Диссертация (1101808), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Гамма чувств и переживаний персонажа отраженав портрете: « <…> sa figure, qu'il ne cachait plus, en disait plus long que n'auraitfait le plus éloquent des langages. Jamais peut-être, depuis Niobé, le soleil n'avaitéclairé une si poignante image du désespoir. La plus horrible des douleurs de la viey avait incrusté sa dernière angoisse. Beau, mais marqué d'un sceau fatal, le visagede l'inconnu semblait sculpté dans du marbre vert, tant il était pâle!»343 (74-75). Вхарактеристике героя, в том числе и внешней, помимо автора участвуют иперсонажиромана,втомчислеимэтрТэнбу,рассказывавшийповествователю о своих впечатлениях: «Je l'ai vu, moi, en 18.., et je puis direque j'ai vu la face d'un réprouvé qui vivait encore, mais comme s'il eût été plongéjusqu'au creux de l'estomac en enfer»344 (69).
В облике аббата прослеживаютсямистические, страшные черты, демоническое начало. Несмотря на духовныйсан, постоянная бледность и лишь горящие лихорадочным огнем глаза,привычка передвигаться по ночам, замкнутость, таинственность скореесближают героя с дьяволом, нежели с Богом. Этот облик дополняетпредсказаниебродячихпастухов(жителиБланшеландасчитаютихколдунами) о мистической судьбе аббата: «I g' n'y a qu'une balle qui puisse tuerun la Croix-Jugan, maître Thomas! et des balles, les Bleus n'en fondent p'us!»345(226). Ореол таинственного вокруг фигуры аббата поддерживается авторомна протяжении повествования.
Прошлое его покрыто мраком, и отдельныедетали раскрываются только через рассказы или воспоминания другихгероев: местного кюре, Клотт, графини де Монсюрван.Особое внимание стоит уделить характеру персонажа и его раскрытиюв романе. Натура аббата раскрывается благодаря рассказам о нем другихперсонажей, в частности Клотт и графини де Монсюрван. Здесь намечается343<…> его лицо, которое он больше не скрывал, могло сказать больше, чем самые красноречивые речи.Возможно, никогда, со времен Ниобеи, солнце не освещало столь мучительное выражение отчаяния.
Наэтом лице отражалась последняя тревога самого ужасного из страданий жизни. Красивое, но отмеченноепечатью рока, лицо незнакомца казалось вырезанным из зеленого мрамора, настолько оно было бледным!344Я видел его в 18.. году, и я могу сказать, что видел лицо грешника, который все еще жил, но, казалось,будто он по грудь погружен в ад.345Только пуля способна убить Круа-Жюгана, мэтр Тома! А пули Синие больше не отливают!150параллель с романом Э. Сю и образом Жана Кавалье: оба героя находятся вовласти одной всепоглощающей страсти. Однако если Жаном Кавалье водноименном романе Э.
Сю руководит честолюбие, то главным порокомаббата является гордыня. Страшный грех для священнослужителя, КруаЖюган охвачен им целиком: «Heureusement pour elle [Jeanne – П. М.] <…> lanuit empêcha de voir le dédain ou la condamnation de l'homme de race, au blasonpur, se mouler dans ces traits tatoués par le plomb, le feu et la cendre, et ajouter lesfroides horreurs du mépris à leurs autres épouvantements»346 (141;142). Узнав,что Жанна вынуждена была вступить в неравный брак, он теряет к нейвсякий интерес и не может скрыть чувство презрения, не находя оправданиетакому поступку. Гордыня – единственное чувство, которое способениспытывать герой, прочие не имеют власти над ним.
Доказательством томустановится трагическая история Жанны – ее любовь обречена остаться безответа: «– Ce n'est donc pas un homme? <…> – C'est un prêtre, répondit laClotte. – Les anges sont bien tombés! dit Jeanne. – Par orgueil, répondit la vieille;aucun n'est tombé par amour»347 (168). Таким образом, с аббатом связана вромане тема порока, губящего человеческую душу.Показательна также рассказанная Клотт история Длаиды Малжи,девушки, ставшей жертвой своего чувства к тогда еще молодому монахуКруа-Жюгану,которое,вконцеконцов,погубилоее.Невольнонапрашивающаяся параллель между двумя историями (Длаиды и Жанны),разделенными годами и объединенными фигурой аббата, не только говорят онатуре Круа-Жюгана. Они не просто схожи: история Длаиды оказываетвлияние на Жанну и, в конце концов, первая история предопределяетразвязку второй.
Благодаря воспоминаниям Клотт мы видим аббата в разные346К счастью для нее [Жанны – П. М.] <…> ночь спасла ее от взгляда аббата, когда Клотт рассказывала обее браке с Тома ле Ардуэ <…> ночь помешала увидеть презрение и осуждение человека благородной расы, снезапятнанным именем, отразившиеся в чертах лица, вылепленных свинцом, огнем и пеплом, и добавившиехолодный ужас презрения к его и без того внушавшему страх лику.347– Значит, он [Круа-Жюган – П. М.] не человек? <…> – Он священник, – ответила Клотт. – И ангелымогут пасть! – сказала Жанна. – От гордыни, – ответила старуха; ни один не пал от любви.151периоды его жизни.
Это позволяет отметить отсутствие развития характераперсонажа, что отличает его от образа Жана Кавалье в романе Э. Сю. ОбразЖеоэля Круа-Жюгана сложен и противоречив, однако он многогранен встатике, а не в динамике.Отличительной чертой образа героя является причудливое сочетаниеангельского и демонического в его облике, как внешнем, так и внутреннем.Это постоянно подчеркивается в тексте. С одной стороны, равнодушиеаббата к чувственным наслаждениям и любовным признаниям заставляетгероев сравнивать его с ангелом: «Mais, au lieu de l'écouter [Dlaïde – П.
