Диссертация (1099872), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Изначально это154защитный механизм, помогающий человеку справляться и переживатьсерьезные психологические травмы, но при излишнем использовании этихмеханизмовможетсформироватьсядиссоциативноерасстройство.Этирасстройства характеризуются нарушениями в сознании, памяти, восприятии[185, стр. 120].Раздвоение,поЛифтону,это«делениесебянадвеотдельнофункционирующие части, когда каждая часть действует как целое». Лифтонписал о создании второго «я», которое помогает человеку совершатьпреступления тем, что снимает с него вину, так как они воспринимаютсядополнительно созданной личностью.
Это не отказ от осознания совершенногозла, а перенос этого осознания на вторую, преступную личность, которая такимобразом освобождает основную личность от ответственности: «каждый докторСС имел внутри своей личности два различных психологических образования:одно - основанное на ценностях общества, образовании и воспитании«нормального человека», другое – основанное на этой [нацистской] идеологиис ценностями, отличающимися от общепринятых» [126, стр. 424].Из этого Лифтон делает важный вывод: “Участие в массовых убийствахне требует столь невероятных и демонических эмоций, как кажется для такогозлодеяния.
Если сформулировать это по-другому, совершенно обычные людимогут совершать демонические действия” [Там же, стр. 4].Теория Лифтона, критикуемая по ряду положений, объясняет не столькопроисхождение зла, сколько механизм избавления от вины, т.е. описанныйфеномен может быть последствием совершения зла в большей степени чем егопричиной ([185, стр.
121], курсив в оригинале). Дж. Уоллер подвергаетосновательной критике взгляды Милгрэма и Лифтона:«Наше удивление понятием разделенной личности, двух личностейвнутри одного человека, отражено во многих мифологических и литературных155источниках... Эта идея до сих пор звучит в сказках и фольклоре по всему миру.Эти аллюзии важны, потому что влияют на культурное и профессиональноевосприятиераздвоеннойличностикакдостаточногообъяснениядлячеловеческого поведения.Но существует еще и моральная проблема. Теории раздвоения личностиубирают личную ответственность за совершение зла. Подопытные Милгрэма вагентном состоянии могли списывать свое деструктивное поведение на наличиеавторитета.
Несмотря на нечеловеческие злодеяния в Аушвице, раздвоениепомогало нацистским докторам продолжать видеть себя честными ипорядочными людьми в другой жизни. Хотя и Милгрэм, и Лифтонподчеркивают, что исполнители делают выбор, чтобы войти в агентноесостояние или вызвать второе я, можно увидеть, что подобные теории ведут ксубъективному переживанию акта злодеяния как не совсем настоящего и несовсем моего. То есть человек может ощущать себя невиновным за действия,совершенные другой личностью, и продолжать жить обычной жизнью, неиспытывая моральных терзаний.Признавая, что зло потенциально есть в каждом из нас, теориираздвоения личности утверждают, что оно может быть совершено только кемто вне нашей основной личности – скажем, фрагментарной, альтернативной,диссоциативной второй личностью.
Предполагается, что наша «настоящая» или«правильная» личность слишком хорошая, и мы можем совершать злыепоступки либо независимо от, либо вопреки ей» [185, стр. 126-127].Э. Фромм также не считает эти примеры действительным проявлениемагрессии: «Во всех иерархических социальных системах подчинение ипослушание являются, возможно, самой укоренившейся чертой характера.Послушаниездесь автоматическиотождествляетсясдобродетелью,анепослушание – с грехом. Солдат, который убивает и калечит других людей,пилот-бомбардировщик, который уничтожает в один миг тысячи человеческих156жизней, - вовсе не обязательно ими руководят деструктивность и жесткость:главным их мотивом (импульсом) является привычка подчиняться, не задаваявопросов... Многие деструктивные действия совершаются исключительно изчувства послушания и нежелания оказаться трусом в глазах своего окружения.Таким образом, в основе этого типа агрессивности лежит отнюдь не страсть кразрушению,которуюнередкоошибочнообъясняютврожденнымиагрессивными импульсами.
