Диссертация (1100449), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Керженцева «Чужой театр», направленную против Вс. Мейерхольда.Эта преступная статья часто упоминается в трудах, посвященныхМейерхольду, но никогда не приводится полностью. Я сделаю это дляиллюстрации той атмосферы, в которой Мейерхольду приходилось жить иработать. Я называю эту статью преступной, потому что 1937 год был годомразгаракровавыхсталинских«чисток»ифизическогоискоренения«троцкизма».
Печатая свою статью, П. Керженцев прекрасно знал, чем онагрозила Мейерхольду198».Для Анненкова было важным объяснить своим читателям «правила»,которые устанавливались государством для «работников искусства». Поэтомуосуждать его в излишней «придирчивости», слепой избалованности эмигрантабыло бы чересчур опрометчиво.Неприязнь Анненкова к Эренбургу ощущается во многих приведенных в«Дневнике» эпизодах. Уже упомянутую встречу Эренбурга и Ленина,приведенную в цикле «Люди, годы, жизнь», художник тоже не оставляет без198Там же.
С.71.88внимания: «<…> В тех же воспоминаниях, говоря о своем юношеском приездев Париж, он говорит: «Если я сюда приехал, что с одной целью: увидетьЛенина». Конечно: какой же иной притягательной силой, кроме пребыванияЛенина, мог располагать для Эренбурга бедный Париж? И дальше, говоря окаком-то парижском собрании большевистской группы: «На собрании былочеловек тридцать; я глядел только на Ленина».
Не следует забывать, чтоХрущев одновременно с десталинизацией провозгласил также «возврат кленинизму»199.Несмотря не отсутствие в самом «Дневнике» литературного портретаписателя, образ Эренбурга, пусть и «рассыпанный» по всему повествованию,все равно собирается в то ли в неприглядную карикатуру, то ли в шарж200.И. В. Обухова-Зелиньская в своей монографии «Юрий Анненков наперекрѐстках XX века» рассказывает о том, как ранее довольно дружескиеотношения между Анненковым и Эренбургом дали трещину и художник «неупускал ни единой возможности «отхлестать Эренбурга (в «Дневнике моихвстреч» его фамилия упоминается 25 раз, чаще всего негативно), как будтоименно в нем воплотился весь ставший автору ненавистным советизм201».Своими замечаниями о вышедшей в «Новом мире» книге «Люди, годы,жизнь» Анненков будто дает понять, что Эренбург, потерявший свое былоедостоинство, давно «приспособился» жить в соответствии с политическимидирективами и книги свои создавать так же — даже воспоминания своиЭренбург выстраивает, как отмечает Анненков, по взятому Хрущѐвым курсу«десталинизации» и «возврату к ленинизму».При чтении мемуаров «Люди, годы, жизнь» может показаться, чтообвинения, выдвинутые Ю.
Анненковым, вполне обоснованы. Однако неперестает удивлять и тот факт, что Анненков, столь внимательный и чуткий к199Там же. С.80.В «Дневник» все же был помещен необычный по композиции и настроению графический портретЭренбурга, созданный художником еще в 1934 г., когда во взглядах и вкусах обоих писателей было еще многообщего.201Обухова-Зелиньская И.В. Юрий Анненков на перекрестках XX века. М.: МИК, 2015. С.121.20089проблемамсвоихсовременников,вынужденныхтворитьвусловияхнепрекращающихся угроз, террора и давления со стороны властей, отказывает всочувствии и понимании Илье Эренбургу.
Художник в пылу своего«праведного гнева» ни словом не обмолвился и о том, каким значительнымявлением, пусть и идеологически «скорректированным» цензурой, стала книга«Люди, годы, жизнь» для целой эпохи.Ю. Анненкова нельзя упрекнуть в непонимании политической ситуациина родине: каждый герой его «Дневника» имеет свою трагическую историю,ставшую результатом конфликта между творческой личностью и политическимрежимом. Не случайно в качестве подзаголовка звучит фраза «Цикл трагедий».Разочарование — один из ведущих мотивов его воспоминаний.
Разочарование,сгубившее Горького, Блока, Маяковского, Есенина, Пастернака и многихдругих, — именно то, что помимо фигуры самого рассказчика, «проводника»— «сшивает» в единое полотно истории всех этих людей. И «встречи»Анненкова, которым он в очень своеобразной — какой-то своей летописнойманере — вел счет, показывают, какими его герои были «до» и «после»определенных частных и исторических событий. Но в случившемся с И.Эренбургом Анненков не увидел трагедии. Художник отказывает Эренбургу впростом человеческом понимании. Судя по взятому Анненковым тону, он,скорее всего, Эренбурга презирал — за то, что тот не смог отстоять себя, за то,что в пылу борьбы с правительством за смысл и цель творчества сдался, а непогиб, отстаивая свои идеалы.
«Трагедия» Илья Эренбурга заключается совсемв другом, нежели в том значении, которое этому слову придает Анненков.Над столь масштабным произведением «Люди, годы, жизнь» И. Эренбургтрудился с конца 1950-х гг. Исследователь его творчества, ДжошуаРубинштейн, приводит довольно важную для понимания всего процесса работынад этой книгой мемуаров цитату писателя: «Я сажусь за книгу, писатькоторую буду до конца моих дней» 202.202Рубинштейн Дж. Верность сердцу и верность судьбе.
Жизнь и время Ильи Эренбурга / Пер. с англ. М. А.Шерешевской; Ред. Б. Я. Фрезинский. СПб.: Академический проект, 2002. С.362.90Цикл воспоминаний был задуман И. Эренбургом еще в середине 1950-хгодов. «Книга для взрослых», изданная в 1936 г., стала своеобразной пробойпера перед созданием цельной мемуарной работы: в художественноеповествование уже этого произведения писатель сознательно включалавтобиографический фрагменты. Работа над книгой «Люди, годы, жизнь»началась в 1959 г. Как указывает Б. Я.