М.], ilprit au mur un cor de cuivre, et, y collant ses lèvres pâles, il couvrit la voix de lamalheureuse des sons impitoyables du cor, et lui sonna longtemps un airoutrageant et terrible, comme s'il eût été un des Archanges qui sonneront un jour ledernier jugement!»348 (134-135). Показательна также сцена пасхальной службыв финале романа, где величественность облика Круа-Жюгана доведена докрайней точки: «<…> il ne paraissait plus un homme, mais la colonne deflammes qui marchait en avant d'Israël et qui le guidait au désert»349 (234). Тем неменее, даже в момент праздничной службы, исполнения своего священногодолга автор отмечает присутствие высокомерия, надменности в обликеаббата.
В этой сцене, представая во всем своем уродстве (внешнем) ивеликолепии одновременно, Круа-Жюган находит место для выражениясвоей безграничной гордыни, упиваясь трепетом и благоговением прихожанпо отношению к своей персоне. При этом к благоговению примешиваетсячувство страха при воспоминании о таинственном колдовстве, жертвойкоторого стала Жанна и которое жители приписывали демоническим чарамаббата. Указание на демонизм прямо содержится в тексте романа: «– Ne teplains pas, Clotilde Mauduit, ils t'ont traitée comme les rois et les reines! dit cesingulier prêtre, qui avait le secret de consoler par l'orgueil les âmes ulcérées,348Но вместо того, чтобы слушать ее [Длаиду – П.
М.], он снял со стены медный рог и, поднеся его к своимбледным губам, заглушил голос несчастной безжалостными звуками рога и долго трубил оскорбительнуюдля нее и ужасную мелодию, как если бы он был одним из архангелов, возвещающих день Страшного суда!349<…> казалось, это больше не человек, а огненный столп, что вел народ Израиля по пустыне.152comme s'il avait été un ministre de Lucifer, au lieu d'être l'humble prêtre de JésusChrist»350 (143).С Круа-Жюганом связана в романе и тема памяти об участииконкретного человека в историческом процессе.
Несмотря на духовный сан,аббат так и не может забыть о своем военном прошлом шуана. Этивоспоминания не дают ему покоя, приобретая симптомы страсти, с которойгерой не в силах совладать даже по прошествии лет. Он сам осознает это:«<…>tu seras donc toujours le même pécheur, insensé Jéhoël! La soif du sang del'ennemi desséchera donc toujours ta bouche impie? Tu oublieras donc toujoursque tu es un prêtre? Cette femme va mourir et tu songes à tuer, au lieu de lui parlerde son Dieu, et de l'absoudre. À bas de cheval, bourreau, et prie!»351 (216-217).Однако тема раскаяния не присутствует в романе.
Герой скорее замыкается всебе и предается отчаянию, когда понимает, что его цель (реставрациямонархии) не может быть достигнута, он страдает, но не от чувства вины.В лице аббата автор также отражает внутренний конфликт человекамежду долгом (духовным саном и своим предназначением) и мирскойстрастью (стремление к военным подвигам и приключениям, одержимостьидеейвосстановлениястарогорежима).Вроманенесколькоразподчеркивается, что Жеоэль был не создан для карьеры священника: «Iln’était pas né pour faire ce qu’il faisait…»352 (132). Наказанием за изменусвоему предназначению (во времена шуанского движения Круа-Жюганберется за оружие, а не эмигрирует из страны подобно его собратьям), атакже за свою гордыню аббату служат шрамы на его лице, принесшие емустолько мук и, тем не менее, сохранившие ему жизнь, призванные350Не жалуйся, Клотильда Модюи, они поступили с тобой так, как поступают с королями и королевами! –сказал этот странный священник, который утешал оскорбленные души гордыней, как если бы он былминистром Люцифера, а не смиренным служителем Иисуса Христа.<…> неужели ты навсегда останешься тем же грешником, безумный Жеоэль! Жажда вражеской кровивсегда будет иссушать твой нечестивый рот? Ты так и будешь всегда забывать, что ты священник? Этаженщина умирает, а ты думаешь об убийстве вместо того, чтобы говорить с ней о Боге, отпустить ей еегрехи.
Слезай с лошади, палач, и молись!352Он не был рожден делать то, что он делал…351153впоследствии до конца его дней служить красноречивым свидетельством егопреступления.Образ священника, охваченного мирскими страстями, которые, в концеконцов, толкают его к грехопадению, заставляют вспомнить роман «Монах»(1796) М.
Г. Льюиса и его главного героя, монаха Амбросио, который непросто поддается мирским соблазнам и совершает преступления, но ипродает свою душу дьяволу. Оба служителя Бога охвачены одной страстью –гордыней. Проповеди Амбросио, вызывающие восторг прихожан и темсамымподпитывающиееготщеславие,ивыражениевнутреннегопревосходства и величия на лице Круа-Жюгана во время службы при видеблагоговения, которое он внушает жителям Бланшеланда, свидетельствуютоб этом, сближая эти два образа.Стоит отметить, что все духовенство в романе изображаетсяохваченным пороками, лишенным религиозного предназначения. Так, говоряоб аббатстве Бланшеланда, автор отмечает ужасные слухи, ходившие оместных монахах и тех оргиях, что якобы там происходили.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
