Диссертация (1101905), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Элиот назвалромантизм и классицизм «политическими» терминами, а не литературоведческими ифилософскими359. В позднем эссе «Критиковать критика» он писал, что противопоставление352Eliot, T.S. After Strange Gods. L.: Faber & Faber, 1934. P. 12.«Сейчас меня отнюдь не опьяняет идея лидерства, и я не хочу неофитов. Лидером хорошо быть, когда ты умер,но опасно – когда ты жив. Людям нужно несколько броских слов, чтобы успокоиться» (1929). L4.
P. 568: 3 August1929, To Paul Elmer More.354L3. P. 344: 15 December 1926, To A.L. Hutchinson; L4. P. 723: 19 December 1929, To John W. Nance.355Murry, J.M. More about Romanticism // Adelphi. 1923. December. Vol. I, № 7. P. 557.356Sullivan, H. Classics // T.S. Eliot in Context. P. 169. В работе Й. Ванхесте «Стражи гуманистского наследия:классицизм литературной сети журнала «Крайтерион» Т.С. Элиота и его значимость для нашегопостмодернистского мира» (2002) (Vanheste, J. Guardians of the Humanist Legacy: The Classicism of T.
S. Eliot's‘Criterion’ Network and its Relevance to our Postmodern World. Leiden: Brill, 2007) удалось детальнопроанализировать основные черты «классицизма» Элиота и зарубежных авторов и журналов, с которымсотрудничал Элиот. Но анализ Ванхесте не отменяет абстрактности элиотовского «классицизма».357См. также: SE. P. 26: The Function of Criticism (здесь Элиот связывает романтизм с фрагментарностью,хаотичностью и незрелостью).358L4.
P. 351: 10 December, To H.J.C. Grierson. В духе Элиота, Г. Дж. К. Грирсон писал ему: «Для меня нет ничегоболее романтического, чем быть роялистом в наши дни» (Ibid. P. 348: 6 December 1928, From H.J.C. Grierson).Любопытно и даже удивительно, что в письме 1927 г. Элиот и вовсе предлагал избавиться от понятий «романтизм– классицизм», а также «эстетика», «искусство» и, возможно (sic), «литература» (не объясняя, что предлагалось наих место) (L3.
P. 418 – 419: 17 February 1927, To Mansfield Forbes). В середине 1920-х гг. Элиот писал, что, по егомнению, «гораздо чаще, чем предполагается», одних и тех же авторов можно рассматривать и с позицийклассицизма, и с позиций романтизма (L2. P. 417: 14 May 1924, To Henri Bremond). См. также: L1. P. 513: Published28 October 1920, To The Editor of The Times Literary Supplement.359L3.
P. 556: 12 June 1927, To Richard Aldington.35373романтизма и классицизма для него практически утратило своё значение (1961)360.Примечательно, что, критикуя романтизм в эссе «Романтический аристократ» из «Священноголеса» (1920), Элиот завершает его абсолютно романтическим по своей сути культом«Исскуств» и исключительной «Индивидуальности»361.Апологетом романтизма в элиотовском понимании был Дж. М. Марри.
Элиот обвинилего в неспособности признать какое бы то ни было «объективное ограничение при переводечувства в веру», что, по мнению Элиота, «вело к индивидуальному нон-конформистскомухаосу».Марриэтоподтвердил:«Единственнаявещь,котораядаётмнеглубокоеудовлетворение, – это изучение индивидуальностей. Институты наполняют меня ужасом –благоговейнымомерзением»362. Именнов этомлежалоосновополагающееразличиемировоззрений двух антагонистов и литературных оппонентов. Высказывание Марри оченьточно характеризует всё то, что было неприемлемо для Элиота и отождествлялось им сромантизмом. Элиотовская диада романтизма и классицизма была наиболее полнопроанализирована именно в полемике с Марри363.Несмотря на рассмотренные выше противоречия, Элиот был одним из крупнейшиханглоязычных поэтов первой половины XX столетия, реформатором стиха, виртуозоммузыкального начала в поэзии, создателем уникальных метафор (таких, как «When the eveningis spread out against the sky // Like a patient etherized upon a table…»364weave the wind»366wet bank»368369367365, «Vacant shuttles //, «The river’s tent is broken: the last fingers of leaf //Clutch and sink into the, «…the stair was dark, // Damp, jagged, like an old man's mouth drivelling, beyondrepair, // Or the toothed gullet of an aged shark»370 371, и многих других).
Его критика, несмотря нафрагментарность и противоречивость своих положений, выработала оригинальные критерииоценки поэтического творчества, разделив понятия «личного» и «индивидуального», показавопасности ложного «самовыражения», приводящего к непонятности и дезорганизованностистиха. Эссеистика Элиота продемонстрировала, что любое поэтическое творчество рационально360Eliot, T.S. To Criticize the Critic. P.
15.SW. P. 16: A Romantic Aristocrat.362L3. P. 416: 9 February 1927, From John Middleton Murry.363Правда, Марри всё же не был сторонником абсолютного, ничем не ограниченного индивидуализма и говорил опознании «великого «Аз Есмь» через меньшее «Аз Есмь» (имея в виду Бога и душу соответственно): Murry, J.M.Romanticism and Tradition // The Criterion. 1924. April. Vol. II, № 7.
P. 288 – 289.364Eliot, T.S. Collected Poems, 1909 – 1935. P. 11.365Когда под небом вечер стихнет, как больной // Под хлороформом на столе хирурга (пер. А. Сергеева).366Eliot, T.S. Collected Poems, 1909 – 1935. P. 38.367Ткацкие челноки/вхолостую //Ткут ветер (пер. В. Топорова).368Eliot, T.S. Collected Poems, 1909 – 1935. P. 68.369Речной шатёр опал; последние пальцы листьев // Цепляются за мокрый берег (пер.
