Диссертация (1100449), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Внекотором роде свидетельства художника напрямую опровергают многиезамечания Эренбурга: «Встречи и разговоры с Пастернаком, как бы кратки онини были, меня всегда волновали. Его особая форма речи, столкновенияпоэтическойотвлеченностисуличнойповседневностью,сплетеньесинтаксического своеобразия с бытовым щебетом, и так – о чем бы он ниговорил: о любви, об искусстве или какой-нибудь мелочи, о какой-нибудьполуоткрытойфортке»271.Анненков,влитературныхиграфических269Там же. С.258.Там же.
С.257.271Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство, 1991. Т.2. С.142.270114произведениях которого столь часто наблюдается совмещение бытового ифантастического272 и использование многокомпонентных «цепочек» деталей,чувствовал определенное «творческое» родство с Пастернаком: «Разговорныйстиль Пастернака был столь же необычен, как и его описание: он говорил об«искренности усталой Венеции», о «торжественной и грустной улыбке»Флоренции,о«сером«стремительности»трауре»ЕлисейскихСобораполейПарижской<…>»273.Богоматери,Поэзия,осогласновыполненному Анненковым «словесному» портрету, присутствовала во всейсущности самого Пастернака.Несмотря на то, что и Анненков, и Эренбург заостряют внимание напочти одних и тех же чертах в литературном портрете Пастернака, художникрасставляет акценты иначе, чем автор мемуаров «Люди, годы, жизнь».
И делоне столько в условиях, при которых были написаны обе книги. ЭренбургнамеренновыбралвкачествестратегииизображенияПастернака«покровительственно-критический» тон. При этом отчетливое ощущениепротиворечия при прочтении этой главы вызвано тем, что сам Эренбургназывал поэта своим близким другом.Писатель также нередко цитирует слова В.
Шкловского о Пастернаке,описывающих его как баловня судьбы274, но при этом указывает, чтоШкловский заблуждался, приписывая Пастернаку понимание хода истории; втексте также рассказывается о капризности поэта275; о его «ограниченности»,мешавшей Пастернаку разбираться в людях: «<…> У Бориса Леонидовичабыло очень богатое сердце, но ключей к чужим сердцам у него не было»276.Как было указано ранее, главу о Пастернаке Анненков составил из трехнеравноценных по своему содержанию очерков. Очерк «Памяти БорисаПастернак»,составившегопервуючастьглавыв «Дневнике»,носит272Бабенчиков М. Художник и чорт // Юрий Анненков.
Портреты. СПб.: Петрополис, 1922. С.59-114.Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство, 1991. Т.2. С.143.274Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь: в 3 т.: Т.1. М.: Текст, 2005. С.257.275Там же. С. 259.276Там же. С. 260.273115описательно-портретный характер, а в статьях «Борис Пастернак и Нобелевскаяпремия» и «Бытовое явление» основное внимание уделено развернувшейся в1958 г. антипастернасковской кампании, связанной с «Доктором Живаго» иНобелевской премией.
Таким образом распределен и весь материал в главе,позволяющий разбить ее на две части: 1. собственно портретную; 2. историкоаналитическую, направленную на разоблачение интриг и политическихманипуляций, предпринятых правительством СССР для дискредитации Б.Пастернака и его романа «Доктор Живаго». Вторая часть литературногопортрета, помещенная в «Дневник», отличается особой эмоциональностью ияростью, которую сам автор воспоминаний ничуть не скрывает. И. В. ОбуховаЗелиньская в связи с этим отмечает: «История с «Доктором Живаго» иНобелевской премией, видимо, сильно задела Анненкова, он не толькопосвятил этим событиям два отдельных очерка, но часто упоминал о них приразных случаях. В очерках он выступил как памфлетист и публицист, не толькодав свою оценку событий, но и приведя впечатляющую подборку газетныхпубликаций, по которым читатели могли ознакомиться с методами советскойпропаганды277».Уникальный по своему содержанию очерк «Бытовое явление»278,составившийосновутойчастиглавыв«Дневнике»,гдеАнненковдемонстрирует масштабы, которые приняла безжалостная и лживая расправанад Пастернаком, целиком состоит из череды резолюций и гневных писем вадрес поэта, лишь иногда прерываемой комментариями Анненкова.
Художники в других главах задействует цитацию других произведений, газетныхпубликаций, писем, статей, фрагментов художественных произведений, нотакой обширной подборки и концентрации «чужих» текстов нет более ни водной другой портретной главе «Дневника». Анненков полностью ввел текстстатьи «Бытовое явление» в свою книгу воспоминаний. Художник объяснилстоль нехарактерный для него способ представления материала стремлением277278Обухова И.В. Графические портреты Юрия Анненкова: дисс.
… к. искусствоведения. М., 2005. С.145.Анненков Ю.П. Бытовое явление // Возрождение. Париж,1959. №86. С.81-94.116наглядно продемонстрировать зарубежному читателю (М.Р. – этот очерк былопубликован во французском журнале «Возрождение») особенность советскойдействительности, когда массово организованный «единодушного» откликрешает судьбу одного человека: «<…> Подобные подписи носят в СССР (непутать с Россией) уже почти двадцатилетнюю давность и превратились там,таким образом, в своего рода «бытовое явление279».Фигура И. Эренбурга в деле Пастернака и Нобелевской премии занимаетнеоднозначную позицию и как мемуариста, и как непосредственного участникасобытий.
