Диссертация (1101905), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Как уже говорилось выше, по мнению Элиота, высказанномуустами одного из участников «Диалога о драматической поэзии», Шекспир был слишкомвеликим поэтом, чтобы иметь влияние (он был не источником влияния, а источникомподражания). Впрочем, о самой природе влияния в литературе Элиот высказывалсяскептически: «Влияние любого человека отлично по природе от его собственной сущности»533.Это высказывание свидетельствует сразу о нескольких вещах: 1. о релятивизме Элиота, неверящего в культурную преемственность; 2.
о скрытом антиисторизме его подхода –художник видится как непроницаемый «финитный центр», не до конца понимаемый своимисовременниками и продолжателями; 3. о романтизме (хотя и специфически совмещённом сидеей подчинения поэта развитию культуры и языка), превознесении индивидуальности,531Eliot, T.S. Knowledge and Experience in the Philosophy of F. H. Bradley.
L.: Faber & Faber, 1964. P. 164.Eliot, T.S. To Criticize the Critic. P. 18.533SE. P. 132 – 133: Shakespeare and the Stoicism of Seneca.532104которая никогда не может быть повторена или даже как следует понята. Возможно, в двухприведённых высказываниях слово «влияние» понимается по-разному: в первом говорится овлиянии, так сказать, «с большой буквы», настоящей преемственности, которой у большогохудожника, по мнению Элиота, быть не может; во втором – о влиянии вообще. Шекспира Элиотвоспринимает в ключе романтизма – как большого, недосягаемого и неподражаемого,«вневременного» художника.Элиот считал, что мировоззрение большинства елизаветинских драматургов понятнотолько в контексте «откровения» Шекспира534.
Но и его фигура оказывается глубоко зависящейот традиции. В духе элиотовского представления о «чувстве истории» (позднее развитого вречи «Что такое классик?» в понятие «классического стиля»), утверждается, что стихотворнаятехника Шекспира, которой подражали новые драматурги, не смогла бы развиться «без генияМарло и влияния Сенеки»535.
В основном, это относится к музыкальному разнообразию белогостиха. Риторика Шекспира, с точки зрения Элиота, намного превосходила почти всегда«напыщенного» Марло, хотя и сама нередко страдала от излишней запутанности образов,рассосредотачивавших воображение читателя536.Несмотря на отдельные романтические нотки в своих собственных суждениях, Элиот, сосвоим акцентом на традиционности и исторической обусловленности шекспировского таланта,противостоялромантическойтрактовкеШекспира(чтоочевидноивэлиотовскойинтерпретации «Гамлета»), концентрировавшейся, в первую очередь, на «философскойзначительностиперсонажей»инеуделявшейилипочтиобстоятельствам написания и драматическим достоинствам пьес537неуделявшейвнимания.Величие и «универсальность» Шекспира Элиот обосновывал тем, что никто из поэтов несоздал столько неподражаемых, не поддающихся копированию индивидуальных тонов,оттенков мысли.
В то же время, эти тона принадлежали только одному человеку, «иутверждать, что Шекспир выразил почти все человеческие эмоции (подразумевая, что он почтине оставил пространства другим поэтам), было бы радикальным непониманием природыискусства и художника»538. Элиот позволяет себе категоричные суждения о грандиозностиШекспира: например, он утверждает, что ни один из известных ему авторов не выразил с такойсилой, как Шекспир в последней речи Отелло, «универсальную человеческую слабость»,534Ibid.
P. 180: Thomas Heywood.Ibid. P. 85: Seneca in Elizabethan Translation.536Ibid. P. 119: Christopher Marlowe.537Eliot, T.S. Shakespearian Criticism: I. From Dryden to Coleridge // A Companion to Shakespeare Studies / Ed. H.Granville-Barker and G.B. Harrison. NY: Doubleday, 1960. P. 304 – 305.538SE.
