Диссертация (1101160), страница 22
Текст из файла (страница 22)
С пробуждением героя картина счастья перешла в иноевидение, и мы понимаем, что оно и было непосредственной причиной сна.Красный свет заходящего солнца напомнил герою о красном паучке налистке герани, на котором остановился взгляд Ставрогина во времясамоубийства Матреши. Наконец, появилась и фигура самой девочки,кивающей и грозящей ему кулачком. Необычайно сильное переживаниеидеала было неразрывно связано с муками совести.
«Я просидел до ночи, недвигаясь и забыв время. Это ли называется угрызениями совести илираскаянием?» (11; 22).Во сне Ставрогина проступает архетипическое представление о когдато бывшем счастливом состоянии человечества, в таком виде, в каком оноотразилось в античном мифе и запечатлено в европейской культуре. Этосновидение и представлено героем в каком-то смысле как рефлексия надпродуктом этой культуры – картиной Клода Лоррена, но это было не простосозерцательным накоплением впечатлений от произведения, и даже нетолькоглубокопрочувствованнымпогружениемввымышленныйхудожественный мир полотна: «Эта-то картина мне и приснилась, но не каккартина, а как будто какая-то быль» (11; 21).
Герой ощущает реальность,действительность «золотого века» – не в реальном историческом времени,108потому что он отдает себе отчет, что это только «мечта», «сон» и«заблуждение», – а в идеале, так как эта мечта всегда присутствовала вчеловеческой душе. И вот теперь так явственно она посещает его душу. Ноинтенсивность этого переживания обусловлена и личной его историей.Сон о «золотом веке» является в болезненный период – Ставрогинтогда купил фотокарточку девочки, очень похожей на Матрешу, положив еена камине, ни разу не взглянул и, уезжая из города, забыл ее в гостинице, темсамым выполнив забвение. Он подчеркивает это в исповеди старцу,доказывая, что вполне владеет своим сознанием и способен совершенноустранить мучительные воспоминания: «я отвергал их все разом в массе, ився масса послушно исчезала, каждый раз, как только я того хотел.
<…> Чтоже касается Матреши, то я даже карточку ее позабыл на камине» (11; 21). НоСтаврогин сам себя выдает – и тем, что он следил за собой, чтобы ни разу неподойти к камину и ни разу не взглянуть на нее, и тем, что назначает фотонеизвестной девочки «карточкой Матреши». Сон о «золотом веке» снитсянекоторое время спустя, и потому, что сон это переходит в воспоминание опаучке на листке и герани и в видение Матреши, грозящей Ставрогину, мыпонимаем, что сон как бы является проводником личного бессознательного –хотя Ставрогин думал о другом, о картине в Дрезденской галерее, сквозь сонзловеще проступает старое воспоминание. После этого видения, он, уженарочно, мысленно вызывал в памяти фигуру Матреши, почти каждый день,как он отмечает в исповеди, и даже хотел бы увидеть ее наяву, а не только вмыслях.По замечанию А.Б. Криницына, сон Ставрогина можно сопоставить спредсмертным сном Свидригайлова, в котором ему снится гроб девочкисамоубийцывпышномсаду:«знакнеизбывногопреступленияСвидригайлова, что делает легко уже узнаваемую картину природнойгармонии для него непереносимой и адски извращенной.
Переживаниегармонии уже сливается для него с переживанием преступления. Явной109аналогией предсмертному сну Свидригайлова становится описанныйСтаврогиным в исповеди сон о золотом веке <...> Поразительно, что до этогопреступление совсем не тяготило его, и только пленяющая красотой греза (неимеющая ничего общего с кошмарами, порожденными истерзанной совестьюРаскольникова) внезапно переворачивает его сознание и делает дальнейшуюжизнь ненужной и невыносимой»217.С.Г.
Семенова отмечает, что Ставрогин «в своем подсознательномпонимании <...> уперт в самый гнилой корень человеческой природы, законсамости и злого сладострастия, порожденного в конечном итоге отчаянием вспасении от онтологического несовершенства мира, от смерти»218, и в его снепрорывается «волна грусти от созерцания <…> невинно-радостной формыустройства человека на земле»219, тоска по утраченному идеалу. Сон о«золотом веке» несет на себе отпечаток личности сновидца.НевинностьПрежде всего, в связи с образом Ставрогина как героя, преступившегонравственный закон, важно заметить состояние невинности человечества в«золотом веке»: «Тут жили прекрасные люди! Они вставали и засыпалисчастливые и невинные! (11; 21). Их «великий избыток непочатых силуходил в любовь и простодушную радость» (11; 21).
Во сне он видит мирлюдей до грехопадения, какими они могли быть беспечными, радостными,свободными от греха, они жили в неведении добра и зла, но это не лишало ихжизнь смысла. Их существование было наполнено любовью. И все ихдушевные силы уходили в чистое прекрасное чувство. Это особенно важнодля Ставрогина, о котором Тихон заметил: «меня ужаснула великая празднаясила, ушедшая нарочито в мерзость» (11; 25). Ставрогин постигаетвозможность положительного применения этой силы в безгрешном бытии,217Криницын А.Б. Исповедь подпольного человека. К антропологии Ф.М. Достоевского. М.: МАКС Пресс,2001.