В своих воспоминаниях о сложившейся трагедии Эренбург пишетдовольно небрежно, лениво, стремясь максимально обесценить значимость,драматичность ситуации: «Я был в Стокгольме, когда разразилась буря вокругНобелевской премии. <…> Связь газетной бури с Пастернаком быласлучайной, дело относится к летописи «холодной войны»280. Убеждаячитателей, что вручение поэту Нобелевской премии было антисоветским шагомзападных государств, стремящихся таким образом разобщить советскоеобщество, Эренбург не афиширует, что наравне с Пастернаком, кандидатом наполучение Нобелевской премии выступал и полностью угодный советскомурежиму и восхваляемый М. Шолохов.
Всю вину за случившееся Эренбургприписывает «недальновидности» и непонятливости Пастернака: «Я убежден,что в помыслах Пастернака не было нанести ущерба нашей стране. Виноват онтолько в том, что был Пастернаком, то есть, изумительно понимая одно, не могпонять другого. Он не подозревал, что из его книги создадут дурнуюполитическую сенсацию и что на удар неизбежно последует ответный281».По свидетельствам Вячеслава Иванова, И. Эренбург за полтора месяца доофициального объявления известил Р. Якобсона о решении Нобелевскогокомитета присудить Пастернаку премию282. Эренбург, как он сам указывает всвоих мемуарах, нередко приезжал в столицу Швеции с различными279Там же. С.81.Эренбург И. Г.
Люди, годы, жизнь: в 3 т.: Т.1. М.: Текст, 2005. С.262.281Там же.282Якобсон Р. Тексты, документы, исследования. М.: Российский государственный университет, 1999. С.227.280117дипломатическими миссиями: «Мне часто приходилось бывать в Стокгольме, иэтот город вошел в мою жизнь. В Стокгольме (или в других шведских городах)происходили различные конгрессы, конференции, сессии Всемирного Совета,заседания бюро. Я выступал на митингах в Гетеборге, в Норчепинге. Шведскиеписатели меня пригласили в их клуб283». Обладая широким кругом знакомств,Эренбург вполне мог получить столь закрытую информацию. Также ЕвгенийПастернак, сын поэта, в своих воспоминаниях указывает, что Эренбургоказывал им с отцом большую поддержку, когда разразилась кампания противпоэта и его «клеветнического» романа: «От Эренбурга я узнавал и рассказывало том, какая волна поддержки в его защиту (М.Р.
– имеется в виду: в защиту Б.Пастернака) всколыхнулась в эти дни в западной прессе284».С совершенно иной позиции деятельность Эренбурга представляютсвидетельства Ю. Анненкова. Согласно «Дневнику», Эренбург, находясь вСтокгольме,поддерживалантипастернаковскуюкампанию:«<…>Оподробностях этой советской тактики можно осведомиться у Ильи Эренбурга,который постоянно бывает за границей и успел в нужный момент съездить вСтокгольм, чтобы публично поиздеваться над Пастернаком, назвав его ДонКихотом, вечно борющимся с ветряными мельницами.
Эренбург единогласныхсоветских резолюций не подписывает, но состоит председателем «культурной»пропагандной организации «СССР – Франция285».Подобное противоречивое поведение Эренбурга очень похоже напозицию, которую занимал А. Фадеев, проводивший в исполнение приказысоветского руководства относительно «неугодных» литераторов. В книге«Люди, годы, жизнь» Эренбург посвятил писателю отдельный литературныйпортрет, проникнутый состраданием и стремлением понять, как Фадеевоказался в западне собственного угодничества власти. При этом Эренбург непроводит параллель между своей общественно-литературной деятельностью и283Эренбург И. Г.
Люди, годы, жизнь: в 3 т.: Т.3. М.: Текст, 2005. С.181.Пастернак Е.Б. Борис Пастернак. Биография. М.: Цитадель. 1997. С.705.285Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство, 1991. Т.2. С.153.284118тем, как работал генеральный секретарь Союза писателей СССР. Эренбургтаким образом нарушает заданную в книге стратегию сравнивать себя ивыдающихся деятелей культуры, искусства и политики. Писатель дает оценкудеятельности Фадеева несколько отстраненно, но Эренбург определенностремился в своих мемуарах оправдать Фадеева, изобразив его «жертвойобстоятельств»: «Фадеев был смелым, но дисциплинированным солдатом, онникогда не забывал о прерогативах главнокомандующего.
<…> В беседах сомной он часто любовно отзывался о писателях, которых был вынужденпублично осуждать286». В качестве наглядного примера писатель приводитописание своей встречи с Фадеевым, во время которой руководитель Союзаписателей вдохновенно читал поэзию Пастернака, предварительно выступив наофициальном заседании с «обличительным» докладом об «отходе от жизнинекоторых писателей», в числе которых был и автор «Доктора Живаго». Этотэпизод вызывает недоумение, потому как сложно понять писателя, отчетливопонимавшего ход событий, вещей и при этом все равно выбравшего точнотакую же стратегию, как и А. Фадеев. Представленные в книге оправдательныеслова Фадееву звучат и своего рода оправданием самому Эренбургу: «Онлюбил поэзию, но еще сильнее любил основную линию своей жизни, и не еговина, а его беда, что в течение четверти века он, <…>, связывал с каждымсловом <…> Сталина287».
Тем не менее, как и Фадеев, Эренбург, лично для себяпризнавая несомненное достоинство поэтического дара Б. Пастернака, все жепринял участие и в развернувшейся против поэта кампании. При этомпризванная почтить память поэта глава, опубликованная в книге «Люди, годы,жизнь»,выдержанапринижающимивмасштабснисходительномличноститоне,Пастернака.насыщенаоценками,Подобнаястратегия«реставрации» памяти вовсе не оправдывает Эренбурга и не демонстрирует егоискреннего желания восстановить доброе имя Пастернака.286287Эренбург И. Г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
