Диссертация (1100905), страница 43
Текст из файла (страница 43)
и 10 апр. (28 марта) 1905 г.: «”Смертьсурово / Придет <…>/ Кто не жил, тех не примет смерть”», а также еестихотворение «И вот, другой встает с Востока…» (1904).В стихотворении мотив вечности,который передан глаголаминесовершенного вида, противопоставлен мотиву преходящего существованиячеловека:Река несла свои зерка́ла,Дрожал в лазури бледный лист.Хрустальный день пылал так ярко,И мы ушли в затишье парка,Где было сыро на земле,Где пел фонтан в зеленой мгле,591Волошин М.А.
Собрание сочинений. Т. 1. С. 456.Такие проблемы как соотношение «миг» / «вечность», «прошлое» / «настоящее» / «будущее»рассмотрены в работах «Умозрение в словах и красках» и «Максимилиан Волошин: постижение тайн» В.Б.Жарких, монографии С.М. Пинаева «Близкий всем, всему чужой… Максимилиан Волошин в историкокультурном контексте серебряного века».592197Где трепетали поминутноСтруи и полосы лучей,И было в глубине аллейИ величаво, и уютно.Синела даль.
Текла река.Душа, как воды, глубока (Т. 1. С. 67)Отметим, что единственный глагол совершенного вида в приведенномотрывке отнесен к людям («мы ушли»). О конечности, смертности и ведетречь героиня. В стихотворение Волошина включен текст стихотворениясамой Сабашниковой, хотя и с иной первой строкой: «Некий встал сВостока» (Там же) вместо «И вот, другой встает с Востока», данной воригинале.Некий встал с востокаВ хитоне бледно-золотом,И чашу с пурпурным виномОн поднял в небо одиноко.Земли пустые страшны очи.Он встретил их и ослепил,Он в мире чью-то кровь пролилИ затопил ей бездну ночи. (Т.
1. С. 68)Волошин остановил мгновение естественным для поэта способом:запечатлел его в стихах. По этому стихотворению мы можем судить окомпенсаторнойролипоэзии,наобразномуровнеудерживающейвпечатления от глубин бессознательного. Гармония и бескрылая тоска дняприводят лирического героя к размышлениям о поисках родственной души.Название стихотворения «В мастерской» говорит само за себя исоотносится с фрагментом письма к М.В. Сабашниковой от 10 октября (27сентября) 1905 г. «В одном окне – оно большое и матовое, ночью всегдакакой-то светлый, холодный, голубовато-подводный свет… У меня теперь198много цветов – хризантем и каких-то фиолетовых маргариток»593. Эпитетыписьма Волошин преображает в метафоры: свет из матового окна – «зеленаямгла подводная» (Т. 1.
С. 70), мастерская, где «Хризантемы в голубой пыли»(Там же) – мир души. Лирический герой связывает воедино себя, «милуюдевочку» («наше вечное, слитное Я») и мир с его тайнами: «Мы – глазатаинственной земли», «В нас молчат всезнающие воды» (Там же). Последниестроки отсылают к антропософской тезе: кровь хранит особые знания.Употребление лексемы «вода» вызывает аллюзию на распространенную в товремя гипотезу о сходстве химического состава воды и крови.
Стихотворениене просто описывает реальное пространство комнаты и не простопредставляет аллегорию души поэта: мастерская хранит творческие идеи.Концептуальное в антропософии понятие сна в стихотворении подано каклейтмотив, сон приоткрывает завесу бессознательного, скрытого днем:«День, опрозраченный тайнами сна» (Там же). Увлечение японскимискусством, интерес к французским поэтам и философам отразилисьперечислением предметов-«заместителей»: «На стенах японские эстампы, /На шкафу химеры с Notre-Dame» (Там же).
Таким образом, «В мастерской»Волошина – поэтическая рефлексия как на предметный мир, так и нафилософемы.Иллюстрацией разнородных импульсов образотворчества служитстихотворение «Материнство». С.М. Пинаев пишет о нем: «Помимоантропософских влияний, толчком к написанию этого стихотворенияпослужило и частное событие (хотя и мистического свойства) – сон ЕленыОттобальдовны, рассказанный ей сыну в письме от 27.VI.1915 г. “Онавидела, что она будто настойчиво меня спрашивает: “Макс, скажи мне своеимя? Имя?”»594. Пинаев замечает, что слова из сна соотносятся споэтическими строками: «Кто нас связал и бросил в мир слепыми? / Какиесудьбы нами расплелись? / Как неотступно требуешь ты: “Имя / Свое скажи593Волошин М.А.
Собрание сочинений. Т. 1. С. 457.Пинаев С. М. Близкий всем, всему чужой… Максимилиан Волошин в историко-культурном контекстеСеребряного века. С. 123.594199мне! Кто ты? назовись”» (Т. 1. С. 151). Волошин стремится разглядетьреальнейшее за реальным, считая, что сон «не символичен, а вполне реален.Это общая формула всей жизни и всех наших отношений»595.В стихотворении Волошин стремится разгадать тайны материнства и,по сути, творения, творчества. В решении Волошина явно влияниесимволистскихинтенций:«Вкакомбыкостюмениявляласькосмогоническая символика, матерински-креативный, органически-тварныйдионисийский принцип “рождения” (как “творчества”) всегда доминируетнад отцовски-зачинающим, продуктивным, механическим, аполлоновскимпринципом “деяния” (“производства”)»596.