И потому конформистскую агрессию можновообще квалифицировать как псевдоагрессию» [57, стр. 282-283].Необходимо признать, что и Милгрэм, и Лифтон не обращают должноговнимания на тот факт, что некоторые индивиды более склонны кдеструктивным действиям, чем остальные. Не отвечая на вопросы, что именнотолкает человека совершать зло, они констатируют известную нам попсихологическимисследованиямипожитейскомуопытунеуютнуюреальность. Вопрос о природе зла в человеке, являющийся ключевым в данномслучае, поднимает более серьезные и сложные для изучения проблемы.Пример«АумСинрикё»показывает,чтолюдимогутбытьпривлеченными в ту или иную организацию мотивами, не обязательносвязанными напрямую с агрессивной деятельностью. Таким образом, можноутверждать, что в анализируемом нами случае вступление в организацию непоказываетнапрямуюстепеньпредрасположенностикдеструктивнойдеятельности, и лишь развитие деструктивных черт характера, заложенных вчеловеке до его прихода в организацию, может привести к агрессии,направленной на других людей.Ключевой фактор при переходе от нейтральной деятельности человекавнутри группы к деструктивной деятельности группы заложен, на наш взгляд, всамом факте наличия группы.
Возможно, ключевым в данном случае являетсяпереход от индивидуальной деятельности к групповой, субъектом деятельноститеперь является не человек, а именно группа, как носитель коллективных157переживаний. Этот тезис может подтверждаться тем, что рассматриваемые вработе преступники не совершили бы теракт, если бы не группа, определявшаяих деятельность. Именно группа влияет на развитие в отдельном индивидекачеств, объединяющих его с другими членами группы, она же формируетновые потребности – уже не в полной мере индивидуальные.
В случаетеррористической деятельности анализировать следует скорее потребности имотивы группы.Переход к террористической деятельности, случившийся в истории «АумСинрикё» летом 1990 г., нужно рассматривать в этом контексте: группапереходит от индивидуальных попыток достижения просветления благодарябуддийскимпрактикам,кколлективнойидееуничтоженияврагов,противостоящих их религии. Решение о переходе к убийствам едва ли являлосьосознанным индивидуальным решением каждого отдельного члена «Аум».
Вбольшей степени это решение групповое, принятое в связи с потребностямигруппы,причем,несамойгруппой,ачеловеком,выражавшим(иформировавшим) ее настроения.То есть, мы можем говорить о стандартной с точки зрения как биологии,так и психологии, групповой потребности – в уничтожении не-членов и враговгруппы в случае угрозы собственному существованию, - а эта угроза былавнушена членам группы и крайне сильно ими прочувствована. Эта групповаяпотребность лишь затем, в силу вовлеченности индивида, становится егособственной (и то лишь до определенной степени).Выводы1581.Врезультатемеждисциплинарногоисследованиявыявленыследующие социально-психологические факторы религиозного терроризма вЯпонии:1)социально-психологическая нестабильность японского общества в80-е гг., вызванная потерей этнокультурной идентичности (последствияамериканской оккупации);2)популярность в японском обществе «новых религий»;3)феномен синдзинруй – «новые люди» (поколение детей родителей,переживших оккупацию);4)увлечение японцев апокалиптическими идеями;5)эффективное пиар-сопровождение деятельности.2.ПредставлениястуденческоймолодежиЯпонииоцеляхдеятельности организации «Аум Синрикё» не являются однозначными в частипризнания их террористическими: только две трети опрошенных считают целитеррористическими, а треть опрошенных - религиозными.
94,4% из признавшихцели организации террористическими – уроженцы Токио и близлежащихпрефектур, тогда как 87,3% из признавших цели организации религиознымиявляются уроженцами отдаленных от Токио префектур. Таким образом,отношение к целям деятельности организации обуславливается фактическойблизостью опасности и глубиной переживания террористической угрозы. В тоже время, опрошенные, признавшие цели деятельности организации нетеррористическими, а скорее религиозными, являются уроженцами «аграрных»префектур(84,6%),гдеболеераспространенытрадиционныерелигии(синтоизм, буддизм) в отличие от индустриально развитых префектур,подавляющее большинство уроженцев которых (97,4%) признали целитеррористическими.3.В представлениях современной студенческой молодежи Япониицели совершения теракта четко не структурированы.
В качестве главных целейтеракта, совершенного организацией «Аум Синрикё», 37% опрошенных159считает «привлечение внимания», 24% - страх, 16% - убийство, 14% - захватвласти, 10% - выполнение приказа лидера.4.Сравнительныйанализдеятельноститеррористическихорганизаций «Аум Синрикё» и «Храма народов» позволил предложить схемутрансформации деятельности организации в нелегитимную террористическую.Выявлены следующие этапы такой трансформации:1) Успешный опыт создания малых организационных форм;2) Трансформация организации в религиозную;3) Попытки включения в политическую активность;4) Трансформация организации в экстремистскую;5) Переход к террористической активности.5.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