C. 82.218Семенова С.Г. «Высшая идея существования» у Достоевского // Вопросы литературы. М., 1988. №8. С.179.219Там же. С. 180.110душевное здоровье этих людей.Их непорочность означает и незнание сладострастия. Хотя это непроговаривается в описании «золотого века», но подразумевается. Во «Снесмешного человека» одним из тяжких последствий грехопадения, причинойвойн и раздоров является именно сладострастие («началось невинно, сшутки, с кокетства, с любовной игры (25; 115)). Кроме того, Достоевский взаписи после смерти жены Марьи Дмитриевной как об одном своем чаянии обудущем состоянии человечества записал, цитируя Евангелие: «1) Неженятся и не посягают, — ибо не для чего; развиваться, достигать цели,посредством смены поколений уже не надо и 2) Женитьба и посягновение наженщину есть как бы величайшее оттолкновение от гуманизма, совершенноеобособление пары от всех (мало остается для всех)» (20; 173).
В этомбудущем (как и в прошлом «рае на земле») нет жажды обладанияпротивоположным полом.ГрехопадениеВо «Сне смешного человека» герой заявляет, что сам стал винойгрехопадения, что он «развратил их всех» (25; 115). В этом рассказеДостоевский впервые (в отличие от сновидений Версилова и Ставрогина)помещает героя в «золотой век» как участника, делая его не толькосубъектом речи, но и действия. Если мы ретроспективно рассмотрим сонСтаврогина с точки зрения сюжета позднего рассказа, то обнаружимвозможность трактовки целого смыслового пласта сновидения героя «Бесов».Ведь то, в чем обвинял себя Смешной человек, в том, что он развратилчистые души людей, в реальной жизни совершил Ставрогин.Еслипредположить,чтообраз«золотоговека»постепенноразворачивается в творчестве Достоевского, обнаруживая свои новыесмысловые глубины, то можно сказать, что во сне Ставрогина о «золотомвеке» имплицитно заложена эта мысль, которая потом воплощается в сюжетесновидения Смешного человека. На возможность такой ретроспективной111точки зрения указал исследователь Васиолек Э.
в утверждении: «маленькаясветлая точка (звезда смешного человека) превращается у Ставрогина вкрасного паучка»220.Смешной человек замечает, что потерянное человечеством состояние«золотого века» живо в детских сердцах: «Никогда я не видывал на нашейземле такой красоты в человеке. Разве лишь в детях наших, в самые первыегоды их возраста, можно бы было найти отдаленный, хотя слабый отблесккрасоты этой» (25; 112). И заметим, что как о ребенке пишет Ставрогин оМатреше. Хотя ей 14 лет, она уже подросток, но она «совсем ребенок на вид»(11; 13), «лицо обыкновенное, но очень много детского» (11; 13).Вообще, тема детства занимает очень важное место в художественноммире Достоевского.Как отмечает А.В.
Погорельцева, «нет у Ф.М.Достоевского сколько-нибудь важной мысли, которая не соприкасалась бытак или иначе с темой детства. <…> Ребенок в произведениях Ф.М.Достоевского символизирует „капитальнейшие“, по его выражению, идеи:нравственное совершенство и тяжкую вину, ничем не окупаемое страдание ивысший суд, „золотой век“ человечества и движение к будущей гармонии»221.В истории Ставрогина образ ребенка тоже отмечен высокой значимостью дляписателя: по замечанию Р.
Гржибковой, «на основе тщательного анализавсего творчества Достоевского можно утверждать, что в его произведенияхесть такие моменты, в которых иконографически изображенные детивстречаются почти закономерно, преимущественно тогда, когда его героипереживают глубокий внутренний кризис, нравственное перерождение,духовный подъем»222. При этом «дети в его образном мире фигурируют наобоих полюсах – темном, отвращенном от „живой жизни“, и светлом,220Wasiolek, Edward. Dostoevsky: the Major Fiction.
Cambridge, Mass. M.I.T. Press, 1964. P. 145.Погорельцева А.В. Проблема детства в творчестве Ф.М. Достоевского // Советская педагогика. 1991. №12. С. 114–115.222Гржибкова Р. Детская символика в творчестве Ф.М. Достоевского // Русский язык за рубежом. 2000. № 1.М.: «Воскресение». С. 101–102.221112направленном к идеалу»223, именно дети способны наиболее островоспринять и отразить амбивалентные состояния духовной жизни взрослых.Дети в творческом сознании Достоевского появляются «как упрек ипредостережение, как лучи из рая, которые смягчают сердце человека и лечатего душу, как инстинктивная тоска человека по самому себе, как воплощениемечты о гармонии и совершенстве»224.Так, сон возвещает Ставрогину, что его насилие над Матрешей –преступление перед всем человечеством, он принес грех и разврат, совратилневинную душу.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
