоторойстепени) от традиционных моделей мировосприятия, незрелости, «непонятности», невниманияк «здравому смыслу» и «чувству истории».Но на практике отношение Элиота к каждому из крупнейших романтиков оказываетсясмешанным – критик отнюдь не пытается кого бы то ни было из них полностьюдискредитировать и «выбросить» из литературного канона (за исключением ряда особо резкихвысказываний, подобных приведённым выше).
Несмотря на декларируемый антагонизм, Элиотобычно не отказывал в величии даже самым чуждым ему «классикам» романтизма, признавалих масштаб; его неприятие данной эпохи не мешало ему использовать её наследие в своихстихах; его литературная критика испытала влияние романтической традиции, да и по мнениюмногих исследователей571, его литературное творчество было в ней глубоко укоренено (или ивовсе являлось её продолжением).КакпишетТ.Н.Красавченко,«развиваятрадициюсимволистов,связанных«родственными» узами с романтизмом, Элиот фактически делал то, что так упорно отрицал:продолжал романтическую традицию»572. Как справедливо отмечает Р.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
