Диссертация (1101446), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Иными словами,автору требуется собирательный образ русской девушки, способной воспринимать и то лучшее, что может дать дворянское происхождение и воспитание (от-107сюда пейзаж парковый), и одновременно не презирающей тот мир русской деревни, в котором она живет (пейзаж сельский).Правда, может вызвать ряд вопросов характер ее «медитации» (созерцаянепритязательные сельские просторы, Параша уносится мыслью в совсем иноймир, начинает мысленно представлять совсем иную природу):Там, — через ровный луг — от их селаВерстах в пяти, — дорога шла большая;И, как змея, свивалась и ползлаИ, дальний лес украдкой обгибая,Ее всю душу за собой влекла.Озарена каким-то блеском дивным,Земля чужая вдруг являлась ей...И кто-то милый голосом призывнымТак чудно пел и говорил о ней.Таинственной исполненные муки,Над ней, звеня, носились эти звуки...И вот — искал ее молящий взорДругих небес, высоких, пышных гор...И тополей и трепетных олив...Искал земли пленительной и дальной (I, 71).Очевидно, что здесь описывается южный, то есть типично «романтический» пейзаж, резко отличный от «сереньких тонов моей родины», по выражению Салтыкова-Щедрина.
В какой-то степени нельзя не заметить, что и романтические приемы используются Тургеневым — например, когда природные образы используются в качестве сравнений при создании портрета героини:То был он ясен, как весенний луч,То холодом проникнут горделивым,То чуть мерцал, как месяц из-за туч (I, 68).108Однако, на наш взгляд, об отличиях тургеневской манеры письма от романтической говорит то, что именно непритязательный русский пейзаж и позволяет героине погрузиться в мир экзотических видений. Изгибы дороги словнозавораживают ее, тем самым «создавая условия» для того, чтобы ей открыласьблагословенная «чужая земля». Так восприятие того ценного и прекрасного,что может дать западный мир, оказывается порождением российской «почвы»— идея, важная, конечно, и для предшественника Тургенева Пушкина, показывающего, что именно «русская душой» Татьяна может критически оценить всето плохое и хорошее, что несет европейская цивилизация.Но все же, очевидно, осознавая, что переход от пейзажа русского к пейзажу южному — это ход, ожидаемый для читателя.
Тургенев, словно стремясьподчеркнуть дистанцию от метода «риторического» направления, проделываетниже обратное «движение». Теперь он уже не столько предлагает читателюследить за ходом наблюдений и впечатлений героини, сколько сам направляетчитателя, представляет ему нужные картины (как было и в самом начале поэмы). Он предлагает ему представить «прежаркий день» и, учитывая, что читатель, подобно Параше, имеет склонность увлекаться экзотическими картинами,подчеркивает, что нужно представить день «вовсе не такой, // Каких видал я надалеком юге». Тем не менее, картина южного дня (парадоксальным образом, такартина, которую представлять себе не нужно) им дается:Томительно-глубокой синевойВсё небо пышет; как больной в недуге,Земля горит и сохнет; под скалойСверкает море блеском нестерпимым —И движется, и дышит, и молчит...И все цвета под тем неумолимымМогучим солнцем рдеют...
дивный вид! (I, 72–73).Но этот пейзаж нужен лишь затем, чтобы служить контрастом к томуобразу жаркого летнего дня в России, который автор создает ниже и которыйобуславливает и завязку сюжета:109У нас не то - хоть и у нас не радБываешь жару... точно - жар глубокой...Гроза вдали сбирается... трещатКузнечики неистово в высокойСухой траве; в тени снопов лежатЖнецы; носы разинули вороны;Грибами пахнет в роще; там и сямСобаки лают; за водой студенойИдет мужик с кувшином по кустам.Тогда люблю ходить я в лес дубовый,Сидеть в тени спокойной и суровойИль иногда под скромным шалашомБеседовать с разумным мужичком (I, 73).Сопоставляя два пейзажа — южный и российский, мы видим, что отличается не столько сама природа, но и принципы ее описания.
В первом случаеприрода рисуется «крупными мазками», делается акцент на световом разнообразии, на буйстве красок («томительно-глубокая синева», «сверкает море блеском нестерпимым», «цвета … рдеют»), активно используются олицетворения,бурную жизнь природы подчеркивающие («земля горит, как больной в недуге»,море «дышит и молчит»). Русский пейзаж дан иначе. Вообще Тургенев при сопоставлении двух типов природы не хочет прибегать к банальному противопоставлению (северный холод // южный жар; зима // лето и т.д.).
