Диссертация (1098233), страница 36
Текст из файла (страница 36)
275Стихотворение Уитли позволяет увидеть, как проникает в становящуюся негритянскуюсловесность формирующийся топос мессианства черной расы, который начинает складыватьсяв эпоху Первого религиозного пробуждения в противовес топосу «библейского проклятия».Уитли отдает дань и другому общему месту: прибытие негров из Африки в Америку какдвижение от язычества к христианству, от тьмы к свету, от погибели к спасению.
Таинственное«действие Провидения» обращает во благо даже то, что предстает вначале как зло.'TWAS mercy brought me from my Pagan land,Taught my benighted soul to understandThat there's a God, that there's a Saviour too:Once I redemption neither fought now knew 276Джупитер Хэммон, откликнувшийся на это стихотворение Уитли, разделял убеждение впровиденциальности прибытия черной расы в Новый Свет.В письмах Уитли также обращается к провиденциальности прибытия представителейчерной расы из Африки в Новый Свет: «Возрадуемся же и преклонимся перед чудесамибесконечной любви Господа , выведшего нас из земли, напоминающей саму тьму, гдеБожественный свет откровения, будучи погружен во мрак, совсем не виден»277. Поэтессасочувственно высказывается об идее колонизации Африки; это тема, дискуссии вокруг которойтолько начинаются в конце 18 века, и которая станет главной в Америке конца 1810-1820-хгодов:«Я получила письмо из которого явствует, что два негра желали бы вернуться к себе народину, дабы проповедовать Евангелие… Сердце мое наполняется радостью от мысли, чтоспадет густая пелена невежества» 278.275On Being Brought from Africa to America.
(53).Ibid.277Letter to Miss Obour Tanner, March 21, 1774. // The Collected Works of Phillis Wheatley. P. 177. Цит. в пер.С.А.Чаковского.278Letter to Samuel Hopkins, Feb. 9, 1774 // The Collected Works of Phillis Wheatley. P. 175. Цит. в пер.С.А.Чаковского.276126Тем не менее, нельзя утверждать, что тема библейского проклятия вовсе не волновалапоэтессу. В процитированном выше письме преп.
Сэмюэлу Хопкинсу, размышляя обобращении братьев по расе, оставшихся в Африке, она пишет: «Европа и Америка уже давнопитаются божественной пищей и боюсь, что они пресытились ею, в то время как Африкапогибает от духовного голода. О, если бы им могли достаться крохи, бесценные крохи со столаэтих избранных детей Господа». Библейская аллюзия к «ханаанской жене», которая смирениеми верой заслужила избавление от погибели, угрожавшей «проклятому Ханаану», весьмакрасноречива.
Однако еще интереснее другое косвенное свидетельство размышлений поэтессына эту тему – стихотворное переложение указанного вместо заглавия места из пророка Исайи 279о дне мщения языческим народам и избрании Израиля. Выбор фрагмента обусловливаетамбивалентность прочтения: речь может идти о возмездии «черным, как Каин», африканцамязычникам, или, напротив, об отмщении «современным египтянам», в то время какстрадающие и смиренные «безвинные» африканцы оказываются новым Израилем, избраннымнародом («подлинно они народ Мой, дети, которые не солгут»)Подобная амбивалентность в целом присуща мышлению Филис Уитли: в ее творчествообычно включается широкий спектр топосов, в том числе и противоположных друг другу.
Так,двойственным предстает в ее стихах образ Африки: это и примитивный эдем, воспоминания окотором питают фантазию («О воспоминании»), и «воображаемое счастливое лоно» родины(Afric's fancy'd happy seat), «цветущий рай»280. Примечательно, что обращаясь к топике«Африка-эдем», поэтесса тем или иным способом подчеркивает нереальность, фантазийностьтакого образа исторической родины. Вместе с тем, на него работает и эпитет «невинный»,«безвинный» применительно к черной расе. Образ эдема до грехопадения с его невинностью,но и невежеством, тем самым, не противоречит у Уитли образу языческой Африки, «странызаблуждений», полной тьмы, невежества и страдающей из-за отделенности от Бога, тянущейсяк свету.'Twas not long since I left my native shoreThe land of errors, and Egyptain gloom:5: Father of mercy, 'twas thy gracious handBrought me in safety from those dark abodes 281279On Isaiah LXIII 1--8 (75)To a Gentleman of the Navy (158)281To the University of Cambridge, in New-England.