Фрезинский203, для реализации такогомасштабного проекта Эренбург продумал структуру и планы всех частей,которому точно следовал в процессе написания книги. Шесть книг,составивших цикл воспоминаний, были написаны в течение последующих пятилет. Примечательно и то, что на время работы над таким крупнымпроизведением писатель не оставил своей общественной деятельности инеобходимых для него поездок заграницу.Сконденсированный – не разорванный десятилетиями – период созданиямемуаров, единство замысла, настроения, серьезная подготовительная работаписателя – все эти факторы напрямую отразились на характере книги: онаполучилось цельной, выдержанной в единой тональности.
Внутренняя ивнешняя выверенность произведения, согласованность всех его частей – ещеодно отличие от калейдоскопичного и похожего на коллаж «Дневника моихвстреч» Ю. Анненкова.Мемуары в шести частях «Люди, годы, жизнь» были опубликованы впериод с 1960 и 1965 гг. в журнале «Новый мир», издателем которого выступалсмелый по тем временам А. А. Твардовский.По мнению многих исследователей, мемуары Ильи Эренбурга сталинастоящим феноменом, позволившим не только по-новому взглянуть наокружающую действительность, но и узнать забытые факты, реалии и героевпрошлого, чьи имена оказались несправедливо преданы забвенью: «Появлениеих сделалось событием в культурной и политической жизни не толькоСоветского Союза, но и других восточноевропейских стран, где вскоре вышли203Фрезинский Б.Я.
Об Илье Эренбурге (Книги, люди, страны): Избранные статьи и публикации. М.: НЛО,2013. С.545-546.91переводы мемуаров. Широкую известность обеспечило им прежде всего обилиепортретов писателей и художников 1920-30х годов, чьи имена были запрещеныили неизвестны в СССР204».Книгатакжебылаизданаизаграницей.Такаягеографияраспространения работы позволила и зарубежным читателям узнать о культуресоветского государства и его ведущих деятелях.
Однако, как было указаноранее, больший интерес и резонанс «Люди, годы, жизнь» вызвали именно вСССР.Несмотря на кажущуюся «свежесть» книги, ее неординарность ибеспрецедентную «открытость», некоторые из критиков посчитали, чтовоспоминания Эренбурга на самом деле не столь «феноменальны», как моглопоказаться на первый взгляд. Таковым, например, стало мнение историкаИсаака Дейчера, упрекнувшего писателя в заполнении мемуаров лишь точнойреконструкцией деталей и частностей, создавших напускную видимостькакого-то новшества, но на самом деле концептуально не представлявших изсебя никакой важности. Джошуа Рубинштейн в связи с этим отмечает, что«Дейчер явно не знал об упорных усилиях Эренбурга, старавшегосяопубликовать все, что возможно, и не менее упорного давления режима,желавшего держать под контролем все, что он хочет сказать205».Документы, представленные Е. Берар в работе «Вокруг мемуаров ИльиЭренбурга206», «ощутимо» демонстрируют давление, которое оказывалось нетолько на писателя, но и на его издателя – А.
А. Твардовского. О безжалостнойправке, которой подвергались первоначальные задумки Эренбурга, когда«вымаривались»неугодныедажевпериодхрущевской«оттепели»исторические эпизоды, и о следовавших за этим нелепых аргументах редактора204Берар Е. Вокруг мемуаров Ильи Эренбурга: [Электронный ресурс]: Минувшее: исторический альманах.1992.
Т. 8. С.387-406. URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/THEME/STOP/ERENBURG.HTM (дата обращения:1.03.2017).205Рубинштейн Дж. Верность сердцу и верность судьбе. Жизнь и время Ильи Эренбурга / Пер. с англ. М. А.Шерешевской; Ред. Б. Я. Фрезинский. СПб.: Академический проект, 2002. C.367.206Берар Е. Вокруг мемуаров Ильи Эренбурга: [Электронный ресурс]: Минувшее: исторический альманах.1992. Т. 8. С.387-406. URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/THEME/STOP/ERENBURG.HTM (дата обращения:1.03.2017).92было неизвестно тем, кто обрушился на писателя с обвинениями вконформизме и «раболепстве» перед государственными чиновниками.Берар в своей статье особо подчеркивает, как непросто приходилось и«Новому миру», вынужденного изменять собственным принципам и мириться спостановлениями «сверху»: «Возражения, высказанные Твардовским в адресчетвертой части мемуаров «Люди, годы, жизнь», показывают, что стремление«Нового мира» сохранять положение ведущего либерального журнала эпохи«десталинизации» не исключало ни стилистической, ни политической цензурысо стороны редакции207».Совсем в иной обстановке над своим «Дневником моих встреч» работалЮ.
П. Анненков. Это произведение представляет собой полотно, собранноехудожником из его многочисленных статей, публиковавшихся с начала 1950-хгг. в зарубежных журналах «Опыты», «Новый журнал», «Грани», «Мосты»,«Возрождение». К тому же Ю. Анненков на протяжении всей своей жизни велзаписи,которыезначительнодополнилииобогатилиготовыечасти«Дневника». Вряд ли можно рассчитывать, что те изменения, которымподверглась книга, носили идеологический характер.
Анненков работал вкардинально иной среде, нежели Эренбург, что не могло не отразиться и насамом изложении материала.«Дневник моих встреч» впервые увидел свет в 1966 г. – почтиодновременно с выходом таких работ, как «Незамеченное поколение» В.Варшавского (1956)208, «На берегах Невы» И. Одоевцевой (1967)209 и, конечноже, книгой «Люди, годы, жизнь» И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