P. 119: Christopher Marlowe.535105желание самообмана; Элиот считает, что ни один автор не достиг такой зрелости, какШекспир539. Превознося Барда, Элиот, как хорошо известно, подверг критике «Гамлета», атакже сонеты – за наполненность эмоциями, не преобразованными, по его мнению, вискусство540. В начале 1930-х гг. Элиот подчеркнул, что не считает «полностью «удачными»«Меру за меру», «Троила и Крессиду» и «Всё хорошо, что хорошо кончается», но это, в егоглазах, нисколько отменяло их значимости в рамках творчества Шекспира как целого541.Подчёркивая аналитизм шекспировского мышления, критик объявляет стихи Шекспираиз «Кориолана», перекликающиеся с переводом Плутарха Т.
Норта (1535 – 1604),«концентрированной литературной критикой» (a concentrated piece of literary criticism)нортовской прозы542. Но шекспировские пьесы, как и другие произведения великих поэтов,называются Элиотом лишь создающими «иллюзию мировоззрения», лишёнными «смысла», ноне «бессмысленными»543.В ответ на распространённое мнение о том, что у Шекспира нет единства, Элиотзаявляет, что, «в основном, сам Шекспир есть единство», связавшее разнородные тенденцииэпохи «распада»544. Элиот настаивает на глубочайшей внутренней целостности Барда: «Чтобыпонять одно произведение Шекспира, нужно знать всё его творчество»545 (критериицелостности и единства, как и в случае с Данте, не формулируются).Элиот, несомненно, испытывал большой пиетет по отношению к Шекспиру каккрупнейшему литературному имени и «столпу» английской и европейской культуры.
Еговеличие казалось ему неоспоримым, и, возможно, именно это удерживало критика отразвёрнутого анализа. В то же время, значительная часть того немногого, что Элиот написалнепосредственно о Шекспире, была посвящено его критике – это эссе «Гамлет и его проблемы».Возможно, те аспекты и части шекспировского канона, которые представлялись Элиотууязвимыми и слабыми, оказались более лёгкими для анализа.Шекспир ценится им за максимальную широту человеческих эмоций, единствопроизведений (соединяющих также и гетерогенные тенденции времени), аналитизм творчестваи его масштаб, сопоставимый, как считает Элиот, только с Данте. Также в 1936 г.
Элиотпостулировал, что главная особенность гения Шекспира, по его мнению, – в том, что онIbid. P. 130 – 131: Shakespeare and the Stoicism of Seneca. OPP. P. 56: What is a Classic?SE. P. 144: Hamlet.541UPUC. P. 44: Apology for the Countess of Pembroke.542L4. P. 260: 27 September 1928, To The Editor of The Times Literary Supplement.543SE. P. 135: Shakespeare and the Stoicism of Seneca.544Ibid.
P. 139.545Ibid. P. 193: John Ford.539540106быстрее всех развивался. Несмотря на то, что у него есть незрелые ранние произведения, «он нерастрачивал времени»546.Однако запутанность образов и не всегда удачное стремление выразить невыразимое,характерные для «анархистской» эпохи, критикуются так же, как и в поэзии романтизма (хотя вбольшинстве эссе, за исключением «Гамлета», этому вопросу уделяется небольшое внимание).Вопреки основной линии литературной критики Элиота 1920-х – 1930-х гг., Шекспиррассматривается, в первую очередь, как личность – разумеется, большинство его произведенийтакже оказываются «имперсональными», но это не мешает им быть связанным личностьюШекспира в особое единство. Фактически, представляя в 1932 г.
творчество Шекспира как«объединённое одной значительной, последовательной, развивающейся личностью» 547, Элиототходит от «Традиции и индивидуального таланта», в котором он – хоть и противоречиво инепоследовательно – попытался полностью разорвать художника и его произведение, ивозвратился к своим философским и литературным истокам: ироническому мировоззрению А.Шопенгаэура, Ш. Бодлера, Ж.