(52)280127«Безвинность» и «невежество», ведущее к заблуждениям, оказываются тесно связаныдруг с другом и представляют собой взаимопроникновение просветительских (невежество изаблуждения) и руссоистских (примитивный эдем) представлений. Так или иначе, африканцыне виновны в том, что оказались в таком печальном положении, которое может бытьпреодолено посредством миссионерских усилий и просвещения.Топика грамотности, просвещения, образования у Уитли также окрашенаамбивалентностью: с одной стороны, знание связано с утратой невинности и первороднымгрехом; с другой, оно может быть обращено во благо, если сочетается с благочестием идобродетелью. Эта дилемма представлена в послании «Кембриджскому университету в НовойАнглии», где поэтесса увещевает «детей науки» оставить разгульную жизнь, отвергнуть грех -«зло, вредящее душе» и «удушить смертоносного змия в зародыше» (suppress the deadly serpentin its egg). Студенты должны помнить о своей избранности, о призвании «воспарять квысотам», бороздить «эфирное пространство» и составлять карты «вращающихся миров» 282.Просветительский гимн науке сочетается с проповедью добродетели и назиданием юношествуи изобилует «райской» и «инфернальной» образностью.Негр как субъект цивилизации и культуры – эта важная для возникающей традициитема постоянно звучит у Филис Уитли.
В стихотворении «О воспоминании» память об Африкепитает фантазию и поэтическое вдохновение поэта; тем самым констатируется, что Африка ичерная раса вводятся в поле культуры, становятся объектом изображения и транформации,преломляясь через магический кристалл» творчества.MNEME begin. Inspire, ye sacred nine,Your vent'rous Afric in her great design.<…>Thy pow'r the long-forgotten calls from night,That sweetly plays before the fancy's sight 283.В стихотворении «Меценату» Уитли, называя имя Теренция, напоминает, что африканцыучаствовали в создании великой античной культуры. Наконец, в стихотворении, обращенном кчернокожему художнику-рабу Сципиону Морхеду 284, художник уподобляется самомуВеликому Художнику – Творцу:282Ibid.On Recollection (76).284To S. M.
a young African Painter, on Seeing his Work (104-105). Сципион Морхед, раб преп. Джона Морхеда,выполнил гравюру-портрет Филис Уитли, помещенную на фронтисписе издания ее сборника 1773 г. См.примечание Дж.Шилдса (The Collected Works of Phillis Wheatley. Р. 295).283128When first thy pencil did those beauties give,And breathing figures learnt from thee to live,5: How did those prospects give my soul delight,A new creation rushing on my sight? (104)Уитли говорит об искусстве художника и поэта как деятельности, которая «возвышает (elate)душу»; творчество – это созерцание Небесного Иерусалима:Elate thy soul, and raise thy wishful eyes.15: Thrice happy, when exalted to surveyThat splendid city, crown'd with endless day,Whose twice six gates on radiant hinges ring:Celestial Salem blooms in endless spring.
(105)Принадлежность к христианской вере и в культуре, религиозное чувство и способность кпознанию и творчеству доказывают, что негр обладает всей полнотой человечности и можетзанять достойное место в семье народов. «Африканская муза» (Afric's muse) с полным правомможет участвовать в создании «Гимна человечеству» 285. Филис Уитли прекрасно сознаваласвою миссию культурного представительства от лица «детей Африки»; недаром она проводилапараллель между собой и вольноотпущенником Теренцием, точно так же представлявшимгений черной расы в античной культуре.
Этим объясняется частое упоминание (а, точнее,напоминание) в ее стихах, что эта поэзия создана «африканкой», «эфиопкой», «африканскоймузой». Подобные напоминания, не никак не связанные с темой или сюжетом стихотворения,но, безусловно, связанные с моментом литературной конъюнктуры, обнаруживаются,например, в «Гимне человечеству», «К деисту» 286, уже упоминавшемся стихотворном посланиистудентам Кембриджа, в элегии на смерть супруги вице-губернатора 287 и т.д.
Филис Уитлииспользовала вкус эпохи к экзотическому, сознательно подчеркивала свою расовуюпринадлежность, стремилась укрепить свой статус «достопримечательности». Каксформулировал Д.Брюс, Филис Уитли была «достопримечательностью» (curiosity), «она былаисключением, и эта исключительность делала ее интересной… цвет ее кожи не только создавалдля нее препятствия, но и давал возможность стать знаменитостью и наделял моральнымавторитетом в обществе»288.
Д.Гримстед в своем исследовании цитирует современника Уитли,285An Hymn to Humanity (95).An Address to the Deist. 1767 (123-124).287To his Honour the Lieutenant-Governor, on the Death of his Lady. March 24, 1773. (106).288Bruce D. D. The Origins of African American Literature. P. 47.286129французского обозревателя, который назвал чернокожую поэтессу «самое странное создание вэтой стране, а, быть может, и во всем мире» 289. Ф.Уитли, подчеркивая свое африканскоепроисхождение, прекрасно сознавала, что ее поэтическое творчество является весомымаргументом в дискуссиях о физической и культурной полноценности черной расы. Уитлидемонстрирует способность «эфиопки» к восприятию культурной традиции; более того, онаоказывается в силах внести свой скромный вклад в книжную культуру, правда, пока что направах ученика, поскольку черная раса, поднимающаяся из «необразованного варварства»,только начинает приобщаться к истинной вере, образованности и цивилизации.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