Он намеренновыбирает тот же летний пейзаж, что усложняет задачу точного, «локализованного» описания этого времени года: ему нужно показать, что он описывает нелето как таковое, а именно русское лето. И зато созданный им пейзаж кажетсячрезвычайно жизненным, достоверным: по сравнению с пейзажем южным, выделено значительно больше деталей, причем деталей неброских, неэффектных,подчас забавных («носы разинули вороны»).
Здесь, как и в стихотворении«Гроза промчалась», описываются уже не столько цвета, сколько запахи («грибами пахнет») и звуки («трещат кузнечики», «собаки лают»). Пейзаж вновь интересует Тургенева в связи с теми действиями, которые при соответствующей110погоде совершают люди: «мужик идет за водой», охотник устраивается на привал, Параша отправляется в грот.Жара мотивирует и знакомство героев (охотника и Параши), так чтопейзаж впаян и в сюжет, а не существует в качестве отдельного «описания».При этом, если говорить о пейзаже и как средстве характеристики героя, торусский летний пейзаж в большей степени ассоциируется именно с охотником.С Парашей, как мы уже говорили, связан скорее пейзаж элегический, так что,когда автору нужно показать зарождение в ней любви, то он, соответственно,выбирает вечерний пейзаж, навевающий мечты или воспоминания:Всё думала да думала о нем.Алеет небо...
над правой усталойПоднялся пар... недвижны стали вдругВерхушки лип; свежеет воздух вялый,Темнеет лес, и оживает луг.Вечерний ветер веет так прохладно,И ласточки летают так отрадно...На церкви крест зарделся, а рекаТак пышно отражает облака... (I, 76).Этот пейзаж кажется более архаичным, словно возвращая нас к Жуковскому: мотив движения, изменения позволяет актуализировать идею какой-тоособой «жизни» природы («оживает луг»), идея отражения земли-неба («рекаотражает облака»), важная для Жуковского или Тютчева, усиливается благодаря упоминанию церкви. Даже и сам автор, солидаризируясь с героиней в любвик вечерней природе, не избегает тех же шаблонов, которые казались более реалистичными при описании южного дня, а здесь кажутся излишне «приподнятыми»:Люблю сидеть я под окном моим(А в комнате шумят, смеются дети),Когда над лесом темно-голубым111Так ярко пышет небосклон...
(I, 76).Впрочем, автор подчеркивает, что такие эмоции, о которых он здесь говорит, остались в прошлом; как бы они ни были прекрасны — они удел юности,как, очевидно, и желание любоваться соответствующими красотами природы:Всё, всё прошло.. горит упорно кровьГлухим огнем... а, помнится, бывало,Верхом я еду вечером; гляжуНа облака, а ветр, как опахало,В лицо мне тихо веет — я дышуТак медленно — и, благодати полный,Я еду, еду, бледный и безмолвный... (I, 76).Мотив вечернего легкого веяния, дыхания, благодати говорит о том, чтои пейзаж здесь скорее ментальный, чем реальный; определенный психологический настрой заставляет вместо настоящего природного мира конструировать всвоих фантазиях его условный образ. Сходный образ всплывает в памяти автора, когда он описывает начало романа Параши и ее избранника:Я помню сам старинный, грустный сад,Спокойный пруд, широкий, молчаливый...Я помню: волны мелкие дрожатУ берега в тени плакучей ивы;Я помню — много лет тому назад —И в том саду хожу в траве высокой(Дорожки все травою поросли),Заря так дивно рдеет...
блеск глубокойРаскинулся от неба до земли...Хожу, брожу задумчивый, усталый,О женщине мечтаю небывалой...И о прогулке поздней и немой —112И это всё сбылось, о боже мой! (I, 83).В то же время вечерний пейзаж неминуемо предполагает сглаженныекраски, отдельные предметы вечером уже затемнены, мы ощущаем лишь общий колорит места, так что описание вечера в несколько романтической манереболее оправдано и с точки зрения реалистичного подхода, чем описание другого времени суток. К тому же, отдельные детали и эпитеты («поднялся пар»,«воздух вялый») выбиваются из «романтического» контекста, говоря о том, чтоТургенев своих предшественников все же не повторяет. Наконец, когда повествователь переходит уже к настоящему, к описанию развития отношений героев,его пейзаж уже очень активно «разбавляется» совсем не романтическими деталями деревенской жизни. Это оправдано и тем, что в следующих фрагментахтекста вечер дан глазами разных людей — не только Параши или автора, но иродителей Параши и ее жениха:«А не хотите ль в сад? — сказал старик, —А? Виктор Алексеич! вместе с нами?Сад у меня простенек, но велик;Дорожки есть — и клумбочки с цветами».Они пошли...
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