А. Сергеева).370Eliot, T.S. Collected Poems, 1909 – 1935. P. 97.371…В мокром мраке искрошённого пролёта, // Который похож на беззубый рот старика // И зубастую пастьодряхлевшей акулы (пер. А. Сергеева).36174в своей основе и не является неупорядоченным выражением «личных» эмоций; в ней быласоздана своеобразная концепция «отрыва» и независимости поэтического произведения отсвоего создателя. Эти принципы Элиот реализовывал на практике, оценивая поэтов прошлого исовременности.75ГЛАВА 2. Т. С. ЭЛИОТ КАК АРБИТР ПОЭЗИИ ПРОШЛОГОВ первой главе были выделены основные элиотовские принципы оценки поэзии.Многие из них были сформулированы в рассуждениях о конкретных поэтах – поэтомуразделение Элиота-теоретика и Элиота-арбитра поэзии, несомненно, условно.
И всё же в Главе1 была сформулирована теория оценки стихов. Задача данной главы – исследовать еёреализацию в суждениях о поэтах прошлого. Хотя наиболее ярко деятельность Элиота какарбитра поэзии могла раскрыться лишь в анализе творчества современников, он стал одним изнаиболее авторитетных критиков сложившегося литературного канона. Позиции многихавторов в истории литературы были существенно пересмотрены. Элиоту удалось возродитьинтерес к Дж.
Донну (1572 – 1631) и поэтам-метафизикам, подвергнуть серьёзной переоценкенаследие английских романтиков и викторианцев. Однако Элиот, с одной стороны, былслишком разносторонней личностью, чтобы «сбрасывать» кого-то «с парохода современности»,с другой (как будет показано в данной главе) – он просто не был свободен от некоторогопиетета перед сложившимися литературными репутациями. Несмотря на очень существенныеусилия Элиота по перестройке литературного канона, всё же ни один автор, считавшийся доЭлиота выдающимся, не был им полностью разгромлен, назван им третьестепенным ибездарным. Даже в самых чуждых и далёких для себя авторах (П.Б.
Шелли, А.Ч. Суинберн, Дж.Милтон) Элиот видел выдающиеся черты. Суинберна, среди поэтов прошлого, Элиот подверг,возможно, самой жёсткой критике, но даже ему не отказывал в величии (хотя в мыслях Элиотао Суинберне обнаруживаются противоборствующие тенденции). В самом начале «Священноголеса» Элиот заявлял с некоторой досадой: «Когда поэт становится частью канона, егорепутацию редко подвергают сомнению, хорошо это или плохо»372. Удивительным образом,элиотовская критика и сама свидетельствует в пользу этого утверждения. Правда, в начале1930-х гг. Элиот высказался в почти противоположном духе: «Ни одна поэтическая репутацияникогда не остаётся полностью неподвижной: это биржа, где всё постоянно меняется.
Естьвеличайшие имена, положение которых изменяется, скажем так, в очень узком диапазоне: неважно, сегодня Милтон поднимается до 104, или опускается завтра до 94 1/4. Есть другиерепутации, например, Донна или Теннисона, которые видоизменяются намного существеннее,и приходится судить об их ценности по среднеарифметическому…»373Но на практике Элиот явно следовал утверждению о практически полной неизменности«репутаций». Это было выражением специфического элиотовского понимания традиции,372373SW. P. 3: Introduction.OPP.
P. 46: What is minor poetry?76подвижной, пересекающейся с настоящим, подвергающейся постоянному обновлению, но всёже целостной. Каждая часть литературного прошлого, даже если она была чужда Элиоту, быласоставной частью единого исторического организма литературы. В 1960-е гг.
И. Стравинский(1882 – 1971) писал: «Не пытались ли Элиот и я сам ремонтировать старые корабли, тогда какдругая сторона – Джойс и Шёнберг – искали новые виды транспорта?.. Разумеется, казалось,что мы – Элиот и я – явно нарушаем непрерывности, создаём искусство из отсечённых органов– цитат из других композиторов, ссылок на прежние стили («отголоски предшествующих идругих творений») – продуктов выветривания, и что это предвещает крах. Но мы пользовалисьэтим и всем, что попадало в наши руки, чтобы перестраивать, и не претендовали на изобретениеновых конвейеров или средств сообщения. Настоящим делом художника и является ремонтстарых кораблей. Он может повторить по-своему лишь то, что уже было сказано»374.
Именно«ремонтом старых кораблей», а не их уничтожением или подъёмом со дна занимался Элиот икак критик, да и в самих его идеях было немного нового, хотя старое часто инновативнопереосмыслялось375.Стремление Элиота раскритиковать автора и, в то же время, не до конца нарушить егоустоявшуюся репутацию приводило к удивительным противоречиям в рамках одногопредложения376: «И каково бы ни было наше мнение о стихах Суинберна, заметки о поэтах,принадлежащие поэту масштаба Суинберна, следует читать внимательно и с уважением»377.Элиот не мог скрыть своей неприязни к поэту, которого в глубине души, вероятно, считалпосредственным, но, то ли из-за собственных колебаний, то ли из-за боязни резкой реакции состороны публики, то ли и из-за того, и из-за другого, всё же называл Суинберна поэтомбольшого масштаба.Как уже говорилось выше, Элиот допускал изменение принципов оценки при анализеотдельных поэтов, и, действительно, это часто происходило в его эссе и лекциях.