Лафорга и А. Бергсона, в котором «я» состоит из поверхностногоконвенционального эго и более глубокого, подлинного эго, реализуемого только путёмосвобождения от ежедневных практических нужд и желаний»548. Творчество Шекспираоказывается не туманно определённым конструктом, живущим автономно от художника, анеотъемлемой частью его другого, трансцендентного «Я».2.5. Поэзия классицизмаКак уже отмечалось выше, элиотовская концепция «классицизма» имела мало общего склассицизмом XVII – XVIII вв. (об этом свидетельствует и элиотовский пиетет передШекспиром) и с нормативной поэтикой, к которой критик относился негативно. В болеепоздние годы («Что такое классик?», 1944) Элиот разрабатывал понятие «классического стиля»и уделял особое внимание «классикам», но его подход, по-новому развивавший идеи«Традиции и индивидуального таланта», был далёк от типично классицистского пониманияистории культуры; в нём преломлялись наследие романтизма и позитивизма, культурноисторическойшколы;«классичность»стихаопределяласьEliot, T.S.
Mr. Murry’s Shakespeare // The Criterion. 1936. July. Vol. XV, № 61. P. 709.SE. P. 203: John Ford.548Habib. Op. cit. P. 7.546547уровнемразвития107«восприимчивости», языка и литературной техники, наследием предшественников, общимсостоянием культуры, наряду с индивидуальным талантом и индивидуальным «чувствомистории»549.В своих эссе Элиот уделил немного внимания П. Корнелю, Ж. Расину, Ж. – Б. Мольеру,хотя отзывался о них крайне почтительно и ставил их высоко; обычно они упоминались лишьмимоходом, и о сколько-то серьёзном анализе речь не шла.
Так, Элиот называет Расина (вместес Ш. Бодлером) «величайшими виртуозами слога» и «двумя величайшими психологами,исследователями души» (при этом Милтон и Драйден, которые внесли большой вклад вутверждение классицистической эстетики в Англии и чья поэтика имела классицистическиечерты, по мнению Элиота, отличались «ослепительным невниманием к душе»)550.В эссе «Джон Драйден» (1922) Элиот сделал попытку повысить статус Драйдена, всопоставлении с неудачами романтической поэзии, на которой и во времена Элиота во многомбыла воспитана читающая публика, но признал, что сознание Драйдена, «при всём егоинтеллекте»,было«банальным»,«неглубоким»,«непроницательным»,непородилоуникального взгляда на мир; его возможности были «шире, но не внушительнее (wider, but nogreater), чем у Милтона»; его слова, несмотря на всегда импонировавшие Элиоту«денотативность» и точность, оказываются почти лишены суггестивной, ассоциативной силы (вотличиеотСуинберна,стихикоторогонаполненыстремлениемксуггестивности,обращающимся против себя из-за «отсутствия денотации»).
По мнению Элиота, невниманиечитателей XIX и начала XX вв. к Драйдену объяснялось не отрицанием его поэзии как таковой,а отрицанием того, что её сугубо «рационалистический» материал был достоин поэзии. С этимЭлиот не соглашался, но признавал излишнюю «сухость» Драйдена. С точки зрения критика,«там, где Драйден неудовлетворителен, там нас не удовлетворяет и девятнадцатое столетие; втех вещах, за которые оно его осуждало, оно так же достойно осуждения»551. Элиот считал, чтоу Драйдена «остроумие» (wit) было изолировано и приближалось к простому «веселью» (purefun) («снижая» французское «остроумие»), а Милтон полностью от него избавился – и то идругое, по мнению критика, нанесло ущерб языку552.Элиот относился с большим пиететом к А. Поупу (1688 – 1744), превознося его как«мастераминиатюры»,сдержанного,минималистичного,несклонногочто-либопреувеличивать (в отличие от «нагнетающего» Драйдена).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