В стихотворении актуализированарассмотренная выше во второй главе бессознательная связь понятий«материнство», «лоно», «пещера», «мрак»: «Мрак… Матерь…Смерть…созвучное единство… / Здесь рокот внутренних пещер» (Т. 1. С. 151).Отмечаем еще один источник образотворчества. В дневнике поэта за1907 г. читаем: «Разлад между детьми и родителями в том, что дети второйраз рождаются в мечте.
Этого ни одна мать не может понять, ни простить.Это рождение − окончательное отдаление»597, чемувторят следующиестроки стихотворения: «Дитя растет, и в нем растет иной, / Не женщинойрожденный, непокорный» (Т. 1. С. 152). Здесь прослеживается уже несимволистское мировоззрение, а отпечаток сложных отношений Волошина сматерью. «Материнство» раскрывает синтез антропософской идеи, реальногособытия, умозаключения самого Волошина при создании стихотворения.Воспоминаниямиоплаваниинашхуне«Казак»598наполненостихотворение «Бегство», оно достаточно точно воспроизводит ее путь иприключения экипажа: «К нам миноносец подбегал, / Опрашивал, смотрелбумагу… / Я − буржуа изображал, / А вы – рыбацкую ватагу» (Т.
1. С. 334).Шхуна «Казак», идущая из Одессы в Крым, была задержана, но Волошину595Волошин М.А. Собрание сочинений. Т. 1. С. 478.Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм.Космическая символика. С. 61.597Волошин М.А.
Собрание сочинений. Т. 1. С. 487.598Там же. С. 548.596200удалось договориться с французским офицером. Для обыденного сознаниятакое событие, как недозволенное пересечение границы, достойно большеговнимания, чем дождь или туманный вечер на реке, но глаза поэта видятиначе, открывая философскую глубину во всем. Так, чудо, жизнь и природаторжествуют на фоне сложной обстановки 1919 г., отраженной поэтом встихотворении. Большая часть стихотворений, посвященных войне иреволюции, имеют событийное композиционное ядро: «Париж в январе 1915г.» (1915), «Цеппелины над Парижем» (1915), «Мир» (1917), «Москва»(1917), «Красногвардеец» (1919), «Русская революция» (1919), «Матрос»(1919), «Плавание» (1919), «Гражданская война» (1919), «Бойня» (1921).Особое внимание обращаем на выбор названий стихотворений.
Частостихотворения именуют по первой строке, что, по А. Эткинду, связано с«рыночной» ролью заглавий: «Если перейти от семантики к прагматике, тозаглавие оказывается еще и торговой маркой»599. Но название представляетсобой и экспозицию дальнейших умозрений в образах. «Закат сиял улыбкойалой…» названо по первой строке.
Целесообразно рассмотреть собственноназвания текстов. Как пишет Эткинд: «заглавие связано с текстом, как имя свещью: загадочной связью, которую теоретики описывали всевозможнымиспособами, от принципиальной условности у Ф. де Соссюра до мистическойединосущности у А.Ф. Лосева. Весь текст в целом, эта многослойная системаозначающих, является означаемым в отношении своего заглавия»600.Большая часть названий содержит указание на событие («Бегство»,«Второе письмо», «Дождь»). Разумеется, название – многоуровневая частьтекста, которую можно воспринимать и в прямом, и в переносном значениях– как метафору или символ. Заглавия ряда стихотворений Волошина –примеры взаимодействия содержания текста и его названия с точки зрениясобытийности (в «Материнстве» использовано абстрактное существительное,которое подчеркивает обобщающий характер содержания стихотворения, но599600Эткинд А.
Поэтика заглавий // Журнал славистики. 1998. № 70. С. 559.Там же.201при этом предполагается событие – рождение; «В мастерской» указывает наместо действия, событие и его характер).Итак, в ряде стихотворений М. Волошина содержательным центромявляется событие («Материнство», «Бегство», «Дождь»), вызванное имнастроение («Второе письмо», «Закат сиял улыбкой алой…»), предметныймир («В мастерской»). В большинстве из них перечисленные явления мырассматриваем как отправную точку для развитиямировоззренческихмотивов, как предметный фокус идей поэта, увлекших его философскихизречений.Событиестановитсятворческимимпульсомтакжевстихотворениях «Пустыня» (1901), «Кастаньеты» (1901), «Тангейзер» (1901),«Письмо» (1904), «Как млечный путь любовь твоя…» (1907), «Раскрывладонь, плечо склонила…» (1910), «Кость сожженных страстью – бирюза…»(1912), «Другу» (1915).Отметимтакже,чтосублимация«документов»,реалийвбессознательное и их забвение – принципиальный теоретический тезисВолошина – корректируется поэтическим опытом вплоть до его отрицания.3.1.4.«Внутренние»источникикакмаргинальныйфакторвстихотворчестве ВолошинаХотя сам Волошин во многих статьях говорит о бессознательном какисточнике творческих импульсов, этот тезис трудно применить к егопоэтической практике.
Немногие исследователи говорят о бессознательном,иначе – о внутренней мотивации, в поэзии Волошина.Так, С.Н. Лютова пишет:«Задачи наречения “живых демонов”,выпущенных из гомогенной стихии бессознательной психи (М. Волошинсформулировал ее так: “<…> ты – освободитель божественных имен, //Пришедший изназвать // Всех духов − узников”»601. Об интуитивномхарактере творчества поэта пишет Н. Маньковская в статье «Театральная601Лютова С.Н.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
